Мир, где меня ждут. - Марина Дементьева

— Где она, З`елна? Где ваша дочь, Валента?! — повторял он, с силой встряхивая ее при каждом слове. Женщина молчала, похоже, она была потрясена до такой степени, что даже ничего не соображала. Трей уже подумал было, что она окончательно лишилась рассудка, но решил сделать последнюю попытку достучаться до нее. Глядя прямо в расширенные зрачки женщины, он мысленно создал самую яркую картину, которую только мог представить, — Валента, идущая к матери с реки. Глаза Зелны распахнулись еще шире, и она забилась в руках колдуна, пытаясь куда-то вырваться.

— Валента! Валента!! Доченька-ааа!!! Как же я… Теперь… — в истерике кричала она и рвала на себе волосы. Трей, в свою очередь, увидел образ, от которого у него померкло в глазах и перехватило дыхание. Молодой человек замер, выпустив стенающую женщину. А в ушах звучал полный страшного материнского горя и тоски вопль.

— Трей! — Парень бессмысленно посмотрел в мертвенно-белое, с синими губами и лихорадочно блестящими глазами лицо женщины. — Трей! — С упрямой настойчивостью пыталась она привести его в сознание, совсем как он ее пару минут назад. Холодные пальцы с неожиданной силой впились в его плечи, но Зелна не понимала того, что причиняет боль, а Трей не чувствовал этой внешней боли, слишком сильна и безнадежна была боль внутри него. — Валенте, — она с трудом выговорила это имя, но справилась с собой, в страхе новой беды, и продолжала тверже, — уже… Ничем не поможешь. Но моя младшая… Ни`ери… Она совсем еще ребенок! Она не может, не должна погибнуть!! Она там! — Женщина приблизила свое безумное лицо к лицу Трея и упрямо шептала: — Спаси ее! Я не хочу потерять обеих дочерей сразу! Трей! — Волшебник поднялся на ноги и пошел, будто поплыл по воздуху, окружающий мир стал словно чужим, непонятным и никак не связанным с ним. — Ради Валенты! — отчаянно крикнула Зелна ему вслед. Трей устало закрыл глаза. Стена «Ревущего Пламени» прокатилась от него, испепеляя ненавистную нечисть над трупами и над телами еще живых людей. «Зелна права, — отрешенно думал он, и не чувствовал ровным счетом ничего, кроме странной усталости. — Валента мертва, и я должен спасать тех, кто еще жив». Тихонько пропел меч, плавно покидая ножны. Волшебник сжал его в ладони и улыбнулся похожей на оскал улыбкой. Следующие полчаса он не помнил.

— Трей! — Молодой человек будто проснулся, услышав знакомый голос, называющий его имя. Демиан стоял в паре десятков шагов от него, держа меч в опущенной руке. В его темных глазах явственно читалась боль и сострадание. Трей устало отшвырнул оружие и опустился прямо на опаленную, бурую от крови и пепла траву. Демиан остался на том же месте, не решаясь подойти и заговорить с ним. Видно, понимал, что пустыми утешениями здесь не поможешь, только сделаешь еще больней. Трей вдруг поднял бледное лицо, на котором жили своей особой, странной жизнью измученные усталые глаза, запрокинул голову и расхохотался, долго, зло, и смех этот дико и страшно прозвучал среди разрушенных, опустевших домов, адским ужасом отозвался в душах и сердцах чудом выживших людей. Демиан замер, ощущая, как внутри ворочается холодный и липкий комок отчаяния. Сзади кто-то тихонько подошел и сжал его плечо. Обернувшись, молодой маг увидел деда Радека и только сейчас вздрогнул, припомнив, как уничтожил полуночника[24], когда тот забрался уже на порог дома старика. Еще пара минут, и одним дорогим для него человеком стало бы на свете меньше. Но это еще не всё: Трея нельзя так просто оставить в этом состоянии. Демиан не знал, что думать, что делать, но твердо понимал одно — другу просто невозможно находиться в одиночестве.

— Что с тобой? — тихо спросил он, чтобы хоть как-то нарушить эту гнетущую, неживую тишину, от которой и в самом деле недолго сойти с ума. Трей странно посмотрел на него, продолжая усмехаться.

— Мастер Коган… Помнишь, он мне говорил… Что я себе не прощу?… А я его не слушал…

— Ну, уж нет! — внутренне вознегодовал Демиан. — Простишь, еще как простишь! Потому что ты ни в чем не виноват! Мы с тобой не всесильны, и так сделали всё, что могли! А эти свои терзания забудь, нам с тобой и без того скоро мало не покажется, уж Магистр постарается! Так что думай лучше о том, как нам выпутываться из этой передряги, а не о том, какой ты несчастный! А если уж тебе и в самом деле приспичило кого-то убить, пошли, хоть польза от этого какая-то будет.

— Куда? — бесцветным голосом спросил Трей, и острые коготки страха с новой силой вцепились в сердце, выжимая капли крови, когда Демиан понял, что от своих черных мыслей друг отказываться не собирается.

— Тут недалеко, — мрачно откликнулся колдун, внешне оставаясь совершенно спокойным, хоть внутри всё буквально кричало от страха и беспомощности. — Пошли, Трей, покажем этим мразям, отомстим за всех, кто не дождался нашего прихода.

Друг кивнул и поднялся на ноги.

— За Валенту, — тихо прошептал он.

Глава шестая. Приговор Магистра

Сердце, не познавшее печали, остается

холодным. (Финская пословица)

Всякое насилие есть свидетельство не

силы, а бессилия. (Р. У. Эмерсон)

Мы не ненавидим человека, коль скоро считаем его

его ниже себя; мы ненавидим его лишь тогда, когда

считаем равным себе или выше себя. (Ницше)

Всю оставшуюся ночь никто из выживших обитателей маленькой деревни не сомкнул глаз. Молчаливые, сосредоточенные люди разбирали развалины своих жилищ, вытаскивали из-под обломков вещи, перевязывали раненых, хоронили мертвых. Седой старик, прихрамывая, подошел к небольшой группе из трех людей, что застыли наподобие статуй на окраине разрушенной деревни, не участвуя в общей скорбной работе. Зелна и Ват`ан, обнявшись, замерли в черной тоске, рядом, ухватившись за холодную руку матери, стояла, дрожа в беззвучном плаче, их младшая (и единственная теперь) двенадцатилетняя дочь, Ниери. Родители погибшей страшной смертью Валенты поседели и осунулись всего за несколько часов, а в глазах их дочери на долгие годы застыли ужас и боль. Радек встал рядом с ними и молча смотрел туда же, куда и они — на проклятый Антариес, причину всех их бед и несчастий. Над стеной черных древних стволов то и дело мелькали ослепительные разноцветные сполохи — Демиан и Трей были верны своему слову, смерть любимой дочери дорого обошлась кровожадным созданиям Черного Леса. Зелна обернулась и посмотрела на Радека совершенно сухими острыми глазами.

— Если бы не твой внук и Трей, эту ночь не пережил никто. Теперь мы все перед ними в неоплатном долгу.

Радек только молча кивнул. От черной громады Антариеса отделились две темные фигуры и пошли к ним навстречу. Глядя на приближающихся волшебников, старик подумал, что Лесная нечисть еще долго не решится напасть на полуразрушенную деревню после этой беспощадной жатвы, которую устроили Демиан и Трей в память о Валенте. Молодые люди подошли поближе и остановились. Зелна крепко обняла Трея, как своего сына, молча заглянула в его потемневшие холодные глаза. За одну ночь вчерашние беспечные мальчишки превратились во взрослых мужчин, увидевших смерть и научившихся убивать.