Монархия и социализм - Геннадий Александров

А что до отчёта, написанию которого герцог посвятил несколько дней, то в Англии, получив его, посчитали, что там нет ничего такого, чего англичане уже не знали бы о «состоянии французской обороны». Отчёт зашвырнули на верхнюю полку как «бессмысленный и сверх всякой меры многословный».

40

17 октября 1939 года герцог Виндзорский неожиданно и без приглашения появился в штаб-квартире главнокомандующего английскими экспедиционными силами во Франции генерала Горта, хотя было особо оговорено что он там появляться не будет. Однако он мало того, что явился куда не следовало без спросу, но он ещё и совершил демонстративную бестактность, нажив ещё одного врага в лице младшего брата, третьего сына Георга V, герцога Глочестера. Тот был прикомандирован к Горту в качестве «смотрящего» и по рангу только он имело право отдавать ответную честь Горту и когда Эдвард, опережая его, сделал это, то привёл Глочестера, который до этого относился к отрёкшемуся брату достаточно индиффирентно, в ярость. После этого инцидента Эдварду было запрещено появляться в расположении английских войск. По мере того, как нарастала «напряжённость в международных отношениях», его перемещения стали ограничивать и французы, так что теперь почти всё время он проводил в Париже.

В ноябре и декабре 1939 года Францию дважды посещал король Георг VI, однако он не только не встречался со старшим братом, но даже и не вступал с ним в контакт. Изоляцию, в которой оказалась герцогская чета, попыталась прорвать Уоллис, в декабре отправившаяся в расположение французских войск с тем, чтобы раздать солдатикам рождественские подарки. Теперь уже пришёл в ярость не один человек, а весь Уайтхолл, где посчитали, что герцогине совершенно нечего было делать в прифронтовых частях. Ну и нелишним будет напомнить, что герцогская чета всё время находилась под неусыпным наблюдением агентов британской секретной службы, которые особо и не скрывались. Новый приступ подозрительности англичане испытали после того, как Уоллис неожиданно вступила в Красный Крест, дело было было в том, что хорошая организация кишела немецкими шпионами.

Окончание же «странной войны» и вовсе расставило всё по своим местам. 10 мая американская журналистка и писательница Клэр Бут, находившаяся в Париже, была приглашена на обед в герцогский дом на бульваре Суше. Во время обеда участники трапезы услышали сообщение БиБиСи о начале немецкого наступления и о том, что немецкие самолёты бомбят Лондон и населённые пункты на южном побережье Англии. Американка, услышав знакомые названия и полагая, что ей нужно по этому поводу высказаться, заметила: «Я как-то проезжала по тем местам на автомобиле, то, что происходит — ужасно, ужасно…» На что последовала ответная реплика Уоллис: «После того, как они поступили со мною, я не испытываю к ним ни малейшей жалости, вы только представьте себе — вся нация объединилась против одной женщины!» Кроме этих слов, тут же ставших известными, репутации бедненькой женщины, в одиночку противостоявшей целой нации, повредил (хотя казалось бы, что там ещё повредить можно было) произошедший по злой усмешке рока случай.

20 мая по инициативе сэра Ванситтарта контрразведка арестовала в Лондоне кучу народа и в том числе dress designer (по нашему просто портниху) с хорошим английским именем Anna Wolkoff. Портниха в своё время обшивала Уоллис, а помимо этого считалась её близкой подругой. Аня была дочерью адмирала Николая Волкова, бывшего военно-морского атташе ири посольстве Российской Империи в Великобритании оставшегося после революции в Лондоне. Ко времени описываемых событий адмирал был владельцем скромной чайной в Южном Кенсингтоне, в чайной собирались его единомышленники, смело называвшие себя «белыми офицерами», собравшись, они делились смелыми же мечтами по свержению «коммунистического ига в России». Ну, и уж как-то заодно вышло так, что все они были горячими симпазантами фюрера немецкого народа Адольфа Гитлера. Те же воззрения разделяла и дочка адмирала, но она, как то иногда случается, была куда решительнее мужчин и очень скоро от слов перешла к делу, на протяжении славных 30-х несколько раз посетив Германию. В 1935 году, после того, как она по причине общего интереса к пошивочному материалу коротко сошлась с Уоллис, Аня попала в поле зрения зорко следившей за тогда ещё миссис Симпсон MI5, после чего это поле чудес она уже не покидала, так там и мыкалась, хотя, считая себя умнее всех на свете, о том даже не подозревала, пока в дверь чайной не постучали согнутым пальцем агенты английской госбезопасности.

