Дневники и записные книжки (1909) - Лев Толстой

Саратовский рассказал страшный рассказ. От Колечки опять прекрасн[ое] письмо. Теперь 12-й час.

Ходил гулять. Встретил казака жалкого, говорит, сослан за распространение моих книг. Дал ему книг. Дунаев — чужд. Кончил письма, прочел Ч[ерткова] прекр[асную] статью, как всегда, со всех сторон обдумано. Теперь 12 ч[асов]. Сажусь за работу.

Писал статью о безработных. Недурно. Ездил верхом. Дунаев. Перед поездкой пришел Лев Рыж[ий]. Я говорил с ним нехорошо. Он б[ыл] прав. Я не прав. Он только не умеет выражаться. Дунаев верит только в науку, в цивилизацию и в меня, насколько я часть цивилизации.

Поздно встал, мятель, ходил немного. Слава Богу, я сам себе гадок и ничтожен до последней степени. Сон скверно. Я все выкинул и остав[ил] один сон. Немного походил. После обеда говорил с Сер[ежей] Булыгипым нехорошо. Всё то же, что со Львом Рыжим: О Боге и возможности — по их мнению — общения с Ним помимо или, скорее, кроме любви. Что мне за дело. А говорил горячо и недобро.

Нынче утром продолжал разговор с Сер[ежей] Булыгиным — нынче о возможности полного спокойствия совершенства. Тут, я думаю, что я прав, говоря, что человек всегда в грехах, всегда понемногу выбирается и приближается, но никогда не приблизится, и что в этом приближении жизнь и ее благо. Письма. Потом Сон, и всё не кончил. Ездил верхо[м]. Вечером опять исправлял Сон. Разговор с Андрюшей. Я совсем плохо вел себя. Всё то же можно б[ыло] сказать, только с любовью. Теперь ложусь спать. Оч[ень] противе[н] сам себе.

Много просителей. Приехал Булгаков, составивший изложение мое[го] миросозерцания. Опять поправил обе статьи, ответил письма. Неприятное письмо от рабочих. Не умел быть равнодушным. Простился с М[арьей] А[лександровной]. Ездил в Деменку, Ужасная нищета. Спал. После обеда читал работу Булгакова. В общем плохо, не его, а моя работа.

Проснулся с тем же чувством недовольства, стыда. Что ни вспомни, всё дурно, всё стыдно. Благодарю Б[ога] хоть за то,что всё в себе гадко и стыдно. Буду стараться быть, чувствовать себя Его работником, хоть плохим, слабым, но все-таки Его работником. Вспоминал про свой разговор и со Львом и с Сережей Булыгиным — и о невозможности совершенства и о Боге, и в обоих случаях — в особенности о Боге, я б[ыл] не прав. Мне нужно общение с Мим, а я отрицал Его. Мысль же учения Льва о том, что все делают то, что им свойственно, и что судить их и тем более поучать, исправлять их не нужно и вредно. Живи во всю, перед Богом, и всё будет. Если я не соглашался со Львом, то не только от того, что он неясно говорит, а от своей гадости.

С утра пришел Кондратьев, юноша, желавший итти в «колонии». Я, гуляя, говорил ему, ч[то] это не нужно. Потом, с помощью Булгакова, он согласился. Потом пришел крестьянин из Ворон[ежа] не совсем ясный.

Прочел, написал письма. Опять переправил Сон и Бродячие. Видно, «откупался».1

(Дальнейшие записи до N 1 внесены в тетрадь Дневника переписчиком.)

Возражение в представлении о весьма возможном завоевании японцами и китайцами и требовании участия в их насилиях, поддерживаемом не только угрозой смерти, но пытками.

Ответ тот, что борьба должна быть, но борьба духовная. А смерть, страдания только общий удел всего живого.

А также и возражения Льва, что все делают, что им свойственно: делай свое, а их не суди.

Видел во сне отрицание Бога и еще возражение на свое представление об общем лучшем устройстве жизни вследствие отказа от борьбы.

1) Телесная жизнь есть сон. Смерть есть пробуждение к более действительной жизни.

2) Чем определеннее наше понятие о Боге, тем менее руководит такой Бог нашей жизнью. И наоборот.

3) Чем больше мы уверены в том, что полное совершенство достижимо в этой жизни, тем труднее и меньше мы движемся к достижению наибольшего, доступного нам совершенства.

22 Дек[абря] Кр[уг] Чт[ения] Амиель в эпиграф.

(Зачеркнуто: Не писал вчера. Вчера опять)

Вчера вечером читал Эпиктета. Играл в карты. Сегодня поснулся поздно. Ночь до 3-х не спал. Письма: одно укорительное о моей передаче имен[ия] жене. Написал ответ. Не думаю, чтоб это б[ыло] дурно. Хотя лучше бы оставить без ответа — юродство. Еще далек я от этого. Опять исправлял Сон. Немного лучше. Сонливость и слабость. Странное чувство. Испытываю нечто особенное, новое, сложн[ое], к[отор]ое хочется выразить. И скорее художественное, образное. Читал Sentimental Journey. Напоминает юность и художественные требования. Сейчас вечер. На душе хорошо.

