Бешеный прапорщик - Дмитрий Зурков

— Михалыч, бери троих верховых, твоя задача — доставить пленного и ящик с документами к нашим.

— Командир, я со своими останусь…

— Вахмистр! Выполнять!!! — Повышаю голос, потом уже тише, — Михалыч, да пойми ж ты, я должен быть уверен, что немец с ящиком попадет к нашим во что бы то ни стало… А мы их здесь задержим и помотаем.

И совсем тихо:

— Ганку с собой забери…

Митяев пристально смотрит на меня секунд пять, потом козыряет, что случается крайне редко, поворачивается к группе:

— Антон, Михайло, Юрко! Грузим германца, ящик и девку. Уходим верхами. Живо!

Связанного оберст-лейтенанта, как барана, перекинули через седло на заводную лошадь. Ничего, переживет их немецкое благородие. Другой казак прихватывает ремнями ящик с бумагами позади себя. Третий, не слезая с коня, подхватывает тоненько пискнувшую Ганну в седло. Федор сунулся было вперед, но встретил мой взгляд и отступил.

— Так, братцы, толкаем машину, пока возможность есть. На руках мы раненых не унесем.

Казаки без слов упираются в кузов, подлетает Волгин со своими, кричит:

— Германцы уже недалече!

Тем временем трое его казаков разматывают веревки, притороченные к седлам. Затягивают петли на передке автомобиля, ставят своих коней буксировать спереди. Три коня и десяток казаков — хорошая тягловая сила. А мы сейчас займемся другим.

— Андрей, Федор, Семен, ко мне!.. Андрей, ты с мадсеном — на ту сторону, Семен, — туда же, вторым номером. Федор, ты тащишь максим наверх. Будешь со мной. Смотрите за оврагом и поверх его. Все, разбежались!

На бегу кричу Волгину:

— Мы будем прикрывать сверху оврага! Иван Георгиевич, уводите остальных! Метров через триста поставьте свой пулемет, только чтоб нас не перестреляли!..

Хватаю коробки с лентами, бегу догонять Федора. Этот здоровенный лосяра навьючил пулемет на шею и прет бульдозером наверх. Даром, что в железяке с полста килограммов. С другой стороны Андрей с Семеном уже выбрались и нашли себе укромное местечко. Ну, теперь и мы — за кустики, и ждать гостей. Минуты через три появляются первые кентавры "made in Reich". Идут, как волки по следу. Насторожено и неотвратимо. Если их командир — не дурак, то пошлет по обоим скатам дозоры. А если дурак, — тем хуже для него. С нашей стороны достаточно плотный кустарник, так что дозор будет двигаться громко и не быстро.

Гансовский командир оказался умным. На другой стороне грохнул выстрел, следом — три короткие очереди. Андрейка с Семеном начали. Доворачиваю ствол в сторону кустов, они тут же раздвигаются, жму на гашетку, — ганс с конем рушится вниз со склона. Рядом Федор прикладывается к винтовке. Выстрел, лошадь потащила обратно повисшего седока. Андрейка перетащил мадсен ближе к скату, экономными очередями отпугивает основную часть немцев. Жаль, что я не могу сделать то же, — станкач, он и есть станкач. Трое самых храбрых ганса карабкаются по склону к Андрейке задавить огневую точку. А вот тут и мы поможем! Короткие очереди, две тушки катятся вниз. Третьего, на секунду высунувшись, снимает Семен.

К нам, вроде, никто не лезет. Осторожно выглядываю, смотрю вниз. Немцы отступили за кусты и спешиваются. Пора и нам исчезнуть. Свищу на ту сторону "Отход", ныряем с Федором в кусты, утаскиваем пулемет. Метров через сто находим новую удачную позицию, занимаем ее. Дыхание со свистом вырывается из легких, пот льет ручьями. Неподалеку раздается "чирик", — Андрейка с Семеном тоже нашли себе местечко, обозначают себя. Машу рукой в ответ, обустраиваемся на новом месте. Минут пять-семь мы отыграли. Из оврага со стороны немцев взлетают две красные ракеты. Наверное, подмогу вызывают. Скоро начнется "вторая часть Марлезонского балета". В тишине проходит несколько минут, вдруг краем глаза замечаю движение справа в кустах. Гансы! Тихо подобрались, хотят обойти! До них — рукой подать, метров десять всего. Хорошо, что мы в лохматках. Показываю Федору, мол, оставайся с пулеметом, сам тихонько ползу к "гостям". Их — трое, напряженно осматриваются по сторонам. А мы заползем сбоку. Люгер — в руке… Семь метров… Пять…Еще чуть-чуть… На той стороне слышатся выстрелы, немцы смотрят туда. Три выстрела, перебежка, еще три для контроля… Все…

Интересно, где сейчас моя "конно-механизированная группа"? И где Михалыч?.. Хотя в том, что он доберется, — сомнений нет. Больше тревожит обоз с ранеными. Надеюсь, Волгин сможет дотащить их до своих…

Как видно, Наполеон был прав, рассуждая о том, что "Бог всегда на стороне больших батальонов". Сзади загудела земля. Обернувшись, вижу конную лаву. Около сотни всадников, разогнав коней, несется к лощине. Да, действительно, атака кавалерии — зрелище не для слабонервных! Мимо проносятся несколько наиболее отчаянных, вырвавшихся вперед. Поднимаюсь с земли, машу рукой, чтобы заметили. Рядом встает Федор.