В вину нашей Ане вменили передачу немцам материалов о действиях английской армии во время Норвежской кампании. Ну и некоторых других материалов, которые не меряются штуками. Изворотливая Анка Белошвейка нашла канал в лице помощника военно-морского атташе при посольстве Италии Дуко дель Монте и относила добычу к нему, а тот, пользуясь дипломатической почтой, переправлял всё добытое добытчицей в Рим, графу Чиано. Попалась Аня в сети контрразведки не одна, англичане загребли богатый улов, запустив руки в организацию под названием Right Club, членами которой были в том числе и Аня с папой. Среди прочих попавшихся был взят и упомянутый мною повыше шифровальщик американского посольства Тайлер Кент, его знакомство с портнихой было недолгим, но продуктивным, не успев познакомиться с Аней и пошить у неё брюки с манжетами, он похвастался, что располагает секретной корреспонденцией Рузвельта и Черчилля, после чего его квартиру посетили Аня с членом английского Парламента от Консервативной партии, а по совместительству главой организации Nordic League Арчибальдом Рамсеем (замечу, что сам Арчибальд внешность имел отнюдь не нордическую) и ознакомились с документами. За месяц до ареста искательница приключений Волкова вновь посетила квартиру шифровальщика и, сделав копии с секретной переписки американского президента со всякими разными английскими политиками, по протоптанной дорожке оттащила добычу в итальянское посольство. Поскольку контрразведка пасла её с 1935 года, то через неё к немцам наверняка шла и дезиниформация, однако когда она попыталась передать материалы, могущие использоваться немцами в целях антианглийской пропаганды, было решено лавочку прикрыть.

18 мая 1940 года, до того, как провести массовые аресты, Гай Лидделл из MI5 встретился с послом США в Британской Империи Джозефом Кеннеди (если кто не знает, старина Джо был папой президента Джона Кеннеди, якобы застреленного тёзкой фашиста Мосли) и не знаю, что уж он там такое страшно не любившему англичан Кеннеди-старшему сказал, но американцы немедленно сняли с гражданина США Тайлера Кента дипломатический иммунитет и тот был арестован вместе со своими новыми друзьями. Все они были судимы на закрытом процессе трибуналом и все посажены. Аня получила за шпионаж на немцев десять лет, Тайлер — семь (когда его в 1945 году выпустили, то он немедленно вернулся в Штаты, где его, о чудо! ни к какой ответственности ни за какой шпионаж ни на каких немцев никто привлекать и не подумал.) Заодно с дочкой шпионкой посадили и любившего цейлонский чай и не любившего советскую власть старого адмирала, сидел он в той же тюрьме Брикстон, где коротал военные годы и сэр Освальд Мосли.

Кипят все эти страсти на фоне военной катастрофы во Франции. Называется катастрофа — Дюнкерк. Того же 20 мая, когда в Англии шерстят «шпионов и диверсантов», фон Клейст выходит к побережью в районе Аббевиля и отрезает все оказавшиеся к северу от него войска союзников — английский экспедиционный корпус, французскую 1-ю армию и части бельгийской армии к юго-востоку от Остенде. Чтобы ознакомиться с обстановкой на месте Гитлер 24 мая лично посетил штаб-квартиру фон Рундштедта в Шарлевиле и после совещания было решено, что наступление танковой группировки следует остановить, подтянуть пехоту и уже её силами наступать к востоку и к северу от Арраса. Через два дня, 26 мая, приказ этот был отменён, но считается, что эти два дня дали возможность англичанам эвакуировать свой экспедиционный корпус из Франции. Спекуляций на эту тему существует множество и я не буду сейчас подробно останавливаться на теме «Дюнкерка», замечу только, что Гитлер, принимая решение, был вынужден руководствоваться не только военными, но и (и в первую очередь!) соображениями политическими. Задачей же номер один для него в тот момент являлся вывод из войны Франции. Да и подарок (а именно так рассматривается сегодня Дюнкерк) даже при беглом взгляде на события, таким уж подарком не кажется. Англичане вывезли морем примерно 340 тысяч человек (224 585 «томми» и 112 546 французов), однако, пытаясь удержать дюнкерский плацдарм, они потеряли почти семьдесят тысяч человек, примерно тридцать тысяч (убитыми, ранеными и пропавшими без вести) было потеряно лишь в ходе эвакуации, из участвовавших в эвакуации 860 судов более 230 было потоплено Люфтваффе, кроме того было сбито 180 английских самолётов, пытавшихся прикрывать эвакуацию с воздуха. Да и с точки зрения немцев вывезенные 340 тысяч не выглядели особо впечатляющим достижением на фоне того, что немцы к тому моменту успели только пленными взять более миллиона двухсот тысяч французов, англичан, бельгийцев и голландцев. А вот действительно подарком, только подарком для немцев выглядела брошенная англичанами при отступлени техника. На побережье в районе Дюнкерка было оставлено 11 000 пулемётов, 1200 орудий, 1250 зениток, 6400 противотанковых ружей и 75 000 автомобилей.