На краю неба (СИ) - Оксана Сергеева

— Я тоже не прав. Ну, мамочка, извини, такая у тебя семейка. Неправильная.

Юлия нервно смяла салфетку.

— Только мне в этой семье нужен покой, как видно.

— Покой всем нужен. Вот и успокойся, пожалуйста. Послушай, — вздохнул, потер подбородок, подыскивая нужные слова.

— Говори прямо. Чего это ты вдруг после стольких лет брака собрался слова подбирать. Когда такое было, — проворчала.

— Хорошо. Как мужчина, я мог бы Катерине обозначить кое-какие вещи, но, как отец, я ей этого не скажу. Как отец, я хочу, чтобы она плюнула и растерла, переступила и пошла дальше. Потому что в жизни такое бывает: не у всех все складывается с первого раза. И в жизни вообще всякое бывает. Может так оказаться, что в какой-то момент не будет рядом с ней ни тебя, ни меня. Я не хочу, чтобы она сидела и наматывала сопли на кулак. Хочу, чтобы переступила и пошла. Не бултыхалась и захлебывалась, а быстренько погребла к берегу. Сколько там прошло с тех пор, как они расстались? Недели две? Это обычные сердечные переживания. Отношения же у них, как я понимаю, были очень близкие. Странно, если бы она бегала и веселилась. Пусть поболеет, порычит, покусается. Не переживай. — Поднялся из-за стола, встал позади жены, сжал ее плечи. — А самое главное, почему я молчу. Не хочу, чтобы она, уходя от нашего давления, вообще перестала приходить домой или звонить. Пусть рычит и кусается, но зато под боком.

— Вот и скажи ей то, что мне сейчас сказал.

— Скажу, скажу.

Ради спокойствия жены, Денис решился все же поговорить с дочерью. Поднявшись на второй этаж, постучался к ней в комнату и вошел после разрешения.

— Катя… — только начал, но Катя прервала его.

— Знаю-знаю, папа. Вы все за меня беспокоитесь и переживаете, а я такая несдержанная — все грублю и грублю вам.

— Ну, вот, какая ты у меня умная девочка, все сама знаешь.

— Конечно. Видишь, я уже переоделась, теперь транслирую полнейший позитив.

Она и правда переоделась. Сняла с себя черноту и натянула светло-голубые джинсы и серый свитшот с Микки Маусом.

— Если ты еще найдешь для матери несколько успокаивающих слов, то будет вообще замечательно.

— Обязательно найду. Вот прям сейчас спущусь вниз и буду милые разговоры разговаривать.

— Постарайся.

Денис обнял дочь и поцеловал в висок, будучи уверенным, что иногда объятья успокаивают лучше всяких слов.

Катя благодарно прижалась к его груди и вздохнула. Ее отец очень сильный мужчина. Невероятно сильный и крепкий. Она таких мало встречала. Да какой там… Вернее, совсем не встречала. Всегда знала: если любимый папочка рядом, значит с ней ничего не случится. Папа всегда поможет и подскажет.

— Ты у меня умная девочка, я знаю, что ты все делаешь правильно.

Катя посмеялась над его словами:

— Папа, ты ничего не знаешь, чтобы так говорить. Если бы знал, может, сказал бы мне совершенно другое.

— А я и знать ничего не хочу. Мои дети всегда правы, просто потому что они мои дети.

— Железная логика, — с удовольствием согласилась Катерина.

С отцом она вышла из комнаты. Спускаться на первый этаж не пришлось, они нашли мать в открытой библиотеке. Она разговаривала с кем-то по телефону и, увидев их, махнула рукой, отправляя от себя.

— Пойдем кофе попьем, — предложил отец, — это надолго, видимо.

— А давай лучше чаю, у вас там какие-то пирожные есть.

— Давай чаю.

— С лимоном.

— Давай с лимоном.

На кухню Юлия вернулась растерянная и расстроенная.

— Мамулечка, ты будешь с нами чай?

— Буду. — Странно посмотрела на мужа.

Шаурин вышел, чтобы дать жене и дочери спокойно поговорить. Даже самые простые вещи понятней и важнее звучат наедине.

— Прости меня, мамулечка. — Катя поставила на стол чашку с чаем. — Я не равнодушная сволочь, я знаю, что ты переживаешь.

— Ладно, — отмахнулась мать. — Я тоже иногда перегибаю палку.

— У меня все хорошо. Насколько это может быть хорошо, в подобной ситуации, — деловито и вежливо пояснила Катерина, подыскивая те самые успокаивающие слова, как обещала отцу. — Мама! — воскликнула она, заметив блуждающий материнский взгляд. — То ты страстно хотела поговорить, и вот, когда я с тобой разговариваю, ты меня совсем не слушаешь.

— Слушаю, Катя, слушаю. — Торопливо отпила глоток и поставила чашку. — Мне Маргарита сейчас звонила.

— И что? Вы часто перезваниваетесь. Что тут особенного? Это для меня не новость.

— Не новость, конечно… Но новость у меня для тебя есть. — Не знала, как сказать дочери в лицо то, что узнала. Боялась реакции, боялась принести ей новые страдания.

Катя, оценив замешательство матери, вдруг усмехнулась:

— Крапивин, что ли, женится?

— Откуда ты знаешь? — еще больше растерялась Юлия.

— Мама, он мой бывший, я про него все знаю. Я уже давно все знаю, — со вздохом проговорила, запивая кислым чаем горечь. — Мне очень грустно, конечно, но я не хочу об этом говорить.

— В этом вся проблема. Что ты совсем не хочешь разговаривать со мной об этом.

— Потому что это не имеет смысла. Я не хочу грузить тебя своими проблемами, вот и все.

— А кого еще грузить, как не собственную мать? Я даже не поняла толком, что у вас произошло. Что, как и почему.

— У нас личные недопонимания, я же говорила. Разные мы. Не сошлись характерами.

— Отличное объяснение.

— Если все так и есть на самом деле, что я могу тебе еще сказать? Что Рита сказала? Женился он уже или собирается? — как можно безразличнее спросила, переводя тему.

— Ох, там целая трагедия разыгралась. Рита с сыном поругалась и теперь не разговаривает, с Олегом Николаевичем он тоже на ножах, а это вообще мрак. Ни черта я не поняла, она только говорила, что свадьбы этой не бывать, что она не допустит… и пусть Дима только попробует что-то подобное сделать… он ей больше не сын.

Кате стало не по себе, когда она услышала про ссоры Крапивина с родителями. Сама ужасно не любила ссориться ни с отцом, ни с матерью, ни с Ваней.

— Пф-ф-ф-ф, — смачно фыркнула. — А ты переживаешь. Это все вилами по воде писано, Рита вон сама толком ничего не знает.

— Зато ты, я смотрю, вообще не переживаешь.

— А что мне переживать? Как подженился, так и разженится.

— Катюша, я думаю, что Дима Крапивин женится не для того, чтобы потом разводиться.

— Я тебя удивлю, но до недавнего времени сам Дима Крапивин точно так же думал. А теперь передумал. А вообще, я уже прям готова Крапивиным восхищаться. Никогда не предполагала, что он что-то подобное вытворит. То, что так остро компрометирует его в глазах общественности, — с ироний сказала она, — а он, видишь, гнет свою линию и плевать ему, что вы о нем подумаете.