Рыбья кровь - Евгений Таганов

Когда совсем стемнело и все распоряжения были отданы, Дарник возле своего сундука вновь столкнулся с Шушей, тогда-то она и сказала ему пророческие слова о его предстоящей победе.

– Арсов еще никто не побеждал, – возразил он ей.

– Так как хочешь победить ты, не хочет никто, поэтому ты и победишь.

Покоренный таким выводом, Дарник остановился возле нее и стал задавать вопросы. Старше его на двенадцать – четырнадцать лет, Шуша была уже сложившейся женщиной с пышными формами, умела читать и писать, говорила так, что хотелось слушать и слушать, и Дарник не заметил, как очутился с ней внутри сундука, и когда она приняла от Селезня миску с едой и сама подала ее ему, в том, что будет дальше, сомневаться не приходилось. Умом он понимал, что так Шуша всего лишь спасается от худшей участи, но это ничуть не мешало ему с каким-то новым удовольствием поддаваться ее чарам.

Топчан в сундуке был рассчитан на одного человека, но места с лихвой хватило на двоих. Засыпая, Дарник думал, как именно ему придется реагировать на те или иные замечания воинов по поводу своего постельного счастья. Но эти заготовки ему так и не понадобились, все, от рядовых бойцов до полусотских, отнеслись к водворению Шуши в воеводском сундуке как к самому обычному делу. Более того, Дарник с удивлением понял, что если бы он не сделал так, то много бы потерял в глазах всего войска. Его смущение насчет возраста и излишнего веса наложницы тоже оказалось напрасным. Кругом были взрослые мужчины, которые этого просто не замечали. А ее умение всегда говорить удивительно уместные и приятные слова превращали для них Шушу в поистине восхитительную женщину. Получалось, что, сам того не ведая, воевода сделал правильный выбор. Заодно выходило, что и впредь во всех будущих битвах ему непременно придется отбирать себе лучшую из всех пленниц, которые им достанутся. Ну что ж, это не самая тяжелая из воеводских обязанностей, решил он.

– Теперь ты должен про меня забыть до вечера, – сказала ему Шуша наутро.

Дарник так и собирался сделать, и ее совет только приятно удивил его.

Выйдя из сундука, воевода сразу почувствовал, что прежнее чувство неуверенности вновь овладело его войском. То, что арсы спокойно сидят в своей крепости и не высылают переговорщиков, ясно указывало, насколько мало считаются они с угрозой, исходящей от неожиданных пришельцев. Напротив, уже сами короякцы ощущали себя в окружении многочисленных арсовых отрядов, которые вот-вот с разных сторон нападут на их стан. Любое бездействие срабатывало только на руку противнику. Поэтому Дарник первым делом распорядился всем хорошо поесть и вооружиться.

– Не думаешь ли ты брать крепость? – забеспокоился Куньша.

– Нет. Будем биться в поле, – уверенно сказал Дарник.

– Они не выйдут, пока не получат подкрепление.

– Еще как выйдут, – «успокоил» окружающих вожаков воевода.

В дополнение к сильно уменьшенному завалу у ворот Рыбья Кровь велел вынести и выставить по краям завала десяток больших повозочных боковин, за которыми могли бы укрыться короякские лучники, оставив свободной главную прореху в завале напротив ворот. Чуть дальше, на недосягаемом для крепостных луков расстоянии, он выстроил в пять рядов полусотни Кривоноса, Куньши и Лисича; полусотня Бортя и спешенные конники Быстряна и Жураня пока остались в стане на случай появления арсовой охоты или еще кого. Себе Дарник накрепко приказал ни во что со своим мечом не вмешиваться – пора было привыкать к настоящему воеводству. Занял место на крыше сундука, у переднего входа в повозочный круг, и приготовился внимательно наблюдать за всем происходящим.

По его приказу пришли в действие большие пращницы. Тяжелые камни и дубовые чурки полетели в крепость и после первой пристрелки стали методично крушить тесовые крыши ее строений. Как Рыбья Кровь и предполагал, долго без ответа нести такой урон арсы не смогли, и вот уже зазвучали их трубы, и по входному колодцу стали спускаться вниз конники. Причем первые пятнадцать – двадцать коней были прикрыты толстыми кожаными доспехами.

Пробил звездный час Меченого – его колесницы дружной шестеркой вынеслись из ворот стана, мгновенно развернулись на оставленной для них прорехе в завале и принялись в упор расстреливать верховых арсов железными орехами. Навстречу противнику устремились и пешие полусотни Кривоноса и Лисича. Укрывшись за завалом и сомкнутыми прямоугольными щитами, ополченцы обрушили на арсов настоящий шквал стрел, сулиц, топоров, камней. В минуты весь передовой конный отряд противника превратился в груду поверженных и изувеченных тел. Следом за ним показался из ворот другой конный отряд, уже без конных доспехов. Однако и ему не удалось приблизиться к короякцам.

