Дни Крови и Звездного Света - Лэйни Тейлор

Может быть стайка. Его настроение чуть поднялось.

Когда отдали приказ взлететь, он оставил свое отчаяние в лагере, положившись только на свою целеустремленность. Он не обманывался на счет того, что выдастся героический день. Это будет день смерти и ужаса, как и череда многих прошедших дней, слишком многих дней, и он — отступник-серафим (или теперь их было уже двое) — не смел надеяться, что спасет много жизней.

Хотя, может, несколько.

38

НЕИЗБЕЖНОЕ

Грохот кадил, стук зубов.

Пальцы Кару неутомимо порхали над подносами. Рассортировать, нанизать. Зубы, зубы. Человеческий, бычий. Нефритовый кристалл, железный. Зубы игуаны — словно пилы — кости летучей мыши. Рассортировать, нанизать. Когда она добралась до зубов антилопы, она присела и уставилась на них.

— Для кого они?

Кару вздрогнула и сжала зубы в кулаке. Она забыла о Тен на мгновение. Наблюдает. Волчица всегда наблюдает.

— Ни для кого, — сказала она и отложила их в сторону.

Тен пожала плечами и вернулась к своему заданию по смешиванию благовоний.

В Лондоне, в Музее естествознания, Кару задумалась на несколько секунд возле красивого орикса*, она проводила руками по длинным, остроконечным рогам, вспоминая, как это было — носить такой вес на своей голове.

— Ты могла бы снова быть Кирин, — сказала Тен, но эта мысль никогда Кару не заботила. Зубы антилопы были не для нее. Они были предназначены Зири, и она никогда не хотела забрать их себе. Ей казалось, возможно, это было суеверие, что подобные приготовления могли накликать его смерть. Это как копать могилу для того, кто еще не умер. Да, смерть была ожидаема, смерть стала обыденностью, но... не для Зири.

Везунчик Зири.

Удивительно, но он все еще был в своей первозданной плоти. Благодаря своей скорости, мастерству — везению, он был первым, кто мог сказать, что его еще никогда не убивали. И как бы не было глупо и лицемерно радеть за его «непорочность», Кару это делала. Он был последним из ее клана. Когда он вылетел на свое первое задание, маленький холодный ужас засел в ней, растворившись лишь тогда, когда она увидела, что он вернулся.

И вот теперь она снова ждала — просто, чтобы увидеть его и осознать, что на земле еще кто-то остался из Кирин, — но сейчас все было не так, как раньше. Сейчас она не понимала, как можно оттуда вернуться. Ее слова при прощании (единственные слова, которые она ему сказала) были такими жестокими, словно он был в них виноват. Будет ли у нее шанс сказать ему другие слова?

Рассортировать, нанизать. Зубы, зубы.

Прошли часы, ее страх возрос. Взошло солнце, оставляя многие часы позади. Еще не было такого вялого, жаркого и нескончаемого дня. Кару почувствовала себя старухой, когда упали сумерки. Снова и снова она ощущала зубы антилопы в своей ладони.

В конце концов, тогда в Лондоне, она засунула свои плоскогубцы в пасть ориксу. Она убедила себя, что это не накличет смерть на Зири, это просто способ подготовить себя к неизбежному. Умирали все солдаты. Может быть, в этот раз настал его черед. Она представила, как его душа вернется в кадило, в его истинную плоть (единственное воплощение Кирин во всем Эретце), брошенную где-то, поломанную и сожженную. И поняла, что справиться с этим не может.

Поняла, что есть еще одна вероятность: он вообще больше никогда не вернется.

Прим. переводчика: *Ориксы, или сернобыки — род из подсемейства саблерогих антилоп.

39

ИСПЫТАНИЕ НОМЕР ОДИН

На грунтовой дороге в южном Марокко со скрежетом остановилась машина, изрыгая из себя двух пассажиров с их рюкзаками. Потом она сорвалась с места, подняв облако пыли, и из нее раздался берберский клич удачи. Сусанна и Мик, кашляя, прикрыли лица. Когда гул двигателя смолк, а воздух прояснился, они смогли оглядеться. Они оказались на краю огромной пустоши.

Сусанна откинула голову.

— Святые угодники. Мик. Что за жуткие огни?

Мик посмотрел вверх.

— Где?

Она показала на небо — на все небо, а не в одну точку, — он дважды посмотрел туда и обратно на нее, прежде чем его взгляд остановился на ней и парень спросил:

— Ты имеешь в виду... звезды?

— Ничего подобного. Я знаю, как выглядят звезды. Они, словно пятнышки далекого космоса. А вот эти, они, совсем рядом.

То, что при свете дня было суровой однотонной землей из песка, в темноте стало абсурдным полуночным ковром со звездами. Мик рассмеялся, как и Сусанна. Они издавали проклятия, но были восхищены, стоя с задранными вверх головами.

— Ты мог бы собрать этих мерзавцев, словно фрукты, — сказала Сусанна, протянув к ним руку и пошевелив пальцами.

Они вскоре замолчали и стояли, глядя на шероховатую и грубую корку, что покрывала землю. Это выглядело как в документальном фильме и казалось не очень приятным.

Бодрым голосом Мик сказал:

— Мы же не собираемся там умереть, правда?

— Нет, — Сусанна была решительна. — Такое происходит только в кино.

— И то верно. В реальной жизни городской житель не помрет в пустыне, и его кости не превратятся в выбеленный скелет...

— Чтобы быть растоптанным копытами верблюдов, — добавила Сусанна.

— Не думаю, что у верблюдов есть копыта, — сказал Мик неуверенно.

— Ну, чтобы там у них ни было, я бы расцеловала верблюда прямо сейчас. Нам, вероятно, пара верблюдов не помешала бы.

— Не спорю, — согласился он. — Давай, повернем назад.

Сусанна фыркнула.

— Ты серьезно, бесстрашный первопроходец пустыни? Мы здесь меньше, чем пять минут.

— Да, а конкретно, где это здесь? Откуда тебе известно, что это правильное место? Здесь все кажется одинаковым.

Она взяла карту. Нацарапанная красными чернилами, со штампом почты, она не вселяла уверенности.

— Здесь, здесь. Ты мне не доверяешь?

Он смутился.

— Конечно, доверяю. Я знаю, сколько сил ты в это вложила, но это не совсем твоя стихия.

— Перестань. Я теперь эксперт, — сказала она. Сусанна бы справилась с любым тестом по теме южного Марокко после тех исследований, которые она провела, и думала, что может претендовать на звание почетного кочевника за свои усилия.

— Я знаю, что она именно здесь. Я уверена в этом. Давай же, я даже научилась пользоваться компасом. У нас есть вода. У нас есть еда. У нас есть телефон... — она посмотрела на трубку, — у которого нет сигнала. Отлично. У нас есть вода. У нас есть еда. И мы сказали, куда направляемся. Что-то типа того. Разве есть какой-то риск?

— Ты имеешь в виду никакого риска, кроме... монстров?

— Ах, монстры, — сказал пренебрежительно Сусанна. — Ты же видел альбомы Кару. Они славные монстрики.