Цветок забвения. Часть 2 - Мари Явь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Чили! — Я присела рядом с ней, и она заметила меня только потому, что на мне было то самое кроваво-красное платье. — Чили, взгляни на меня.
Её зрачки так расширились, что глаза казались неживыми.
— Этот наряд так идёт тебе, — прошептала она, хотя я не напрашивалась на комплименты. — Ты будто благоухающий цветок, который расцвёл специально для меня. Иногда мне даже становится обидно, что никто больше не узнает о существовании чего-то настолько красивого. — Она повернулась и положила голову мне на колени. — Замри. Я чувствую, что мне уже никогда не будет так же хорошо, как сейчас.
Её речь стала путанной, и я наклонилась над ней.
— Чили, я пришла извиниться. Слышишь? Прости меня.
— За что? — Это было не язвительное требование объяснений. Она, правда, не понимала.
— Я не должна была разговаривать с Виолой. И не должна была разговаривать с тобой так. Я сильно обидела тебя. Мне так жаль, любовь. Я хотела тебе всё объяснить, но думала, что если начну, то пойду у неё на поводу. В итоге так и случилось. Не злись, прошу.
— Я не умею злиться на тебя, — напомнила Чили, — но ссориться с тобой — обожаю.
— Да?..
— Просто ради сладкого момента примирения.
— Всё равно хорошо, что это случается не так часто.
— Ещё лучше, когда это случается не из-за Виолы.
Я надолго задумалась, играя с её спутанными волосами. Никто не расчёсывал их и не заплетал — моя обязанность, которой я преступно пренебрегла. Теперь мне не терпелось привести их в порядок и украсить.
— Она была очень напугана предстоящим испытанием. Естественно, ей захотелось потрепать нервы той, кого она презирает. А может… может, она искала встречи, потому что помнила то чувство безопасности, которое испытываешь рядом с тобой.
— Безопасности? — Наверное, Чили с трудом представляла, что означает это слово, при том, что я — прекрасно.
— Ты надёжная, выносливая и выглядишь очень внушительно. Готова спорить, любая Дева предпочла бы проходить последнее испытание вместе с тобой.
— Хорошо, что наш черёд ещё нескоро. А то я сегодня немного не в форме.
Не то слово.
— Рада, что ты тут совсем не скучаешь без меня, — пробормотала я, и Чили приложила трубку к улыбающимся губам. — Как тебе мои маки?
— Я преклоняюсь перед властью твоего ритуального зерна. Думаю, нет такого горя, с которым оно не сможет справиться. Я помню, как мы смеялись над тобой, когда эта пылинка досталась тебе… Разве кто-нибудь из нас мог представить, что твоя пара станет счастливейшим человеком на свете? Спасибо, что вырастила для меня этот самый лучший из цветов.
— Самый-самый?
— При условии, что тебя нет рядом. Но раз уж ты здесь… — Чили не закончила, откидывая трубку за спину.
Я рассмеялась, когда она повалила меня на спину. Разлука едва не свела меня с ума, и я была счастлива вновь оказаться в объятьях своей пары. Просто невероятно, что мы ещё позволяли себе такую роскошь: тратить драгоценное время на ссоры.
— Ты обещала вести себя осторожно с ним, — напомнила я, когда Чили привычно сжала в кулаке и дёрнула мой подол. Для себя я не просила нежности, но мой наряд мог не выдержать её страсти.
Опустив взгляд, Чили разжала пальцы, высвобождая помятые кружева. После чего демонстративно медленно прижалась губами к границе ткани и кожи у ключиц. Чуть оттянула пальцем вырез и лизнула ложбинку между грудей. Это ленивое смакование чем-то напоминало прерванный мной ритуал, когда она наслаждалась совсем другим «цветком». Прикасалась ртом, вдыхала запах, овладевала и улыбалась собственным мыслям…
Кончиками пальцев Чили очертила округлости моей груди, потёрла проступившие через тонкое кружево соски, любуясь то ли узором на светлой коже, то ли реакцией моего тела на каждое её прикосновение. Наклонившись, она поцеловала их, пососала через ткань, которая теперь не казалась мне такой уж несущественной. Она была по-прежнему лёгкой и прозрачной, но ощущалась серьёзной преградой, когда Чили прикасалась ко мне. При этом я никогда не смущалась так, как сейчас, даже если была полностью раздета.
Дело в том, что это был особенный наряд? Настолько особенный, что казалось, будто Чили ласкала не меня, а именно платье. Не помню, чтобы хоть раз до этого она была такой осторожной — не робкой, а показательно прилежной. Спускаясь вниз по моему телу, она не обделила вниманием ни один сложный узор. Я даже начала ревновать, о чём сказала Чили.
— Забавно. В мире Дев ты ревнуешь меня именно к вещам? — Она улыбнулась, а мне стало не по себе от этой фразы. — Если бы ты видела себя со стороны… — Не договорив, Чили закрыла глаза и опустила голову на мой живот. — Ива, тебе так идёт красный.
— Тебе тоже. — Я убрала волосы от её лица, любуясь его непривычно безмятежным выражением. — Чили?
Она не ответила, и я даже успела испугаться… но потом почувствовала, как её размеренное дыхание щекочет кожу.
Просто невероятно. Заснуть на таком «ложе»…
Власть цветка, о котором Чили говорила, в самом деле, оказалась непреодолимой. Наверное, это единственный «противник», с которым она не в силах справиться. Мило… хотя я думала, что после разговора о ревности к вещам, она опровергнет это, а не подтвердит. Так что я продолжала ревновать, но тихо, боясь пошевелиться. Несмотря на это, я тоже почувствовала, что мне уже никогда не будет так же хорошо.
Чили ничего особенного не нужно было делать для этого. Просто заснуть в самый неподходящий момент — уже вполне достаточно. Счастливой меня могли сделать даже такие нелепости.
Но обжиматься с обнажённой Виолой — совсем другое дело.
Кто бы мог подумать…
* * *Кто бы мог подумать, что Виола пройдёт испытание. Судя по тому, как она выглядела, когда мы в следующий раз встретились, Виола сама этого не ожидала. А встретились мы на похоронах Зиры, на которые пришли все её сверстницы, кроме Чили: она принципиально не участвовала в ритуалах скорби, хотя и проводила немало времени в саду. Возможно, она и бродила где-то неподалеку, чтобы понаблюдать за Девами, оплакивающими свою юную сестру. Разбитое тело Зиры обмыли, нарядили в платье, накрыли лицо вуалью, украсили цветами… Повседневность, в которой я сызмала
