Сон на золе (СИ) - Моррисон Марк

— Ну что, ты как? — не унимался сидевший ближе всех ко мне мужчина. Крупный, широкоплечий. До размеров Гири, конечно, не дотягивает, но такого на ночной улице гопота задевать не станет.

По голосу стало ясно, что это и есть тот самый Таран. Я страдальчески улыбнулся, подняв большой палец вверх и снова отпил воды. Голова действительно понемногу прояснялась. Вполне достаточно, чтобы попытаться разобраться в ситуации:

— Что, мужики: «Честь императора»?

— Честь и слава! — прозвучал почти синхронный отзыв.

— Ты что, служивый? — заинтересовался бородач.

Я покачал головой:

— Простите, мужики, но нет. Просто хотел убедиться, что вы из вояк.

— Занятно, — задумчиво потянул бородач, поглаживая бороду. — Значит, сам ты не из военных, не из местных, и наверняка не из Узла. Уж такого персонажа я бы запомнил.

До меня не сразу дошли слова солдата. Заторможенным мозгам потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что на мне все еще надета моя кожаная куртка с фениксом, поверх спертой военной спецодежды. Трофейные сапоги тоже на месте, а вот пояс с оружием сняли. Козлы.

— Поначалу из–за формы даже подумали, что местные поймали амера. Но теперь ясно, что ты «свой». Осталось понять насколько.

— Американцы–то тут при чем?

— Э–э–э, парень, да ты никак из пещеры вылез?

— Ну, можно сказать и так. И вообще, что это за отморозки меня поймали?

— Рассказать–то не сложно, но давай баш на баш, чтоб по–честному. Ты расскажешь все, что стряслось с тобой до того, как тебя притащили местные, а мы ответим на твои вопросы. Идет?

Пожав плечами, я изложил краткую версию своего замечательного заточения и наивеселейшей дороги в лапы гопо–кельтов. Разумеется, опустив такие тонкие детали, как причастность к Аргентуму, или предположительно драгоценный скарб, вынесенный мною из БМП.

Кстати, при упоминании спецов в черной броне, ребята разом переглянулись. Таран протянул тихое «офиге–еть», и на этом все. Но желания расспрашивать сейчас не было. Что–то подсказывало, что время в этой сырой камере у нас еще найдется.

По ходу дела успели раззнакомится. Бородача звали Хоттабыч, он был командиром отряда, от которого осталось всего трое человек. Мужчина со шрамом представился, как Брас.

— Мда, Каин, ты прямо из огня да в полымя, — поглаживая бородку произнес старший.

— Я бы описал это более красочно, да материться уже надоело. Теперь ваш черед делиться впечатлениями.

— Да, — кивнул Хоттабыч, — как раз думаю, как бы тебе все кратко изложить. Столько всякого дерьма на нас вылилось с начала четырехдневной войны, что все упомянуть и не получится.

— Можем пройтись по основным тезисам. Времени–то у нас теперь валом.

— А вот это ты зря так думаешь, — возразил Брас.

— Ага, — согласился Таран, — местные, как только проголодаются, так сразу и явятся.

— В смысле?

— Давай все по порядку, — пресек мои расспросы офицер. Затем, сам себе кивнул и начал: — Когда началась Четырехдневная война, никто не ожидал чего–то подобного. Мы мало что знаем о том, как обстояли дела в других городах, но у нас Аргентум попытался первым делом разрушить войсковую часть. Возможно, это бы и получилось, не хранись там объект государственного значения.

— Узел. Все городские о нем что–то да слышали.

— Верно. Поэтому над частью установлен мощнейший энергетический щит. Не знаю, в курсе ты или нет, но в Заповедном расположены три электростанции холодного ядерного синтеза. Самая крупная питает сам город… питала. Из тех что поменьше, одна снабжает электричеством войсковую часть и все объекты внутри и снаружи нее, а вторая на все сто питает энергощит. В общем, первый орбитальный удар щит выдержал, отразив его прямехонько в город.

— Так вот чем прошлось по улицам. А я еще удивлялся, что под таким странным углом.