Передовой дозор, хищно подобравшись в седлах, начинает гарцевать в отдалении. Карабины — в руках, глаза внимательно ощупывают местность. Берем пулемет, спускаемся вниз к подъехавшему офицеру — коренастому драгуну с лихо закрученными усами а-ля Буденный. Рядом появляются Андрейка и Семен. Четыре человека, два пулемета. Убитых — ноль, раненых — ноль. Всегда бы так!

Драгун спрыгивает со своего коня, идет навстречу. Подхожу, представляюсь:

— Подпоручик Гуров, штаб 2-й армии.

— 19-го Архангелогородского драгунского полка поручик Потанин. Ну, здравствуйте, подпоручик. Мы — за Вами. Остальных уже подобрали.

Оборачивается к своим, командует:

— Коней сюда!

Нам подводят пятерку заводных. Быстро вьючим максим на лошадь. Андрейка взлетает в седло, — соскучился казак по ветру! Федор с Семеном тоже в седлах. Неловко следую их примеру, — у меня же опыта наездника — два месяца. Пехота-с! Драгуны втихаря перемигиваются и усмехаются. Трогаемся с места, двигаемся шагом, потом переходим на тихую рысь. В смысле, мы, пехтура, едем рысью, драгуны же носятся вокруг, поглядывая на нас и ехидно скалясь. Только Андрей не может удержаться, уносится вперед поиграть в догонялки с каким-то унтером. Непорядок, конечно, ну да пусть отведет душу. Драгунский командир едет рядом, пряча усмешку, потом и он не выдерживает:

— Ну, что, подпоручик, не растрясло?..

Через полчаса нас благополучно доставили в расположение эскадрона. Слезаю с лошади и шагаю к виднеющемуся возле коновязи почти уже родному трофейному "пепелацу". Вижу двух казаков в кузове, охраняющих все наши сокровища, — от пленного до тюка с трофеями. Рядом расположилась вся группа. Кто валяется на траве, кто травит байки с приютившими нас кавалеристами. Отходняк-с, однако. Увидев нас, появляется Михалыч, улыбается:

— С прибытием, командир! Раненых уже забрали, остальные все на месте. Что дальше делать будем?

— Домой ехать будем, только вот автомобиль заведем…

Нас прерывает подбежавший молодой солдат:

— Вашбродь! Вас их благородие господин ротмистр к себе приглашают! Чаю испить!

Снимаю лохматку, привожу себя в порядок, и иду к командирской палатке, возле которой уже дымит самовар. И откуда только взяли? С собой, что ли таскают?

Знакомлюсь с ротмистром Уваровым, штабс-капитан Волгин тоже здесь, возле костерка. Денщики организовывают что-то типа пикника на траве, мы же пока перекуриваем и присматриваемся друг к другу.

— Не расскажете, Денис… Анатольевич, что за важный такой пленный у Вас в автомобиле, что казаки к нему на выстрел не подпускают?

— А Иван Георгиевич Вам ничего не рассказал, Владимир Сергеевич?

— Нет. Молчит-с и улыбается. Наш разъезд прискакал, говорят. — там казаки автомобиль толкают, штабс-капитан, который с ними, — легкий поклон в сторону Волгина, — просит помочь. Мол, германцы преследуют. Я полуэскадрон в седла поднял, — и Вам на выручку отправил.

— Пленный — оберст-лейтенант, начальник оперативного отдела штаба III резервного корпуса.

Ротмистр даже удивленно присвистнул:

— Вот повезло, так повезло! Где же Вы его нашли-то?

— Недалеко, под Ловичем. Встретили, пригласили в гости. Он, конечно же, отказывался, но мы были очень настойчивы. И вот мы — здесь. Осталось проблему с транспортом решить. Наш почему-то не хочет дальше ехать.

— Неподалеку отсюда стоят обозники. Я видел у них парочку авто. Пошлю сейчас кого-нибудь к ним с просьбой помочь. — Ротмистр отошел отдать распоряжения. Пока его не было, появился поручик Потанин.

— Ну что, господа, почаевничаем? Или желаете чего-нибудь покрепче?

— Нет, спасибо, Антон Петрович. Ни малейшего желания. Нам еще до штаба сегодня добраться надо.

— Ну, как знаете. Кстати, Денис Анатольевич, что там, в штабах слышно? Когда, наконец воевать начнем как следует? Вы же ближе к начальству обретаетесь, расскажите.

— Знаю не больше Вашего, Антон Петрович, со мной секретами никто не делится. Прорыв Макензена в Горлице, говорят, приведет к тому, что придется и нам отступать, чтобы не быть окруженными…