После нашего разрыва (ЛП) - Регнери Кэти

Вайолет наблюдала за происходящим, стоя чуть позади, чувствуя себя неуютно и неуверенно. Зак обернулся и нашел ее, протянув руку, притянул ее к себе.

— Кто это? — спросил Гейб, разглядывая ее тело сверху донизу.

— Вайолет, — сказал Зак, и она заметила, как он сжал челюсти. — Она...

— Старый друг, — закончила Вайолет, надеясь избавить его от неловкости в попытках описать их отношения.

Зак метнул на нее взгляд, словно молнию, быстро и сердито.

Их отвлекла распахнувшаяся дверь, и из здания вышел еще один мужчина в окружении двух женщин, по одной под каждой рукой. Он остановился, когда увидел Зака.

— Зи!

— Привет, Визел, — сказал Зак, в его голосе отчетливо слышалась скупость и раздражение. — Хорошее шоу.

— Что думаешь о новом бридже, приятель?

— Может быть, я думаю, что ты лишенный таланта мудак.

— Пошел ты, Зи, — Визел сузил глаза и плюнул на землю. — Это был полет фантазии, ублюдок.

Вайолет отвлеклась от их болтовни, и одна из двух женщин вышла из-под руки Визела и с уверенной улыбкой подошла к Заку.

— Захария, ты горячий кусок дерьма.

К изумлению Вайолет, она протянула руку и схватила Зака одной рукой за промежность, а другой за шею, и прижалась губами к его губам.

Зак отпустил руку Вайолет и с силой толкнул женщину в предплечье, заставляя ее отступить на шаг.

— Господи, Флик, я кое с кем встречаюсь.

Флик перевела взгляд на Вайолет, насмешливо усмехнулась, затем снова посмотрела на Зака. Она ткнула пальцем в сторону Вайолет.

— С кем? Твоей матерью?

— Не будь такой стервой.

Флик повернулась к Вайолет и изогнула свои темные губы в насмешливой улыбке.

— Не возражаешь, если я одолжу Зи для быстрого перепиха, мам? Я соскучилась по нему.

Глаза Вайолет раскрылись так широко, что стали гореть, и она услышала, как билось ее сердце. У нее было непреодолимое желание сделать шаг вперед, отбросить кулак и ударить им по лицу Флик. Но она этого не сделала. Девушка тяжело вздохнула, уставившись на женщину перед собой с замешательством и гневом.

— Ты перешла черту, — огрызнулся Зак на Флик, протягивая руку, чтобы схватить Вайолет.

Но внезапно всего стало слишком много. Ужасный концерт, ушибленные ребра и пальцы ног, а теперь эта ужасная женщина, которая, очевидно, спала с Заком. Возможно, не один раз.

Прежде чем мужчина успел переплести свои пальцы с ее, она вырвала руку и быстро повернувшись, ушла, сердито стуча каблуками ботинок по асфальту парковки.

*** 

Два с половиной часа — долгий отрезок времени, если ехать в полной тишине.

Но после нескольких попыток уговорить Вайолет поговорить с ним по дороге из Портленда, Зак сдался. В течение двух часов она даже не сдвинулась со своего места, продолжая смотреть в окно, плотно скрестив руки на груди. Она была такой упрямой, и он знал это. Девушка ни разу не сломалась в Йеле и не пришла, чтобы найти его после того, как он оставил ее. Зак знал, насколько она была сильна, и если она хотела быть в ярости и обиженной, ничего из того, что он скажет, не заставит ее выйти из этого, пока она не будет готова.

И к черту все, потому что, честно говоря, у него не было сил. Эта ночь для него тоже не была самой лучшей. Первое, этот чертов, пафосный ресторан: салат из кролика? Жареный тамаго? Местный фазан с кашей из репы? Хорошая еда — это одно, но если выбирать между этой эффектной, самоуверенной демонстрацией и бургером? Дайте мне бургер в любой день. И хорошо, ей не понравилось шоу, но могла ли она быть более жесткой и менее веселой? А как насчет того маленького номера, когда она сказала Гейбу, что они просто старые друзья? К черту «старых друзей» — они были намного больше, чем это. И, черт побери, не он первый подошел к Флик. Она набросилась на него. Она всегда была быстрой и напористой. В любом случае, почему он чувствовал себя виноватым из-за нее? Он спал с ней всего несколько раз — не то, чтобы они когда-нибудь были вместе. Вайолет собиралась злиться из-за Флик? Обижаться, что у него был случайный, без обязательств, секс с поклонницей? Ради всего святого, она трахалась с Шепом Смолли в течение девяти лет, и Зак едва что-то сказал об этом, хотя это сжигало его внутренности, как кислота, когда он думал об этом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не говоря уже о том, что помимо дерьма с Вайолет, Визел изменил его бридж на дерьмово звучащий рифф, который плохо сочетался с остальной частью песни и смутил Зака из-за указания его имени там. Ничто не злило Зака больше, чем подпольные музыканты, которые портили его музыку.

