Лесная невеста - Елизавета Дворецкая

Вот только вести ее ему было некуда, поскольку его собственные замыслы на будущее отличались полной неопределенностью. Болтаясь между небом и землей, не стоит обзаводиться женой, кто бы она ни была. Да и не пойдет Дивина с ним. Ее место здесь, в Радогоще. Она не из тех, кого можно соблазнить сытой жизнью на княжьем дворе, богатством и почетом. Она собирается остаться тут, занять со временем место своей матери и вообще не выходить замуж. А сам он принадлежит Младине, которая запретила ему любить земных девушек.

То есть никакого общего будущего у них не просматривалось. Но почему-то сейчас, когда Зимобор сидел рядом с Дивиной на крыльце, слушал ее голос и слегка касался ее плечом, на душе у него было так светло и спокойно, как будто им предстояло быть вместе до самой смерти и это обещало ему вечное счастье.

– А откуда звери в лесу берутся? – приставала к Дивине любопытная Каплюшка. – Их Лес Праведный делает?

– Бывает, что приходит туча с полуночной стороны, а из той тучи падают маленькие бельчата, будто только что родились, и расходятся по земле, – рассказывала Дивина, и, хотя Зимобор знал, что это сказка, хотелось верить, как в самую истинную быль. – А бывает другая туча, из нее падают оленята маленькие, и расходятся по земле, и вырастают… Ну ладно, завтра дальше расскажу! – Она встала. – Домой бегите, мать заждалась.

– Ну-у, сегодня! – начала было канючить Каплюшка, но заметила, что уже совсем темно, и испугалась: им и правда давно пора домой. – Я скажу, что мы тебе помогали, хорошо? А то заругают!

– Бегите! Вон, похоже, уже ищут вас!

Дети притихли, прислушиваясь. В дальнем конце улицы, возле колодца и края леса, вроде бы раздавались шаги, голоса…

– Это что за гулянка? – Зимобор бросил на Дивину удивленный взгляд: близость опасных соседей не располагала к ночным прогулкам, хотя на дворе был самый подходящий для этого месяц – купалич.

Но Дивина знаком велела ему молчать.

Через два или три двора от них постучали в чьи-то ворота, и в ночной тишине, в теплом неподвижном воздухе был отчетливо слышен каждый звук, даже полузвук.

– Эй, сосед! – звал из-за тына незнакомый женский голос. – Ранило! А, Ранило! Выгляни-ка, голубчик!

– Белкина отца зовут! – сказала Каплюшка.

– На ночь глядя-то он кому понадобился? – удивился Пестряйка и тут же нетерпеливо дернул сестру за косу. – Ну, пойдем!

– Чего он дергается! – тут же заныла девочка, ухватив в кулак основание косы, чтобы было не больно, когда тянут. – Дивина! Скажи ему!

На улице снова раздался стук: теперь стучали в ворота к бабке Перепечихе, жившей с невесткой и тремя внуками.

– Златица, душенька! – позвал мужской голос. – Покажись-ка, выгляни! Выгляни, красавица! Погуляем с тобой!

Дивина тихо ахнула. Зимобор обернулся к ней. И тут же в их ворота постучали, и от стука этого содрогнулся тын.

– Дивина, красавица! – позвал веселый голос молодого парня. – Что спряталась! Выходи, погуляем! Здесь ли ты? Или спишь? Ну, отзовись! Дивина!

Зимобор с недоумением посмотрел на Дивину: за проведенные в Радогоще дни он не видел ни одного парня, который так разговаривал бы с ней. И вид Дивины его поразил: она выпрямилась и обеими руками зажимала себе рот, словно удерживая крик, и ее глаза при свете луны казались черными.

По всей улице раздавался стук в ворота, голоса мужчин и женщин наперебой звали хозяев, уговаривали откликнуться. В ночной тишине эти нарочито веселые голоса звучали странно и пугающе; они двигались от леса к воротам городка.

– Душа моя, ты спишь ли? – позвал мужской голос где-то у соседнего двора. – А детки спят? Просыпайтесь, выходите встречать: отец ваш вернулся!

– Батька! – вдруг воскликнула Каплюшка и метнулась к воротам. – Батька наш воротился!

– Стой! – отчаянно вскрикнула Дивина и кинулась за ней, пытаясь ухватить за плечо, но Каплюшка уже бежала к воротам, крича на бегу:

– Батюшка, я здесь!

Ворота скрипнули и открылись. За ними была темнота и – никого. Девочка, уже добежавшая до ворот, остановилась от изумления: там, где она ждала увидеть своего пропавшего отца, была пустота. Дивина на бегу протянула к ней руки, но девочка дернулась, словно кто-то схватил ее, вскрикнула от неожиданности и пропала.

Дивина коротко ахнула и заметалась из стороны в сторону, ощупывая пустой воздух. Зрелище было дикое, жуткое, и Зимобор смотрел на нее со страхом и потрясением – казалось, она внезапно сошла с ума или ослепла! И тут до него дошло: девочку украл невидимый гость и Дивина пытается найти их ощупью, потому что увидеть их уже нельзя! А он стоит, как чурбан!

Зимобор спрыгнул с крыльца, в один миг оказался у ворот и встал между створками, чтобы не дать выйти невидимому злыдню, если тот еще здесь. От движения из-за пазухи просочился запах ландыша, и Зимобор вспомнил о венке Младины. Почти безотчетно – надо попробовать, а вдруг поможет! – он выхватил венок, поднес к лицу и глянул сквозь него.

Темный двор осветился. Венок был как окошко в темной стене, и за этим окошком оказалось гораздо светлее: легко удавалось разглядеть каждое бревнышко тына, каждую травинку. А в углу у бани он увидел низкорослого мужика, сгорбленного, заросшего до самых глаз дремучей бородой. Мужик прижимал к себе Каплюшку, широкой ладонью закрывая ей рот, но она уже и не дергалась, а висела у него в руках, как неживая.

Прямо перед Зимобором вдруг оказалась Дивина: она не понимала, почему он застыл в воротах и не дает ей выйти. Зимобор крепко схватил ее за плечо; она попыталась вырваться, но он силой заставил девушку обернуться, поднес венок к ее лицу и велел:

– Смотри!

Еще не успев понять, что он ей предлагает, Дивина бросила взгляд сквозь венок и увидела тех двоих. На миг она застыла, а потом вскрикнула, выхватила у Зимобора венок и бросилась к ним. На ходу Дивина делала что-то свободной рукой, но Зимобор не понял, что она снимает с шеи мешочек с плакун-травой, пока девушка не крикнула:

– Ледич, плакун давай! Скорее! На него!

Подбежав, она ловко одной рукой накинула оберег на шею Каплюшке и тут же, бросив венок, обеими руками вцепилась в девочку, которую теперь было видно. Волхидник дико заревел, зашипел, как змей, засвистел и потянул девочку к себе.

– На него! Скорее! Венок подбери! – кричала Дивина, дергая Каплюшку к себе, как куклу.

Зимобор подхватил с земли венок, глянул сквозь него на волхидника: тот тоже его заметил и оскалил зубы, как зверь, но не выпустил девочку. Зимобор быстро набросил мешочек с плакун-травой на шею волхиднику, и тот не мог этому помешать, потому что его руки были заняты добычей. Теперь его стало видно и без венка.

– Руби! Голову руби! – кричала Дивина.