Банда - 2 - Виктор Пронин

- С ним что-то случилось?

- Он пропал.

- Спился?

- Хуже. Он просто пропал. Знаете, как сейчас пропадают люди? То ногу найдут где-нибудь на свалке, то ладошка обнаружится, запеченная в буханке хлеба, то голова в посылке по почте придет...

- Что же осталось от него?

- А от него - ничего, - Цыкин разлил остатки водки в стопки. - Не будем чокаться... Помянем Сережу... Хороший был журналист. И человек неплохой. Остались жена, детишки...

Пафнутьев выпил, склонил голову не то перед памятью прекрасного журналиста, не то перед качеством прекрасной водки. Помолчал, пожевал скудную закуску.

- Как его звали?

- Сергей Званцев. Сергей Дмитриевич Званцев.

- Он хорошо знал Байрамова?

- Да, - помолчав, ответил Цыкин. - Он его знал достаточно хорошо. Бывал у Байрамова дома... Я вот не могу, а он захаживал. Это когда уже вышла одна статья, вторая, третья... Байрамов его к себе как бы приблизил.

- Три статьи об одном человеке? - осторожно спросил Пафнутьев, стараясь не вспугнуть откровенность редактора. Но тот после нескольких стопок уже не столь тонко воспринимал течение разговора.

- Нет, дело не в этом... Речь шла не о Байрамове, как таковом. Просто мы на его примере рассказывали читателю о новых ценностях нравственности, морали...

- А что, нравственность так быстро меняется?

- То, что раньше было под запретом, за что сажали, теперь можно... Раньше была спекуляция, а сейчас это самое почетное занятие... И так далее. Писали о становлении бизнеса в стране, о развитии рыночных отношений... И так далее. И получилось так, что Байрамов, человек энергичный, цепкий, использовал эти статьи как рекламу собственного дела. Как бывает... Если пишут о человеке, значит, ему можно довериться, в банке дадут хороший кредит, на распродаже объектов ему больше внимания, могут пойти навстречу...

- Он знаком с первыми людьми города, как я понимаю?

- Да, - кивнул редактор. - Знаком. Дела у него идут неплохо, он частенько устраивает презентации, приглашает влиятельных людей... Стол, сувениры, девочки... Ну и так далее.

- Сысцов? - спросил или скорее подсказал Пафнутьев. - Колов? Анцыферов?

- Нет, на презентациях их не бывает... Зачем светиться, - Цыкин едва ли не первый раз за весь разговор улыбнулся, показав такие роскошные, белоснежные зубы, что Пафнутьеву сразу стало ясно - свои родные зубы редактор растерял, проходя через бурную, насыщенную встречами молодость. Они встречаются в более узком кругу. Думаю, это правильно." Их встречи, беседы, даже пьянки, если таковые и случались.., отражаются на судьбе города, на наших судьбах.

- Разумеется, - Пафнутьев, опустив голову, помолчал, рассматривая собственные ладони и ожидая, пока из его глаз исчезнет выражение насмешливое и куражливое. И лишь уверившись, что в глазах снова появилась должная уважительность к собеседнику, поднял голову. - А это... Званцев...

- Он пропал как-то уж совсем неожиданно. Не пришел на работу и все. И до сих пор. Приходила жена, звонили знакомые, друзья, подруги... Но ничего утешительного сказать мы не могли. Как сквозь землю.

- Он уволен?

- Приказа об увольнении не было. Я не стал этого делать. Мало ли... Вдруг возникнет... Его трудовая книжка в моем сейфе.

- Не покажете?

- Покажу, почему нет...

- Что-то жене платите?

- Первое время платили... Сейчас прекратили. Нет оснований. Она иногда подрабатывает у нас на разборке почты - вот за это мы ей платим.

- И никаких слухов о Званцеве?

- Если вас интересуют слухи...

- Очень! - горячо заверил Пафнутьев.

- Ну если так, - Цыкин взял бутылку, повертел ее перед глазами, и убедившись что она пуста, поставил под стол, вопросительно посмотрел на Пафнутьева. Тот понял редактора и отрицательно покачал головой, дескать, на сегодня хватит. - Есть такой слух, - со вздохом проговорил Цыкин - видимо, он не возражал бы против небольшой добавки, но раз гость против, пусть будет так. - Есть такой слух... Но предупреждаю - только слух, - Цыкин поднял вверх указательный палец. - Так вот, злые языки клевещут, что Байрамов подарил нашему Званцеву машину. "Жигуленок". Не новый, но в хорошем состоянии. "Пятерка". Два года назад это был.., если был, конечно.., это был вполне реальный подарок. Это сегодня цены на машины взлетели до десятков миллионов. А тогда.., можно было и поверить.

- Званцев заслужил такой подарок?

- Повторяю, Павел Николаевич, я не утверждаю...