— Да. Перегрузка пустила первую подстанцию на жесткий перезапуск, переключившись на вторую. Ударь Аргентум еще пару раз, цель была бы достигнута. Но, похоже, что–то у них не срослось, поэтому второй раз решили долбануть по основной городской электростанции. Теперь там на несколько километров вокруг массовое погребение с надгробием из рухнувших домов. Мы прозвали то гиблое место Цветком, уж очень похоже… — Хоттабыч замолчал и задумался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— У него там родные жили, — тихо произнес Таран. — Сам понимаешь. Ну а дальше, дальше был писец. По крайней мере мы так думали. Весь мир погрузился в хаос. Все палят друг по дружке, ракеты шлют, войска. Откуда не возьмись в Заповедный нагрянули японцы и АНР-овцы, а потом еще и американцы заявились. От вышестоящего командования шли такие безумные и противоречивые приказы, что наши командиры заподозрили неладное.

— Как ты уже понял, Узел — не простая войсковая часть, — продолжил бородач. — Так что у старших хватило полномочий, чтобы положить на все солидный такой болт. Решили самовольно укрепиться. Пока отбивались своими силами, как в старые добрые времена, бросили зов и выслали гонцов к ближайшим войсковым дислокациям. Все как положено: с полным описанием ситуации и приказами в слепках памяти. Не знаю, какими были ожидания, но на зов действительно откликнулось две танковые роты, которые на какой–то хрен пытались перебросить в Приморьев, и 175й полк штурмовой панцирной пехоты.

— Не так уж и мало народу, — заметил я, разминая затекшие плечи.

— Вполне. Сил хватило чтобы окопаться, занять круговую оборону, да еще и рейды в город совершать, чтобы не дать басурманам закрепиться. У нас же там больше километра хорошо простреливаемой убойной зоны. Танки и шагоходы под защитой купола выкашивали любую вражину, посмевшую высунуть свой нос, а панцирная пехота не давала гадам потом улизнуть и завершала разгром. А спустя четыре дня, чпок, и всё! — Хатабыч хлопнул ладонью по сжатому кулаку.

На этом офицер снова ушел в раздумья, надолго замолчал. Как не странно, живчик Таран тоже не спешил подхватывать нить повествования, сидя с кислой рожей. Поэтому за них продолжил Брас:

— В общем, эта всемирная заваруха оказалась лишь разогревом. Шарахнул Импульс. Оказалось, что никакие силовые поля не способны защитить от этой напасти. За считанные секунды мы потеряли около трети личного состава и большую часть техники. Вся верхушка командования, подавляющее большинство аналитиков и отрядов быстрого реагирования, в общем, все, кто находился в надземных корпусах или в чистом поле, превратились в измененных. И все они ломанулись вниз. Если бы не заранее укрепленные позиции подземных секторов на случай вражеского прорыва, нас бы смели в первые же десять минут. Стрелять по своим — то еще удовольствие, я тебе скажу.

Я хмуро кивнул:

— Знаю, проходили.

— Тогда ты должен понимать, насколько все были подавлены, справившись с первой волной. Никто толком ничего не понимал. Почему люди, с которыми ты еще с утра завтракал за одним столом, теперь пытаются порвать тебя на части. Но, не успели мы перевести дух, как нагрянула вторая волна. В этот раз — измененных из города. Их было в разы больше. Не буду тебя нагружать жутью и мрачняком, который нам пришлось тогда пережить. Факт остается фактом — в какой–то момент выродки просто схлынули, убравшись восвояси. Думаю, ломись они еще с полчаса, смогли бы довести дело до конца. А так, нас внезапно оставили в покое. Почти без боеприпасов, с катастрофическими потерями, зато выстоявшими.

Мое воображение, подталкиваемое образами из вирт–игр, рисовало довольно яркую картину. Бескрайнее столпотворение тварей, накатывающих волна за волной, не знающих ни страха, ни усталости. Лишь голод. И вымотанные люди, с отчаяньем в глазах держащие оборону из последних сил. Возможно, стоило поблагодарить судьбу, за то, что я оказался замурован на время царящего на поверхности ада. Но вот жена моя оставалась наверху…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Насколько много выживших?

— В части?

— По городу.

— Заповедный охренеть какой большой, и тут так сразу не скажешь, — Брас потер шрам на щеке. — Но, чтоб ты понимал, в многомилионном городе счет выживших идет на тысячи.