Проснулся бодрее. Записал для Сна, погулял, письма. Сон, кажется, окончательно поправил. Ушел Воронежск[ий] мужич[ок]. Мне совестно. Был слесарь старик из Тулы. Его товарищ сидит. Должно быть, за книги. Приехал Андрей, добродушный, веселый. Мне приятно б[ыло] с ним. Вечер ничего не читал. Сейчас ложусь спать. Опять чувствую свое положение Его работника. Главное же, чувствую то, что можно и должно жить только — или на сколько можно — только настоящим, безвременны[м] настоящим. На сколько живешь настоящим, на столько живешь вечно[й] жизнью, неподвижной жизнью. Жизнь, события, твоя старость, смерть бегут мимо тебя, а ты стоишь. Ложусь спать. 11 часов.

Опять писал только Сон. Приехал Сер[ежа] с семьей и Берсы. Ездил верхом. Приехал Димочка. Письма от Ч[ерткова] о печатаньи. Мне, слава Богу, совершенно всё равно. Думал оч[ень] хорошо, скорее чувствовал, чем думал, то, что можно и надо переносить сознание своей жизни в настоящее. Играл в карты. Сейчас 11 часов, ложусь спать. Менее стыдно и больше помню о своем положе[нии] работника.

Спал много. Встал нездоровый. Ничего не ел целый день. Только утром походил. Зато хорошо просмотрел Сон. Можно так оставить. И недурно. Вчера приехал Сережа с женой сам пят. Нынче Ванда Ландовская. Я просмотрел и Бродяч[ие] — тоже годится. Музыка меньше трогала. Слабость и изжога. Теперь 12 час[ов], ложусь спать. Письма мало интересные.

Спал хорошо, проснулся почти здоровый. Погулял. Письма хорошие. Написал Бедноту. Слабо. Ну да отделаться. Димочка приезжал, ездил с ним верхом. Он рассказывал про Льва с его отцом. Как надо и как хочу стараться: понимать людей, мотивы их поступков и пе осуждать. Теперь 6 часов. Иду обедать.

Вечер играла Ландовская. Мне было скучно. Особенно неприятна ее лесть. Надо сказать ей.

Встал рано. Кое-что казавшееся мне важным записал в постели. Походил. Письма интересные, хорошо ответил Семенову и приятелю Гусева. Потом поправил Сон. Ходил около дома. Оттепель. Готовят елку. Мне оч[ень] хорошо на душе. Записать:

1) Всегда забываешь то, что дорого и важно усилие душевное не тогда, когда в общении с близкими по духу людьми, но как раз напротив.

Одно, но зато великое, истинное благо дано человеку: сознание себя проявлением Бога (духовным началом). Благо это в том, что человек, сознающий себя проявлением Бога, соединяясь с Богом, имеет всё, чего желает, не знает ни в чем препятствий и несомненно знает, что жизнь его имеет тот самый смысл, к[отор]ый он признает за ней. Человек же, сознающий себя личностью, никогда не имеет и не может иметь того, чего желает, во всем встречает препятствия и не знает того значения, к[отор]ое имеет его жизнь, несмотря на то, что и такая жизнь, как его, не может не иметь значения.

2) Движение жизни совершенно различно для человека, сознающего себя духовным началом или телесной личностью.

Для сознающего себя дух[овным] началом его «я» неподвижно, но всё остальное, в том числе и его тело, неудержимо движется помимо его. Он стоит на берегу, а река со всем, что есть на ней движется мимо его. Для сознающе[го] же себя личностью он сам движется вместе со всем и сознает свое движение потому только, ч[то] есть предметы, движущиеся медленнее его и совершенно неподвижные. Он плывет но реке и знает, что плывет, только потому, что есть предметы, плывущие медленнее его, и берега совсем неподвижные, и знает, что плывет к смерти, к уничтожению.

Вчера читал статью Лебрена о вере по Спиру.

Признаки духовного начала: 1) независимость, 2) простота, 3) неподвижность, 4) совершенство.

Записные книжки 1909

[Записная книжка 1909 г. N 1]

1 Янв. Благо людей в той мере, в какой в них есть любовь. Каково же должно быть теперешнее их положение, когда все — правители революционеров, революционеры правителей — ненавидят друг друга.

2 Янв. Тем хорошо признание Бога любовью, ч[то] общение с Ним только одно: любовь к людям. И общение только, при к[отором] Его чувствуешь. Он отвечает тебе.

3 Я. Легко сказать: жить перед Богом, а как трудно и хорошо.