- Понимаю. Мы говорим только о слухах. Но если бы такое действительно произошло... Это заслуженный подарок?

- Думаю, да. Статьи Званцева очень помогли Байрамову, он сразу оказался в деловой элите города... Кроме того, подобные подарки делаются и в счет будущего...

- Но опубликование восторженных статей о Байрамове зависело не только от Званцева... Если он их написал, то поместить на газетных страницах могли только вы, главный редактор. Вам Байрамов подарил машину? - вопрос оказался довольно жестким, Пафнутьев и не рассчитывал получить на него ответ, но ему важно было отношение редактора к вопросу. Тот неожиданно улыбнулся, опять обнажив сверкающий ряд зубов.

- Поскольку мы с вами немного выпили и в какой-то мере уже породнились, то скажу... Вы правильно понимаете редакционную кухню. Действительно, я могу поставить статью в номер, а могу ее не поставить. И для того, и для другого у меня всегда найдется достаточно оснований. Статьи Званцева я в номер ставил. Но машины Байрамов мне не дарил, Он со мной иначе расплачивался.

- Но расплатился?

- Сполна. Вам интересно как?

- Очень, - улыбнулся Пафнутьев.

- Отвечу... Поскольку мы говорим только о слухах... И еще потому, что подобные взаимоотношения перестали быть криминальными.", Я съездил на Кипр. На две недели.

- За счет Байрамова?

- Можно и так сказать.

- Как там, на Кипре?

- Ничего... Но не больше. Европейское захолустье. Глухомань. И выпить по-настоящему не с кем было.

- Говорят, там красивые девушки? - провокационно улыбнулся Пафнутьев.

- Красивые... Ну и что? - Цыкин вопросительно посмотрел на Пафнутьева, словно даже не понимая, о чем тот спрашивает. И Пафнутьев понял - этот вопрос редактора больше не тревожит. Убедившись, что гость все понял правильно, Цыкин поднялся, открыл сейф и вынул трудовую книжку Званцева. Вот, - он положил книжку перед Пафнутьевым. - Полюбопытствуйте. Биография достаточно колоритная, но у нас все с колоритными биографиями.

Пафнутьев полистал книжку, как бы пробежавшись по годам пропавшего человека. Оказывается, Званцев работал в геологической конторе, бурил скважины, искал воду в области, был в театре рабочим сцены, одно время работал даже таксистом. "Ага, - удовлетворенно кивнул Пафнутьев. - Это уже хорошо. Значит, в машинах разбирается..."

- А если я попрошу у вас ее на время? - спросил он у Цыкина. - Не возражаете?

- Нет проблем. Только оставьте расписку, чтоб я мог в случае чего что-то на стол положить.

Пафнутьев тут же, не сходя с места, взял со стола редактора подвернувшийся лист бумаги и написал расписку. Поставив подпись, должность, дату, он протянул ее Цыкину. Тот пробежал глазами по строчкам и сунул расписку в сейф, на то самое место в картонной коробке, где до сих пор лежала трудовая книжка Званцева.

- После того, как пропал ваш человек... Кто сейчас освещает в газете тему рыночных отношений?

- Все, кому не лень, - не задумываясь ответил. Цыкин. - Видите ли, в чем дело... Несколько лет назад, это было внове, мало кто решался говорить а рынке, мало кто мог это делать со знанием дела. А теперь этот рынок у всех на языке. Театр, кино, религия, народные промыслы, образование, медицина - все свелось к рыночным отношениям и все взахлеб воспевают их, ничем особенно не рискуя.

- Кроме собственного будущего, - вырвалось у Пафнутьева.

- Вы так думаете? - вскинул брови редактор, - А, впрочем... Наверно, вы правы.

- У него было в редакции свое рабочее место?

- Конечно. А что, собственно...

- Остались его бумаги? Блокноты? Наметки?

- Возможно... Хотя маловероятно. Свято место пусто не бывает... За его столом сейчас сидит новый, сотрудник... Если он не выбросил бумаги, которые там оставались... То они на месте. А что случилось? Вы, Павел Николаевич, гораздо менее откровенны, чем я... Званцев нашелся? Или он в чем-то замешан?

- Трудно сказать... Но если бы его бумаги сохранились, это многое прояснило бы... Это было бы неплохо.

- Он жив? - напряженным голосом спросил Цыкин и даже грудью припал к столу в ожидании ответа.

- Возможно.

- То есть?

- Не исключено, что жив... Твердо сказать не могу... Не знаю.

- Но есть основания предполагать... Да?

- Вот именно. Есть некоторые основания надеяться, что Званцев жив... Хотя никакой уверенности.

- Так, - Цыкин подвигал бумаги на столе, в волнении схватился было за телефонную трубку, но тут же положил ее снова. - Послушайте, Павел Николаевич, а не послать ли мне секретаршу за бутылочкой, а? Мне кажется, она нам не помешает?