Но арсы есть арсы. Поняв, что через гору трупов лошадей и людей не перебраться, десятки пеших арсов по веревкам стали спускаться с внешних стен входного колодца, намереваясь обойти завал с боков. Навстречу им Дарник послал конников Быстряна и полусотню Куньши. Если вооруженные пиками быстрянцы легко смяли и обратили в бегство разрозненный левый отряд арсовых пешцев, то их правому отряду удалось сблизиться и опасно врубиться в неуклюжую полусотню куньшевцев. На помощь им тут же по сигналу воеводы поскакали конники Жураня. Пятикратное превосходство в силах сделало свое дело, и правый отряд арсов тоже почти весь был изрублен на месте.

Наступательный порыв у осажденных иссяк, отступали они более организованно, чем наступали, подбирая раненых товарищей и умело прикрываясь щитами. Разгоряченные ополченцы хотели было за ними последовать, но это значило оказаться в ловушке во входном колодце, и Дарник яростным криком остановил их.

На ратном поле осталось около пятидесяти убитых арсов. Потери короякцев составили шесть убитых и с десяток раненых.

Дарник отвел свои ватаги и колесницы подальше от завала, а колесничим приказал зарядить в камнеметы большие камни. Первый залп каменных «реп» по воротам крепости превратил их в решето, второй – оставил висящие на петлях голые рамы. Теперь можно было передохнуть – и все короякцы вернулись в стан. Ополченцы с восхищением рассматривали и щупали колесницы, будучи поражены их смертоносным действием. Те, кто участвовал в рукопашной рубке, выглядели настоящими женихами. Конца не было рассказам, кто как метнул или рубанул, и насмешкам над противником, который совсем недавно казался столь непобедимым.

Со стороны крепости раздался сигнал трубы, и немного погодя из воротного колодца показались двое арсов с белым полотном в руках, впереди шел коренастый мужчина с огромной головой, которая казалась еще больше из-за пышных полуседых волос и бороды. Без сомнения, это был знаменитый сотский арсов Голован, на полшага отставал от него стройный молодой воин, опоясанный двойными мечами, по всей видимости, дружинник-телохранитель.

Дарник с Куньшей выступили им навстречу.

– Кто вы и зачем здесь? – угрюмо спросил Голован.

– Мы из Корояка, пришли получить виру за ваш разбой. – Дарника, напротив, переполняло веселое добродушие.

– Какую виру вы хотите?

– Вы должны выдать всех женщин, сто мечей, сто коней, сто кольчуг и пять тысяч дирхемов, – невозмутимо перечислил Рыбья Кровь.

– Это вы возьмете, когда победите нас, – надменно ответил сотский и, чуть помолчав, продолжил более мягко: – Вы захватили одну женщину. Она не из Корояка. Зовут Шуша. Мы готовы заплатить за нее сто дирхемов.

– Зачем нам ее отдавать, если вы потом все равно ее нам вернете с остальными женщинами? – Дарник откровенно недоумевал.

Лицо Голована исказила гримаса злости, но он сдержал себя.

– Мы хотим забрать своих убитых.

– Забирайте, но без оружия и доспехов.

– Они славные воины и должны быть погребены с почетом, – возразил арс.

– Будет так, как я сказал.

Голован мрачно посмотрел Дарнику в глаза:

– Хорошо, будь по-твоему. Но отныне ты кровный враг каждого арса.

Не дожидаясь ответа, сотский с дружинником направились назад в крепость.

Полусотские с нетерпением ждали результата переговоров. Присмиревший Куньша коротко рассказал о них.

– Может, надо было требовать поменьше? – осторожно высказался Быстрян.

Дарник весело на него посмотрел, личная встреча с вожаком арсов внушила ему чувство своего полного превосходства.

– Тебе уже надоело сражаться, а я и во вкус еще не вошел.

Главный полусотский досадливо закусил свой левый ус.

– Они просто еще не поняли, с кем имеют дело. Пускай думают, – счел нужным объяснить воевода.

Подбор убитых и раненых и их раздевание заняло немало времени. Десяток безоружных арсов под присмотром полусотни Бортя неторопливо занимались этим, внимательно зыркая на укрепления стана.

Из предосторожности Рыбья Кровь выставил дальние ночные дозоры, а также дозоры вокруг всей крепости, чтобы не пропустить ни одного лазутчика. А ватаге Кривоноса велел отсыпаться, дабы быть готовыми управлять пращницами всю ночь.