Вампиры в верованиях и легендах - Август Монтегю Саммерс

Некий сапожник, который жил в одном из крупных городов Силезии, рано утром в пятницу 20 сентября 1591 г. перерезал себе горло своим инструментом в дальней части дома, к которому примыкал небольшой садик. Чтобы скрыть этот нехороший факт и не опозорить его вдову, члены семьи объявили, что он умер от апоплексического удара. Они не принимали ни друзей, ни соседей, а тем временем обмыли тело и одели его так, что даже те, кто видел его после этого, — приходской священник и некоторые другие люди — даже не заподозрили, что он умер по другой причине. И были достойные похороны с отпеванием и всем, что подобало человеку с таким положением в обществе и репутацией. Не прошло и шести недель, как распространились слухи о том, что сапожник умер не от какой-то болезни, а сам наложил на себя руки. И судья того города оказался вынужденным подвергнуть всех тех, кто видел труп, жесткому допросу. Сначала они старались замять это дело, оправдывая умершего, и пытались снять с него подозрения в совершении таких дурных действий. Но после сильного нажима они наконец сознались, что он умер в результате самоубийства, но они желали, чтобы его вдове и детям, на которых не было никакой вины, была оказана поддержка и проявлено милосердие. Они добавили также, что он, возможно, был убит вследствие какого-нибудь несчастного случая или же сделал это сам в неодолимом приступе безумия.

После этого заседавший совет стал совещаться, что следует предпринять. Вдова испугалась, что судьи могут принять какое-нибудь жесткое решение, которое дискредитирует ее мужа и ее саму, и, воодушевленная какими-то деятельными людьми, подала жалобу на тех, кто распустил такие слухи о ее муже, решив преследовать их по закону. Она искренне утверждала, что из-за слухов и праздных домыслов недоброжелателей нет причины эксгумировать тело ее мужа или относиться к нему так, будто он был либо колдуном, либо самоубийцей. Активность и настойчивость этой женщины даже после признания свершившегося факта в какой-то степени повлияли на совет, и процесс принятия решения застопорился.

Но пока вокруг бурлили страсти, к изумлению жителей этого города, стал появляться призрак, который по внешнему виду и телосложению был точь-в-точь покойный сапожник. И происходило это не только ночью, но и средь бела дня. Тех, кто спал, он пугал ужасными видениями. Тех, кто бодрствовал, он бил, таскал или преследовал, наваливаясь на них, как Эфиальт, так что каждое утро кто-нибудь жаловался на то, как он провел ночь. Но чем больше расходился призрак, тем более настойчиво друзья покойного стремились заглушить слухи о его похождениях или, по крайней мере, помешать последствиям этих слухов. Поэтому они обратились к председателю суда с жалобой на несправедливость того, что праздным сообщениям и непроверенным подозрениям придается столько веры, и стали умолять его помешать совету эксгумировать тело усопшего и не предавать его позору. Друзья добавили, что собираются обратиться в Имперский суд, чтобы его судьи разрешили эти разногласия и чтобы об этом деле не судили по догадкам недоброжелательных людей.

Но пока подобным способом дело затягивалось, в городе поднялись такие переполох и волнение, что их едва ли возможно описать. Потому что, как только садилось солнце, обязательно появлялся этот призрак, так что все были вынуждены оглядываться по сторонам и быть настороже, что было очень тяжело сделать тем, кого дневные труды заставляли желать ночного сна. Иногда этот ужасный призрак стоял у их постелей, а иногда он бросался на постель и ложился рядом. Он душил их, бил и щипал так, что не только синяки, но и отпечатки его пальцев оказывались утром у них на различных частях тела. Такова была сила и энергия этого призрака, что люди покидали свои постели и уходили в гостиные, где горели свечи, и там они собирались группами, чтобы обезопасить себя от тревог и страха. Но он и тогда являлся им и устраивал потасовку с кем-то из них, несмотря на принятые меры предосторожности. Короче, он приносил столько беспокойства, что люди были готовы побросать свои дома и искать другие места жительства. А судьи были настолько встревожены постоянными жалобами людей, что наконец решили — и председатель суда с этим согласился — выкопать тело из могилы.

Оно пролежало в земле почти восемь месяцев с 22 сентября 1591 г. по 18 апреля 1592 г. Когда его выкопали в присутствии служащих городского суда, оно было совершенно целым и совершенно не тронутым тлением и не издавало дурного запаха. Одежда, в которой его положили в могилу, была в целости и сохранности, члены — гибкими, как у живых людей, кожа — мягкая и свежая. Рана на его шее зияла, но не было следов изъязвления. На большом пальце его правой ступни была замечена магическая отметина, а именно: нарост в виде розы. Это тело не находилось в земле с 18 по 24 апреля, и за это время многие жители этого города и других городов приходили каждый день посмотреть на него. Несмотря ни на что, неприятные события не прекратились даже после того, как тело захоронили под виселицей. Все было тщетно. Они продолжались как всегда, если не хуже: теперь призрак не щадил даже членов своей семьи. Дошло до того, что его вдова в конце концов сама пошла к судье и сказала, что она не против того, чтобы они предприняли что-нибудь более действенное в отношении ее покойного мужа, если они считают это необходимым.

По этой причине 7 мая труп снова выкопали, и было замечено, что на теле со времени его последнего погребения стало больше плоти. Короче говоря, у трупа отрубили голову, руки и ноги. Вскрыв его грудную клетку, вынули сердце, которое было свежим и целым, будто у только что забитого теленка. Все это вместе с телом положили на кучу хвороста и сожгли дотла. Пепел тщательно собрали и, положив в мешок (чтобы никто не взял его с дурной целью), высыпали в реку. После этого призрака больше никто никогда не видел.

То же самое произошло со служанкой сапожника, которая умерла после него и явилась через восемь дней после своей смерти к своей подружке-служанке и так навалилась на нее, что у той опухли глаза. Она так мучила младенца в колыбели, что, если бы нянька не пришла к нему на помощь, ему был бы нанесен большой ущерб. Но нянька перекрестилась и произнесла имя Иисуса Христа, и тогда призрак исчез. На следующую ночь умершая служанка сапожника появилась в образе курицы, за которую ее приняла одна из служанок, побежавшая за ней. Вдруг курица выросла до огромных размеров и схватила служанку за горло, которое так распухло, что девушка долгое время после этого не могла ни есть, ни пить.

Служанка-призрак продолжала изводить людей в течение месяца: одних она так здорово шлепала, что удар слышали те, кто стоял рядом с жертвой; из-под других она вытаскивала кровать. Она появлялась то в одном облике, то в другом: женщины, собаки, кошки и козы. Но в конце концов ее тело выкопали из земли и сожгли, и призрак больше не появлялся.