Элвис Пресли. Безрассудная любовь - Питер Гуральник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полковник пребывал в неизменно хорошем настроении. Казалось, что Гавайи вызвали к жизни все его озорство, и он брал интервью у туристов, используя в качестве микрофона алюминиевую трубку от своей сигары и представляясь журналистом «Радио Пайнэппл», гипнотизировал парней, к удовольствию Хэла Уоллиса, а однажды прервал съемки, пройдясь перед камерами и потребовав у Уоллиса провести совещание. Уоллис, поначалу думавший, что случилось что — то действительно серьезное, нетерпеливо попросил объяснить ему, что за проблема возникла. «Прочти контракт, прочти контракт, — сердито бросил Полковник, хотя к этому моменту даже Уоллис начал понимать, что к чему. — Тебе известно, что если Элвис использует на съемках свою собственную одежду, то он получает дополнительные десять тысяч долларов». Уоллис обозрел сцену, в которой Элвис был одет только в купальный костюм и катался на доске для серфинга, и вопросительно поднял брови. «На нем его собственные часы», — заявил Полковник, не моргнув глазом. И съемки возобновились не раньше, чем Элвис снял часы.
Перед тем как они должны были уезжать, Элвис с парнями ужинал в ресторане отеля в Куауи. Сонни напился в баре, и когда он увидел, как мужчина и женщина стоят на мостике, на который выходили окна ресторана, и поют «Hawaiian Wedding Song», им овладело такое теплое чувство, что он присоединился к ним, не подозревая, что это была часть представления, устраиваемого отелем. Элвис с парнями немало посмеялись над этим, но с этих пор Элвис стал третировать Сонни «и рассказывал о том, что я сделал, всей съемочной бригаде, словно это было большим преступлением… Я начал думать, что он порядочная скотина».
После возвращения на материк эта неприязненность не только не исчезла, но даже усилилась. Элвис по — прежнему встречался время от времени с Тьюзди Уэлд в этот период, и в один из вечеров она привела с собой в дом подругу, на которую Сонни положил глаз. «Мы все немного выпили, и Элвис также. Он с Тьюзди сидел на диване, а я разговаривал с этой девушкой. Тут Элвис наклоняется, целует ее и говорит: «Ты очень симпатичная». Я понял, что моим заигрываниям с этой цыпочкой пришел конец, поскольку если Элвис чего — то хочет от женщины, то он это получает… У него была Тьюзди, и он хотел и эту девушку тоже. Позже он подошел и поцеловал ее по — настоящему». Сонни предпочел в этот момент ретироваться, и они с Джином начали полушепотом обсуждать, какую бы из девушек они предпочли, если бы они обе были свободны, отдав предпочтение Тьюзди. Элвис же по какой — то причине решил, что они обсуждают его, и заявил, что хочет знать, что сказал Сонни. Тот, со своей стороны, отказывался сообщить ему о том, о чем они в действительности говорили, пока Элвис не схватил бутылку кока — колы и потребовал: «Либо ты мне скажешь, либо я размозжу твою чертову башку этой бутылкой». Сонни смотрел на него, вытаращив глаза. Элвис не ударит его, сказал он. И кроме того, он уходит от него. Нет, он не может уйти от него, заявил Элвис, потому что он уволен. «Затем он с оттяжкой ударил меня в лицо. Я не двинулся. Я даже не почувствовал удара, но могу почувствовать, как у меня из глаз текут слезы, и я спокойно сказал: «Я не думал, что ты так можешь поступить со мной»». Элвис вручил ему 200 долларов, прежде чем он ушел, и включил его в список актеров массовки две недели спустя, но не извинился.
В глазах Хэла Кайтера, режиссера — сценариста «Loving You» и главного автора сценария к «Blue Hawaii», Элвис на этой картине очень сильно отличался от Элвиса во время съемок картины Хэла Уоллиса 1957 года, и эту разницу нельзя было просто объяснить возрастом. Для Энн Фульчино, молодого директора рекламного отдела в RCA, которая помогала Элвису составить амбициозный план для достижения успеха, когда он впервые появился на их лейбле, контраст был еще более поразительным. Незадолго до этого ее перевели в Лос — Анджелес, и Том Дискин привез ее на студию. «Прошло немало времени, прежде чем он подошел и заговорил с нами. Понимаете, с самого начала я привыкла называть его шефом, и вот когда он подошел к нам, я сказала: «Привет, шеф», — а он так на меня посмотрел, словно ему было неприятно, что я тут появилась. Мы немного поговорили о том о сем, и тут он сказал нечто вроде этого: «Это не то, что они планировали в «Клубе» [немецком ресторанчике напротив здания RCA, в котором они составляли свой план], не так ли?» Я сказала про себя: «Если бы я снималась в этих паршивых фильмах, я бы тоже не захотела никого видеть из своего прошлого». Поэтому я не стала маячить на съемочной площадке. Том сказал: «Мы можем оставаться тут весь день», — но я предложила уехать. Элвис явно испытывал неловкость за то, что делал на съемочной площадке, он чувствовал отвращение и отчаяние — все это было написано у него на лице. Больше всего я уважала то, что он стыдился этого, ведь это означало, что он мечтал о лучшем, но было видно, что он попал в ловушку. Это было так, словно твой собственный ребенок сбился с пути, и ты не можешь не чувствовать этого, — вот так и чувствовала себя».
Пока фильм еще снимался, его приехала навестить Анита, и они с Элвисом разыграли парней, проделав один из тех трюков, который Элвис с парнями обычно любил использовать на чужаках. Все они ехали в лимузине, когда Элвис решил притвориться мертвым, а она подыграла ему
