Двойная игра для ведьмы (СИ) - Осетина Эльвира

Одна его рука держала меня за талию, а пальцы второй не останавливаясь массировали клитор, унося меня всё дальше и дальше в полную нирвану.

Он усилил толчки постепенно, я видела, как вздуваются его вены на висках, как он сжимает зубы, и понимала, как сильно инквизитор сдерживает свою страсть.

А что творилось с его глазами…

Кажется, в это самое мгновение он готов был меня пожирать ими.

И моя женская натура всё сильнее и сильнее кайфовала от понимания того, что я делаю с этим мужчиной, как же я на него влияю, и я сама уже, обхватив ногами его за талию, начала ему подмахивать, полностью расслабившись и отдаваясь в его власть.

Взгляд Крижа просиял от понимания, что я уже не боюсь его, и он начал усиливать свои толчки, внимательно отслеживая каждую мою эмоцию.

Первой не сдержалась я и, всхлипнув, затряслась всем телом, чувствуя, как внутри взрывается сверхновая звезда.

Поняв, что я уже всё, мужчина позволил мне немного успокоиться, а затем задрал мои ноги себе на плечи, навалился всем телом и начал уже с такой силой и скоростью входить, что я только и успевала ловить губами воздух.

Второй оргазм застал меня неожиданно, когда я думала, что вот-вот просто рассыплюсь на осколки.

И в этот же момент я ощутила, как содрогается всем телом Криж.

Он упал на меня и какое-то время не шевелился.

А мне так нравился его тяжелый вес, он казался таким правильным и успокаивающим, что я даже не пыталась его с себя сбросить.

В конце концов мужчина осторожно с меня сполз и начал раздевать уже полностью.

— Что ты делаешь? — хриплым голосом спросила я спустя пару минут, когда поняла, что уже лежу полностью голая, а Криж снимает свою одежду.

— Ты же не думаешь, что на этом мы закончим? — ответил он, завороженно разглядывая моё тело.

— А разве нет? — хмыкнула я, улыбаясь ему в ответ и уже чувствуя, как внутри меня вновь зарождается желание от открывшегося вида на тело мужчины.

Я видела его пару дней назад голым, знала, как он выглядит, но то было другое… я его лечила. И почти не обращала внимания на его проработанные мускулы.

Такое ощущение, будто этот мужчина посещает спортзал и каждой мышце уделяет особое внимание.

Хотя кто его знает? Может, он так и делает?

В любом случае выглядит он от этого шикарно.

Раньше подобное я могла увидеть только на картинке. А сейчас прямо тут, у себя в спальне.

— У тебя красивое тело. Ты специально занимаешься? — хриплым голосом спросила я мужчину, наблюдая за тем, как он аккуратно складывает свои вещи на стул, что стоял рядом с кроватью.

Он повернулся и, улыбнувшись, ответил:

— Это было еще в подростковом возрасте. Есть специальный артефакт, моделирующий тело на этапе взросления. А также программирующий его до старости почти не меняться. Конечно, если я начну поедать пищу огромными порциями и вести амёбный образ жизни или, наоборот, ничего толком не есть и работать где-нибудь на каторге в Астораде, то никакой артефакт меня не спасет. Но его влияния хватает всё же на программирование тела и даже мозга на правильный образ жизни, долгое время не позволяющий запускать в организме механизм старения.

Такой артефакт стоит дорого и доступен не всем. Его используют в основном высшие аристократы. Что девушки, что мужчины. Он моделирует фигуру, делая её идеальной с точки зрения физиологии. Для мужчин свой артефакт, для женщин свой. Каждый настраивается индивидуально и корректируется раз в полгода специально нанятым магом. Если надо, он даже способен изменить черты лица на более миловидные. Убирает различные подростковые проблемы типа прыщиков, пигментации кожи. Способен очистить кожу от любых шрамов, даже самых глубоких и сложных, типа ожогов.

Я присвистнула.

— Ничего себе…

— Да, — кивнул мужчина. — Такие артефакты появились две сотни лет назад. Но стоят они баснословно дорого. Его принято дарить на десятилетие своему ребенку, когда только-только начинается процесс взросления. Он контролирует все гормональные процессы в организме.

— Это очень круто, — ошеломленно сказала я.