Он наблюдал, как дворники двигались взад и вперед сквозь все более сильный дождь, желая, чтобы они вообще никуда не выходили этим вечером.

Когда он свернул на шоссе в Эллсворте, направляясь на юг к Уинтер-Харбор, Вайолет, наконец, сказала:

— Я не понимаю, — она сказала это с тем, атлантическим акцентом, который использовала в ту первую ночь, когда они столкнулись в Тихой Гавани.

— Чего ты не понимаешь? — спросил он таким же резким тоном.

— Ты как будто два разных человека.

— Что это значит?

— Я даже не знаю, с чего начать. Ты теперь совсем не такой, каким был в Йеле. И человек, которым ты являешься в Тихой Гавани, полностью отличается от человека, которым ты был сегодня.

— Черт возьми, Вайолет, — начал он с сарказмом в голосе. — А ты точно такая же, какой была в Йеле. Ты всегда говорила с претенциозным французским акцентом и любила есть жареных кальмаров с жареной капустой в своей комнате в общежитии каждый вечер, — он взглянул на нее, затем назад на дорогу. — Знаешь, что я помню о тебе? Ты не была осуждающей. Ты была с широко открытой душой. Тебе все нравилось. В твоей жизни было место для всех.

— Ну, у тебя, определенно, есть место в твоей жизни для всех, Зак, включая эту... эту...

— Кого? Флик? Я трахнул ее дважды. Это даже не было так хорошо.

— О, от этого вся ситуация стала выглядеть намного лучше.

— Говорит та, что трахала Шепа Смолли десять лет.

— Восемь лет. Я трахалась с ним восемь лет, и это даже не было так...

Она резко остановилась, и Зак посмотрел на нее в тусклом свете вагона. Девушка посмотрела на свои колени, плотно сжав губы. Зак предполагал, что ее половая жизнь с Шепом была консервативной, но после сегодняшнего утра он задавался вопросом, было ли это совершенно жалким, с эгоистичным желанием Шепа просто кончить, а Вайолет служила ему сосудом для его удовольствия. Ее почти признание все еще удивляло его, поскольку она, казалось, держалась за некоторую остаточную лояльность к своему старому парню. Удивила его, но заставила почувствовать себя немного увереннее, так как это секс с ним был для нее лучшим в ее жизни.

— Я не хочу сражаться с тобой, — мягко сказал Зак.

— Как тебе может нравиться эта музыка? Как ты вообще можешь это называть музыкой? Это  злоба, гнев и омерзительность! Это просто шум и ярость! В этом нет ничего прекрасного.

— Кроме потрясающих битов, замысловатых аккордов и потрясающего, выворачивающего наизнанку звука.

— Ты лучше, чем это.

— Вот почему я больше не пишу для Cornerstone — решение, которое я отменил из уважения к тебе!

Она фыркнула.

— Не делай мне одолжений.

Лицо Зака исказилось, как будто она ударила его.

— Вчера вечером ты была счастлива принять мою любезность. Но потом, ты можешь заработать много денег на нашей договоренности. Двадцать штук для модных ужинов и лыжных каникул.

— Пошел ты, Зак, — прорычала Вайолет. — Я не такая, и ты это знаешь.

— Неужели? Потому что мне показалось, что ты сегодня была в своей стихии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это нелепо, — отрезала она. — Все это — ошибка.

Девушка доводила его до бешенства.

— Что ты хочешь этим сказать?

Она вскинула руки вверх.

— Это значит, что мы слишком разные. Ты ненавидел  ресторан сегодня, а я ненавидела концерт. Ты, вероятно, думал, что Жак и Леонард были претенциозны, а я думала, что Гейб и Флик были жуткими. Я не собираюсь просто вмешиваться в твою жизнь и наоборот. Это не сработает.