Воспоминания Пьера Изместиефф, потомка русского княжеского рода Долгоруких и французского рода Блукет, талантливого шпиона, успешного бизнесмена, любителя и ценителя красивых женщин - Пьер Изместиефф

Марракеш. 2009 год. Собрались все друзья 1960 годах. И Людмила.

Марракеш. Патрик, братья Мюллер и я.

Мой шурин Серафим и я. Салинас.

Патрик де ля Фонтен и я во дворце в Марракеше.

В Сан Франсиско у Майки Безак.

По дороге в Ouarzazate.

Серафим Ган и Людмила. Салинос. Калифорния.

Тост за Фёдора Петровича.

Ксения Фёдоровна, мама Майки Безак. Сан Франциско.

Миша Монастырский — Фаберже.

Мой друг Анастасия Беляева.

Дочь Дина.

Ребёнок Дина и отец Женя Беляев после освобождения заложников. Эстепона.

Миша Монастырский — Фаберже.

Филипе и я.

Саша Беляева — девушка заложница и ее муж Женя.

Я во время дела заложниц.

Джеймс Баучер, хозяин Дублинер и мой приятель.

Harley Davidson Road King принадлежал Мише Монастырскому, потом Насте, а теперь им пользуюсь я.

Дочь Наташа, её мама — моя первая жена и я в Genas. Lyon.

Людмила «гуляет».

Катя Романова.

Людмила играет на гитаре Али Баба.

Людмила. С этой фотографии писался портрет.

Портрет Людмилы. Висит в НВКЗ.

Мой БМВ 645.

Фернандо.

Пепе Симо и я в ресторане.

Пепе Пию и я.

Гавана. Центр.

Куба. Баниан. Ветки превращаются в корни.

Куба. Гавана. Моя приятельница.

Куба. Гавана.

Куба. Приятельницы Фернандо.

Мои приятели Пепе Симо и Эрнесто. 2019 год.

Мои приятели Пепе Симо, Эрнесто и я.

Первая поездка на Кубу. Мой водитель Тони и я.

Поездка на Кубу. Пример частного бизнеса.

Фернандо на Кубе.

Марракеш. Юбилей Даниеля и Кати. В палатке.

Марракеш. Юбилей Кати и Даниеля.

Марракеш. Юбилей. Кати в окружении всех женщин.

«М» и я.

Мои друзья Даниель Лерэ, Даниель Мюллер и Патрик де ла Фонтен собираются на мой 70-летний юбилей.

Соня, жена Рубена.

Мой отец Хорст Пульман с его женой и моими сёстрами Корнелией и Гизеллой.

Глава 17

В этот день моя жена Валентина улетала в Москву. Когда я проснулся, ее уже не было. Она уехала в аэропорт.

У меня было ощущение, что происходит что-то ужасное. Меня и мою семью преследует «Русская мафия»! В этом нет никаких сомнений!

Я быстро оделся и рванул на большой скорости на своей машине в офис, который находился недалеко от Эйфелевой башни, совершенно не обращая внимания на красные сигналы светофоров. У меня была цель: узнать, находятся ли уже в моем офисе французские полицейские или нет. Несмотря на то, что сегодня воскресенье, они должны были прийти мне на помощь… Приезжаю — к моему ужасу, полиции нет! Что делать?

Я снова сажусь за руль автомобиля и, не соблюдая никаких правил дорожного движения, еду в главный полицейский участок!

Подъехав, я бросил машину, даже не заглушив двигатель, на середине мостовой, и вбежал в ворота, чтобы ворваться в полицию. Полицейскому, который меня не пропускал, я прокричал, что меня преследует «Русская мафия», и мне нужна помощь. Еще я заявил, что я знакомый президента Миттерана, а мой друг — комиссар Энри Саэтти. Меня тут же пропустили и даже вызвали дежурного комиссара!

Они посадили меня в свободный кабинет. Дежурный комиссар, рядом с ним полицейский в форме и с оружием. Начался наш «разговор». Я попросил вернуть обратно самолет, в котором летела Валентина в Москву. Я им объяснял, что ее могут убить, и еще нужно срочно забрать моего сына Сашу из интерната под Парижем, иначе и его тоже убьют… Комиссар посмотрел на свои часы и сказал: «Слишком поздно, самолет уже приземлился в Москве».

Я тут же бросился на полицейского и пытался вырвать у него оружие, чтобы застрелиться. Меня схватили, надели на меня наручники и закрыли в комнате под охраной. Примерно через полчаса за мной приехала «скорая помощь», и меня отвезли к врачу, потом второму… И я очутился в психиатрической клинике в Perray-Vaucluse, под Парижем.

После многочисленных уколов, лекарств и другой терапии я пришел в себя. Главный психиатр клиники Сильви Лоре рассказал, что меня сначала отвезли в психиатрическую больницу Sainte Anne, в самом Париже. Там меня попросили назвать хоть кого-нибудь из моих близких, который согласился бы подписать документ, что именно он просит меня определить на лечение, а не представители государственной власти. Это нужно было для того, чтобы была возможность быстро выписаться — если бы направили в клинику представители власти, кто знает, когда я смог бы выйти. Я тогда назвал моего друга Рауля Гарсия. Этого всего я не помнил. Мне все это поведал Рауль,