Вампиры в верованиях и легендах - Август Монтегю Саммерс

Когда священнику оставалось до пятидесяти лет совсем немного, он внезапно заболел и спустя недолгое время умер. Был погребен с теми простыми почестями, которые подобают похоронам ирландского сельского священника. Его тело — я должен был сказать — перед похоронами было перенесено в дом его матери, который находился в нескольких милях от его прихода. Именно там происходили похороны. Это была горестная картина, когда тело привезли домой к старой матери, главной гордостью которой в ее преклонные годы был ее „мальчик в церкви“, священник. И было еще горше смотреть, как гроб снова выносят из побеленного крестьянского дома, чтобы отнести того, кто в нем лежит, на каменистое кладбище в горах, где покоились кости не одного поколения его родственников. По обычаю, тело покойного сопровождали родственники усопшего обоего пола. Убитую горем мать оставили наедине с ее мыслями до конца дня в доме, который посетила смерть. Во второй половине дня она разрешила служанке, которая делала черную работу по дому, пойти на несколько часов к ее родным, которые жили на другом конце поля. Госпожа М. была мужественной, как любая другая женщина такого же социального положения, и в своем горе она хотела остаться одна.

Тем временем похоронная процессия медленно направлялась (длинная вереница рессорных двуколок, двухколесных колясок с четырьмя сиденьями, а также других экипажей) к месту назначения в горах. Люди не тратили много времени на осуществление и завершение своей печальной задачи, но им предстоял долгий путь, а солнце уже близилось к закату, когда процессия поднялась на последнюю цепь холмов на пути к дому, который все покинули утром. Это были похороны священника, и все участники похоронной процессии не останавливались в разбросанных там и сям пивных, попадавшихся им по дороге, как они наверняка сделали бы — и не раз, — если бы хоронили кого-то другого. Все они были трезвыми, но многие из них, особенно женщины, заснули. Близилась ночь. Ниже гребня холмов тени уже удлинялись, но на дороге из известняка еще было светло. У подножия склона седоки экипажей, ехавших первыми, внезапно увидели одинокую фигуру, которая быстро шла по направлению к ним. Когда расстояние между ними и пешеходом уменьшилось, они с изумлением увидели, что это священник. Они не знали никакого другого священника, который мог оказаться там в такой час. Те люди, которые участвовали в церемониях у могилы, еще не доехали до этого места по дороге домой. Седоки в экипажах начали гадать, кем мог быть этот человек. Люди обменивались репликами, а тем временем незнакомец уже подошел к самому первому экипажу. Двое сидевших в ней мужчин бодрствовали. Ошибки быть не могло. Они увидели совершенно отчетливо, что стоят лицом к лицу с человеком, которого они положили в могилу два или три часа тому назад. Он прошел мимо, слегка отвернувшись от них, но не настолько сильно, чтобы они совершенно определенно не разглядели его или не заметили мертвенную бледность его кожи, тяжелый блеск его широко раскрытых глаз и необычную длину его крепких белых зубов, на фоне которых красные губы казались совсем оттянутыми назад так, что были видны десны. На нем была надета не та одежда, в которую его обрядили для похорон, а приличный черный сюртук и другие предметы одежды, в которых его последний раз видели живым. Он прошел вдоль длинной вереницы экипажей и в конце концов исчез за поворотом дороги. Кто-нибудь в каждом экипаже или двуколке видел его — короче, большинство из тех, кто не спал, сидя в экипаже с той стороны дороги. Нервная дрожь от ужаса охватила всех. Приглушив голоса, страшно побледнев, все поспешили дальше, горя нетерпением добраться до какого-нибудь крова и пылающего очага, прежде чем на землю опустится жуткая ночь.

Сначала они заехали на ферму М. С фасада дома у двери было маленькое крылечко, а с каждой его стороны — по небольшому узкому окну. Здесь люди собрались и торопливо решили не говорить ни слова о том, что случилось, матери, лишившейся сына. Кто-то постучал в дом, но ответа не было. Они постучали снова, а так как их снова никто не впустил, они начали беспокоиться. Наконец кому-то пришло в голову заглянуть в одно из небольших боковых окошек, и тогда он увидел старую госпожу М., лежавшую на полу лицом вниз. Больше они не колебались, а буквально вломились в дом, и спустя недолгое время им удалось привести ее в сознание. Вот вкратце то, что она им рассказала.

Приблизительно за полчаса до их появления она услышала шаги на улице, вслед за которыми послышался громкий, требовательный стук в дверь. Она удивилась, что все возвратились так быстро, к тому же она ожидала услышать шум приближающихся экипажей. Она решила, что это не может быть кто-то из родственников, и поэтому, прежде чем открыть, выглянула в боковое окно. К своему ужасу, она увидела там своего умершего сына, который стоял при свете дня и выглядел во многом так же, каким она последний раз видела его живым. Он не смотрел на нее прямо. Но она тоже заметила необычную длину его зубов, холодный блеск глаз — я бы сказал, что-то волчье было во всем его облике — и смертельную бледность лица. Ее первым инстинктивным порывом было открыть дверь. Затем ее охватил страх, который подавил даже ее материнскую любовь. Она почувствовала, как подгибаются ноги, и упала в обморок, в котором и лежала, пока родственники ее не нашли.

В таком виде эта история была мне рассказана. Если у нее было продолжение, я о нем никогда не узнал. Был ли это случай вампиризма? Нельзя сказать, что подобные случаи неизвестны в Ирландии. Во всяком случае, я счел его достойным того, чтобы написать об этом».

Полагаю, мне редко доводилось сталкиваться с более интересным рассказом о вампире, и в нем есть немало моментов, которые могут быть рассмотрены подробно. Полезно было бы сделать необходимым расследование любых недавно происшедших событий, любое проявление вампиризма в каждом конкретном районе. Такие расследования могут причинить мучительные страдания оставшимся в живых и повлечь за собой прискорбную известность. Так что будет более разумным и человечным оставить все как есть. Каждая деталь этой истории несет на себе печать правды. Это действительно чрезвычайно выдающийся и поразительный рассказ.

Как в Англии и Ирландии, так и во Франции письменно зафиксированные случаи вампиризма немногочисленны. Кто-то, вероятно, может неправильно сказать: умышленно немногочисленны. В La-Bas Ж. К. Хайсманс говорит о «вампиризме» Жиля де Реса, но здесь современное французское слово используется в самом широком смысле. Жиль де Рес был некрофилом, некросадистом и мучился от безумной тяги к крови, гематомании. Но, строго говоря, он не был вампиром, хотя и испытывал жажду крови, как вампир.