Мир клятв и королей - mikki host

Пайпер испытывала смешанные чувства, и картина здесь была ни при чём.

Она хотела поговорить. Правда хотела, но не могла начать. Перевернувшийся с ног на голову мир вызывал тысячи вопросов, если не больше, а Пайпер не находила в себе сил, чтобы озвучить их. Ещё вчера она была готова до смерти забить Гилберта книгами, лишь бы он дал ответ. А сейчас, оставшись один на один с дядей Джоном, которого она знала лучше всех, она ни к чему не стремилась.

По крайней мере, раньше она думала, что знает дядю Джона.

– Чаю? – дрогнувшим голосом предложил Лука, замерший рядом с Джонатаном.

– Можно мы поговорим наедине? – спросила Пайпер, посмотрев на мальчишку. Она надеялась, что её улыбка не была расценена им как звериный оскал. Пайпер не понимала, почему Лука побаивается её, хотя в глубине души догадывалась. Она не хотела, чтобы он, как самый болтливый и знающий достаточно много, в её присутствии из-за страха не мог и двух слов произнести. Её не радовала сама мысль, что кому-то её скромная персона может внушать ужас.

– Если вам что-то понадобится, – пропищал Лука, отступая к ближайшей двери, – зовите.

– Ты не мог бы не караулить под дверью? – натянуто улыбнувшись, попросила Пайпер.

– Я не буду караулить под дверью, – Лука недоумённо похлопал глазами. – Моя клятва связала меня с магией этого особняка, так что я всегда узнаю и услышу, если кто-то позовёт меня.

– А-а, – протянула Пайпер, чувствуя, как нарастает неловкость. – Этого я не знала.

Лука хотел добавить что-то ещё, но, захлопнув рот, быстро кивнул им и скрылся за дверью.

– Прекрати применять на нём магию, – как бы вскользь упомянул Джонатан, посмотрев на неё.

– Я не применяю магию, – огрызнулась Пайпер. – Я ей вообще не владею.

– Владеешь, – настойчиво возразил он. – Для того, чтобы взять её под контроль, ты должна принять её и признать её существование. Пока ты отказываешь сделать это, ты не будешь чувствовать магию так хорошо, как маги, феи или эльфы, но будешь неосознанно её использовать.

– Как я могу чего-то не чувствовать, если это во мне?

– Прямо сейчас ты чувствуешь свою печень? Или, может быть, лёгкие, желудок? Они внутри тебя, но ты их, конечно же, не чувствуешь.

– Это плохое сравнение, – немного подумав, сказала Пайпер. – Конечно же, я не могу их почувствовать. Это глупо. Я смогу их почувствовать только в том случае, если я очнусь во время операции и запущу руку себе в живот. Но это уже мерзко.

– Твоя магия во многом схожа с внутренними органами, – взяв маффин и протянув его племяннице, сказал Джонатан. Пайпер отрицательно покачала головой, покосилась на картину, находившуюся недалеко от Джонатана, но всем своим видом показывала, что готова слушать дальше. Искатель добавил: – Магия живёт в тебе с рождения, но по причинам, которых я не знаю, не проявляла себя.

– Мы всё ещё сравниваем её с внутренностями?

– Оставь ты уже эти внутренности, – фыркнул Джонатан. – Мы говорим о магии в том виде, в каком она всегда и была у сальваторов.

– Только у них? – удивилась Пайпер. – У магов иначе?

– Если кратко, маги черпают силу из внутреннего источника, которым им дарует Геирисандра. Она вправе в любой момент забрать или опустошить этот источник. Иные маги используют свою жизненную силу. И только сальваторы, связав с себя с сакри, не могут потерять свой источник. Ну, если не умрут, конечно.

– Как оптимистично.

Иными словами, у неё есть неисчерпаемый источник сил, расстаться с которым она сможет лишь в том случае, если умрёт. Но у Пайпер в голове не укладывалось: как кто-то может обладать столь безграничной мощью? Чтобы магия, да без ограничений? А если сальватор использует эту силу отнюдь не для того, чтобы спасти кого-то или что-то?

– И никаких ограничений? – всё же спросила Пайпер, посмотрев на дядю.

– Конечно, ограничения есть, – кивнул тот. – Сальваторы не могут бесконечно использовать свою силу. То, что у них нет строгого лимита – это правда. Но есть множество особых случаев, о которых я, увы, не знаю. Тебе следует спросить об этом у Сиония или Стефана.

– Обязательно, – ответила Пайпер, пожалев, что не взяла свой уже наполовину исписанный блокнот.

Значит, ограничения всё же есть. Насколько Пайпер поняла, пожизненная связь с сакри вполне могла сравниться с ситуацией, в которой оказывались маги. Есть источник, есть магия и, конечно же, есть ограничения, но у сальваторов они не такие жёсткие, как у магов. Сакри не могут по своему желанию лишить сальваторов магии или опустошить сосуд, откуда они черпают силы. Или всё же могут?

Пайпер мысленно прокляла себя и ещё раз пожалела, что не взяла блокнот. Для той, кто хотела как можно скорее разобраться со свалившимися на неё проблемами и вернуться домой, она была до безобразия беспечной.

Какой-то частью своего сознания, которая уже приняла существовании магии, других миров и рас, а также перестала удивляться новым странностям, Пайпер понимала, что она должна следовать советам дяди Джона и Гилберта – если, конечно, не хочет разбираться со всем сама. Остальная часть её сознания, всё ещё дико реагирующая на любое проявление магии, упоминание или демонстрацию чего-то сверхъестественного, вопила от ужаса и требовала Пайпер бежать. Быть где угодно, но только не здесь. Только бы добраться до города – а там она уже найдёт, к кому обратиться. Полиция, первые попавшиеся прохожие, друзья и знакомые – Пайпер поднимет на уши любого, лишь бы ей помогли.

Вчера Гилберт говорил о том, что у неё есть все шансы спасти тех, кого она любит. Ей повезло – её семья осталась жива. Её родственники и друзья, ничего не знающие о других мирах, могут жить дальше. В перспективе у них светлое будущие без демонов, ноктисов и Вторжений. Если, конечно, Пайпер прекратит упрямиться и примет помощь. Напрямую Гилберт этого не сказал, но девушка, едва не кожей ощущавшая его напряжение в тот момент, всё поняла и без лишних объяснений.

Это казалось логичным. Вместо того чтобы отнекиваться и обзывать всё, что она видит, галлюцинациями, Пайпер могла взять себя в руки и, оценив сложившуюся ситуацию со всех сторон, решить, что для неё приоритетней. Дядя Джон мог ей помочь, Гилберт объяснить, что к чему, а Шерая – обучить магии, которую она так хорошо в ней чувствовала.

Но Пайпер ощущала себя ребёнком, которого, не знающего ровным счётом ничего, выставили напоказ всему миру.

И хотя в этом незнакомом, страшном мире, наполненном тем, чего Пайпер боялась, даже не видя этого, был близкий для неё человек, она не чувствовала себя в безопасности. Сколько дядя Джон скрывал от них существование сигридского мира? Сколько он был его участником? Какие цели он преследовал? И почему он молчал?

Заметив на себе растерянный взгляд дяди Джона, Пайпер поняла, что задала вопрос вслух.

Джонатан смотрел на неё со смесью раскаяния и отчаяния, будто