— К сожалению, у этого артефакта есть и минусы. — Криж вернулся в постель, лег рядом, накинув на нас обоих одеяло, и притиснулся ко мне, крепко обняв.

— Какие? — прошептала я в губы мужчине, хотя сама уже почти потеряла нить нашего разговора, желая лишь одного: чтобы он вновь поцеловал меня, особенно когда руки мужчины начали блуждать по моему телу.

— Эмоции полностью замораживаются, — продолжил он. — И с десяти и до двадцати лет дети перестают испытывать радость или грусть, отвращение, гнев, горе, стыд и даже вину. Они не улыбаются, не плачут (только если не испытывают физическую боль). Не влюбляются. Не испытывают ревность или разочарование. У некоторых эмоции постепенно возвращаются где-то через два-три года после того, как они снимают артефакт, а некоторым требуется больше времени. Поэтому их учат испытывать правильные эмоции. Учат специально нанятые учителя. Когда надо смеяться, когда презрительно улыбаться, когда снисходительно кивать. Когда грустить, когда обижаться, когда самим испытывать вину. Удивляться…

— Тебя учили? — в шоке уставилась я на мужчину.

— Да, — кивнул он. — Меня учили.

— А когда твои эмоции вернулись?

— В пятнадцать, — ответил мужчина.

Я приподняла бровь от удивления.

— Но почему так рано?

— Артефакт дал сбой в этом плане, но в остальном продолжал работать исправно, поэтому наш придворный маг решил, что снимать мне его не стоит, — спокойно ответил он и добавил: — Однако побочный эффект всё же остался.

— Какой? — нахмурилась я.

— Мои эмоции всегда были притупленные. Я мог грустить, но как будто вполсилы. Злиться, но опять же не настолько, чтобы впадать в ярость. Мог радоваться, не чувствуя ошеломляющего восторга от каких-то достижений. Я так и не смог никого полюбить. Никогда не испытывал этого чувства. Хотя видел, как теряют головы друзья, особенно после двадцати. Влюбляются, женятся. А мне такие эмоции были недоступны. Мне нравились женщины. Но я никогда не терял голову. Даже страсть не ощущалась так сильно, как с тобой…

— Мной? — скептически посмотрела я на мужчину.

— Да, — хмыкнул он, и я четко ощутила в его голосе безрадостные нотки. — Ты что-то сделала со мной такое, отчего мои эмоции стали намного ярче. Примерно в тысячу раз, по моим ощущениям. И это приносит мне сильный дискомфорт. Надо же, — хмыкнул он, — я когда-то презрительно фыркал на состояние друзей, когда они фонтанировали эмоциями, дрались, как берсерки, влюблялись как сумасшедшие или испытывали восторг от достигнутых высот в учебе, карьере, соревнованиях, а сейчас понял, сколько всего потерял. Оказывается, испытывать эмоции — это прекрасно. Но иногда очень больно.

— Звучит так, будто я в этом виновата, — качнула я головой, и на душе стало неприятно.

Я попыталась выскользнуть из рук мужчины, но он не позволил мне, сжав с силой в своих объятиях.

— Так и есть, — ответил он и поцеловал, нагло врываясь в мой рот, будто захватывая и наказывая одновременно за то, что я заставила его эмоции вернуться.

Стало на пару мгновений страшно, но одновременно и приятно по-женски, что я смогла добраться до сердца этого холодного мужчины. Разбудить его чувства.

Он перевернул меня на живот, навалился всем телом, покусывая основание позвоночника, и, нашарив пальцами мой влажный вход, начал вводить свой член.

Я выгнулась ему навстречу, делая доступ для мужчины более удобным.

— Сладкая кошечка, — прошептал он мне куда-то в шею и начал двигаться.

Сначала медленно, но затем всё быстрее и быстрее.

Одной рукой он поднырнул мне под живот, приподняв его, и, нашарив пальцами клитор, начал его теребить, а второй — грудь. Сжал сосок пальцами и тоже начал его крутить.

Я потерялась в ощущениях, стараясь только и делать, что выгибаться навстречу яростным толчкам мужчины. На этот раз он действовал дольше. Секс длился и длился. Криж будто чувствовал, что я вот-вот должна кончить, и приостанавливался, а затем, когда вот-вот подкатившееся возбуждение немного отступало, начинал опять медленно меня трахать, продлевая своё и моё удовольствие.