Драко Малфой и Солнечный путь - Джуд

Это как… как упрощенная замена… как медь вместо золота!

— Вот, — произнес Шеймус так, как будто Джинни только что изрекла высшую истину.

— Гермиона этого не видит, — горько произнесла Джинни.

— Потому что она не любит его, — ответил Шеймус.

— Она любит Гарри, — возразила Джинни. — Он ее друг.

— Вот именно, — согласился Шеймус.

«Посмотрел бы я на тебя!.. — думал Гарри, кипя от ярости. — Дементор! Что ты знаешь о дементорах?! Что ты знаешь обо мне и Малфое, и о Мине?! Чертов сукин сын!»

Ну что, что он опять не так сделал? Сказал что-то, чем-то обидел Шеймуса? Ну какое Финнигану дело до него и Мины? Или даже до него и Малфоя? И все лезут, и все считают своим долгом что-нибудь сказать, прокомментировать, удивиться!

И еще Люпин этот чертов!..

«У меня вконец испортился характер, — подумал Гарри. — И меня все достали».

Он остановился у поворота к туалету Плаксы Миртл. Обычно именно в этом месте начиналось огромное озеро, нареванное девочкой-привидением. Сейчас пол был совершенно сухим. «Наверное, это Филч с ней что-нибудь сделал», — мрачно пошутил про себя Гарри.

Он не собирался идти в таком состоянии духа к Мине. Нечего надоедать любимой девушке своими дурацкими переживаниями. И, коли уж он все равно здесь, можно попробовать что-нибудь поискать в туалете Миртл.

Улики какие-нибудь. Нет, он вовсе не собирался расследовать несчастный случай с Миртл, в конце концов, он ведь уже не ребенок, да и времени у него нет. Он просто посмотрит, заодно и успокоится…

Из-за прикрытой двери туалета доносились очень неожиданные звуки. Но пока Гарри пытался понять, что они означают, звуки стихли, и чей-то голос произнес:

— Не напрягай ладонь. Расслабь пальцы. Вот так. Ты ими цепляешься за гриф, понимаешь? Ты не держи гитару рукой, ты пальцами по струнам… вот. Большой палец для упора… Нет, если ты так будешь выворачивать кисть, тебе сведет руку. Грейнджер, не нужно напрягать все мускулы руки, чтобы зажать одну струну! Пальцем ее зажимай! Извини…

Затем раздалось какое-то бормотание, и снова раздались те же звуки. Теперь Гарри понял, что это — кто-то неуверенно перебирал пальцами по гитарным струнам.

Весьма заинтригованный, Гарри тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Никого видно не было, и он, прокравшись вдоль ряда кабинок, заглянул за крайнюю.

Гермиона сидела на полу, скрестив ноги. В руках у нее была гитара, и девушка, закусив от усердия губу и внимательно глядя то на гриф, то на клочок бумаги, что лежал перед ней, одной рукой медленно и неуверенно перебирала струны, а другой в таком же темпе переставляла аккорды. В двух шагах от нее, опершись на край раковины, стояла Сольвейг и внимательно наблюдала за Гермионой.

Гриффиндорка закончила что-то вроде мелодии — Гарри готов был поклясться, что она замедлила темп раза в четыре, по меньшей мере, — и вопросительно посмотрела на слизеринку. Гарри на всякий случай схоронился за кабинкой.

— Вот что я тебе скажу, птица, — задумчиво произнесла Сольвейг. — Ты не безнадежна.

— Это радует, — Гермиона опустила гитару и помахала руками. — Как это можно не напрягать руки, я не понимаю?

— Дело практики, — буркнула Сольвейг. — Терпение и труд, и все прочее в этом роде… В идеале, чтобы научиться хорошо играть на гитаре, надо играть днем, по ночам, сидя на унитазе…

— А учиться когда? — с улыбкой спросила Гермиона.

— Учиться некогда, — согласилась Сольвейг. — Именно поэтому все великие рокеры прошлого и современности — двоечники. Взять хотя бы Джона Леннона…

— Для девочки из колдовской семьи ты удивительно хорошо разбираешься в маггловской музыке, — заметила Гермиона. Гарри подумал было, что вряд ли упоминание о Джоне Ленноне, про которого слышал даже Драко, может свидетельствовать о том, что человек хорошо разбирается в музыке, но потом сообразил, что разговор этот явно начался раньше.

— Я и для девочки из неколдовской семьи хорошо разбираюсь в музыке, — заметила Сольвейг. — Северус любит маггловскую музыку, — по голосу слизеринки Гарри понял, что она улыбается. — Он даже оборудовал в доме специальную комнату… Сначала там был только проигрыватель для пластинок — ну, старых таких пластинок, больших, сейчас уже таких не выпускают…

— Я знаю, — в голосе Гермионы прозвучало очень хорошо знакомое Гарри внимание и сочувствие, и еще какая-то интонация, которой Гарри никогда от нее не слышал.

— …Потом он купил магнитофон, а недавно я вынудила его разориться на лазерный проигрыватель. Там по стенам полки, и множество пластинок, кассет, дисков… Знаешь, стоит еще такой старый огромный магнитофон, на котором крутят бобины, и есть старая-старая пленка, на которую записан один из гамбургских концертов Битлз. У Северуса был дядя, младший брат его отца, жил в Ливерпуле, увлекался битлами, ездил за ними повсюду… Он записал эту пленку, а потом подарил ее Северусу.

— А что с ним сталось?

— Он был одним из Упивающихся Смертью, его убили авроры. Это случилось еще до моего рождения.

Гарри развернулся и тихонько вышел из туалета. Сегодня ему не удастся провести расследование, это уж точно.

Хогвартс, 4 октября 1997 года, полдень

Сладко пахло прелыми листьями; они шуршали под ногами, словно тихо переговаривались между собою; иногда желтый листок срывался с ветки дерева и, медленно планируя в неподвижном воздухе, приземлялся Гарри на голову. Тогда Вельга протягивала руку и снимала тонкими пальчиками листочек с гарриных волос и выбрасывала его, или засовывала Гарри за ухо, или просто вертела в руках, а потом все равно выбрасывала.

— Я просыпаюсь и думаю — вот, сегодня мне надо сделать домашнее задание, приготовить материал к следующему уроку первокурсников, успеть то, успеть это… — тихо говорил Гарри. — И я думаю, и думаю, и все это крутится в голове, и я уже не могу уснуть… Кошмарное ощущение… Я знаю, нельзя жаловаться своей девушке. Теперь ты подумаешь, что я нытик…

— Мужчины слишком большое значение придают своей силе, — заметила Вельга, помахивая листочком. — А девушкам, на самом деле, бывает очень приятно, когда они позволяют своим слабостям выйти наружу.

— А если потом мужчины начинают ныть, и ныть, их уже невозможно остановить? — спросил Гарри.

— Тогда это ужасно! — Вельга в притворном ужасе вскинула руки, листок выпал из пальцев и слетел ей на нос.

— Вот, — смиренно согласился Гарри.

Сегодняшний день начался поистине чудовищно. За завтраком, как обычно, совы принесли почту. Гермиона, деловито жуя намазанный маслом тост, развернула принесенный казенной совой «Ежедневный пророк» и, громко вскрикнув, уронила тост в чай.