Воспоминания Пьера Изместиефф, потомка русского княжеского рода Долгоруких и французского рода Блукет, талантливого шпиона, успешного бизнесмена, любителя и ценителя красивых женщин - Пьер Изместиефф

Посетителей у меня было немного. Оказалось, что мой друг, комиссар Энри Саэтти, не зная, была ли хотя бы доля правды в моем рассказе о «Русской мафии» и беспокойствах за мою семью, организовал строгий контроль за моими посетителями.

Я пробыл в больнице целых две недели. Чувствовал себя уже здоровым, шутил с персоналом, и даже успел завести романчик с симпатичной медсестрой. Причем пользовался некоторой популярностью у женщин. Однажды пришлось попросить персонал, чтобы ночью не пускали ко мне одну больную, которой я очевидно очень понравился. Два раза она пыталась пробиться ко мне и соблазнить меня.

Главный врач клиники мне объяснил, что моя «болезнь» называется bouffées délirantes — это острое психическое расстройство. Оно возникает при сильных эмоциональных переживаниях, при нарушении ритма сна, и развивается до своего пика примерно две недели, а лечение требует примерно два-три месяца. Мои дни и ночи, проведенные в подготовке к суду, вылились в психическое расстройство. Врач мне строго запретил сильно нервничать, перегружаться, выпивать шампанское, нарушать сон и прописал лекарство тэрсиан, которое мне нужно пить до конца своих дней.

Как только меня выписали из больницы, я столкнулся с неприятной ситуацией: RMS срочно нужны дополнительные средства. Где их взять? Акции на бирже провалились, от SHE отказ, Хайме и я не в состоянии финансировать. Нам пришлось объявить компанию банкротом. Все активы, в том числе самые ценные из них, патенты, были потеряны для нас!

Не согласившись с поражением, я нашел небольшого инвестора, которого звали Максим Садовский. Он согласился выкупить оставшиеся активы у ликвидатора компании за 50 000 фунтов и создать новую фирму, которая продолжит развитие проекта «Умный счетчик», а также обеспечит содержание компании. Доли в новой фирме распределили так: 20 % Максиму и 80 % мне. Мы наняли бывшего главного инженера наших компаний Verran Electronics и RMS Клайва Фипадра и дали указание пригласить на работу в компанию необходимых специалистов.

Я в это время жил в Лондоне в квартире Максима. Кроме попытки спасти проект «Умный счетчик», я готовил иск против SHE и Clifford Chance.

Мои жена и дети жили в Париже. Семья покинула Лондон в 1998 году. Я очень часто их навещал, путешествуя туда и обратно на быстром поезде под Ла-Маншем.

В 2002 году я добился первого предварительного слушания по моему иску против Clifford Chance и SHE в High Court of Justice.

Мне приехали помогать и выступить свидетелями Хайме и Алан Юнг. И слава Богу, что я был не один! У меня произошел второй приступ. Я как-то более-менее справился с моим выступлением, прочитал с листа, подготовленного Аланом, но не смог ответить ни на один вопрос судьи. Дело провалилось. А по иску мы требовали от Clifford Chance и SHE 300 миллионов фунтов за потерю компании RMS по их вине.

Аргументация в иске была следующей: меня ошибочно обвинили в мошенничестве, SHE перестал финансировать фирму, я заболел по их вине и не смог продолжить нормальную деятельность и, как результат — компания обанкротилась. А у компании RMS был потенциально неограниченный рынок — весь мир рано или поздно внедрил бы наши «Умные счетчики»! И обороты по производству «Умных счетчиков» должны были составлять миллиарды!

Но мое выступление в суде сопровождалось в период обострения психического расстройства. Заключалось это в том, что я заявил судье, что меня окружают одни шпионы, которые находятся везде — в квартире, в номере гостиницы и даже в зале суда…

По окончания слушания по делу Хайме уговорил меня срочно вернуться в Париж и показаться моему психиатру. Я сел в таком состоянии на скоростной поезд. В вагоне я стал рвать все мои бумаги, документы и счета, чтобы они «не попали в руки шпионов». Дернул рычаг экстренной остановки поезда, чтобы выбросить разорванные в клочки бумаги. Поезд остановился, пришли контролеры. Увидев, что я не в себе, посадили меня в купе контролеров и заперли. Когда мы прибыли в Париж, меня на «скорой помощи» отвезли в Sainte Anne, в психиатрическую больницу и оттуда снова в Perray-Vaucluse.

Там я провел еще две недели. Нормальное состояние мое восстановили, но после выписки я впал в тяжелую депрессию. Я был не только не состоянии работать, я никого не хотел видеть, не отвечал на телефонные звонки, практически не выходил из своей комнаты. Я смотрел телевизор и читал. Раз в месяц я ходил к моему психиатру Сильви Лоре, которая выписывала мне новые рецепты и лекарства. Моя депрессия продлилась около года.

Что способствовало моему выздоровлению, трудно сказать. Думаю, что мне помогли моя сила воли и новый препарат, который мне прописала Сильви Лоре. Это лекарство абилифай. Оно содержит арипипразол, который стабилизирует настроение.

Максим использовал время моей болезни, чтобы лишить меня моей доли в новой фирме. Он пообещал золотые горы Клайву, главному инженеру, который нанял технический персонал для продолжения работы. Кончилось все печально: Максим не сдержал ни одного своего обещания, а Клайв не перенес возникший стресс и обман Максима и повесился у себя в саду, оставив в тяжелом положении вдову и двоих детей.

Я узнал об этом, когда выздоровел и позвонил Клайву домой, но пообщался только с его вдовой, которая и поведала мне трагические новости. Я потерял друга и последний шанс спасти бизнес. Мне пришлось пережить эти катастрофы.

Глава 18

Ситуация была на тот момент такова — Советский Союз уже не существовал, все обязательства за все республики взяла на себя Российская Федерация. После некоторого раздумья я набрался сил, подбодрил сам себя и решил заняться решением проблемы получения моего долга у торговой структуры СССР, а теперь России. В 1994 и 1995 годах я слетал в Москву раз пять.

Начал я с того, что встретился с Евгением Павловичем Велиховым. Он меня вывел на Министерство финансов РФ и на Внешторгбанк. Мы вступили в переговоры. Все-таки шесть миллионов долларов! После длительных обсуждений мне все-таки пришлось отказаться от двух третей суммы долга, но все же получить два миллиона долларов. Скажу вам, дорогой читатель, без поддержки Евгения Павловича я бы точно ничего не получил. Евгений Павлович Велихов был тогда директором института им. Курчатова и вице-президентом Российской академии наук.

Получение двух миллионов долларов было мне большим подспорьем в делах. Я смог рассчитаться с накопившимися долгами: заплатил около 300 000 евро подрядчикам по строительству нашего дома в Буживале, под Парижем. Но, к сожалению, закончить строительство дома не удалось. У меня был в собственности земельный