Грохот ледника - Ольга Акофина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глеб вздрогнул и сел на диване, кошмар тех дней закружил его, он нервно закурил, на улице смеркалось, взглянув на часы, он понял, что прошло трое суток, как он лежит тут, погрузившись в своё прошлое. Глеб поднялся, его сильно качнуло, он и так-то ещё не восстановился после преданорексичного состояния, и опять ничего не ел три дня. Почти падая в обморок, он добрёл до кухни, заварил себе кофе, плеснул коньяк и заставил себя немного поесть. Допивая кофе, он смотрел в окно, так вот почему этот спальный район города был ему чужим, панельные дома кажутся серыми и унылыми, а стены и потолки маленькой квартиры давили на него, он вырос почти в самом центре, среди старых домов, в квартире с высокими потолками. Глебу вдруг отчаянно захотелось, приехать в свой район, погулять по нему. Но этот Глеб не был прежним Глебом, и, выпив, он за руль не садился, к тому же всё ещё сильно кружилась голова. Тогда он вызвал такси и попросил отвести его на Петроградскую сторону. Да, здесь его дом, здесь он вырос, здесь он знает каждый двор, каждое дерево… Он гулял по родному району, стояли белые ночи, город жил ночной жизнью, у Глеба с собой был коньяк, сигареты и воспоминания… Вон там Первый медицинский институт, где он так часто встречал Эллочку, а вон там их любимый ресторан, куда он возил её обедать или ужинать, а там кондитерская, где они любили пить кофе и покупали Вовке пирожные. А вот и музыкальная школа, где он учился вместе с Яной (и после этого Яна стала попсовой певицей? Смешно), а вот дом, где жил Влад. Глеб смутно припомнил, что, когда Влад женился, они с Аллой сняли крохотную квартирку, только где, убей не помнил. Так что Влада в этом доме больше нет, а вот и его родной дом. Окна тёмные, Вовка, если ещё живёт здесь, то спит. А, может, мать забрала его в Америку? Хотя вряд ли. Он ей там не нужен, скорее всего к нему ходит сиделка. Вот и его личный балкончик, на котором он всегда курил, а однажды чуть не сиганул вниз. А рядом комната с эркером, это комната Елены. Скоро и он сюда вернётся… Так он бродил до утра, справляя поминки по прежнему Глебу и возрождаясь к новой жизни.
А вернувшись в квартиру Даниила, Глеб лёг и спокойно заснул, за своим прошлым он навсегда захлопнув дверь.
Часть 3. ВЫХОД ИЗ ТЬМЫ.
Глава 14. Моё настоящее
А на следующее день, как проснулся, Глеб включил телефоны. И ему тут же позвонила рыдающая Марина.
– Данилка! Господи, ты нашёлся! Ну нельзя же так!
Полился поток каких-то бессвязных фраз, из которых следовало одно: они очень переволновались, думая, что потеряли его. И тут Глеб отчётливо понял, что вот оно самое страшное: сказать, что Даниила давно нет в живых, а он им чужой человек. Но сначала нужны доказательства. Пустые слова, без подтверждения, ничего для них не будут значить.
Машина мягко остановилась у знакомого подъезда, у красивого старого дома на Петроградской стороне. Глеб стал медленно, пешком, подниматься на четвёртый этаж, лишь бы его узнали, лишь бы кто-нибудь был дома. Брат должен его узнать. ДОЛЖЕН. Сердце бешено колотилось, казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди. Глеб решительно нажал кнопку звонка. Мгновение, и знакомая мелодия раздалась в квартире. Дверь открылась, и Глеб поднял голову. Володя в ужасе попятился назад, беззвучно шевеля губами.
– Володь, возьми себя в руки – хриплым голосом сказал Глеб, – это не призрак, это, действительно, я.
Володя замотал головой.
– Да, очнись ты! Я не умер, я жив, можешь меня пощупать.
– Ты умер и похоронен. Тебя больше нет, откуда ты явился?
– Уж во всяком случае, не с того света.
– Откуда ты? Ведь тебя не было столько времени. Почему ты не умер?
Глеб взял Володю за дрожащую руку.
– Поверь мне, я жив, я здесь, нелепое стечение обстоятельств.
Лицо у Вовки скривилось и покатились слёзы, он кинулся к Глебу на шею:
– Я так рад, я так страшно одинок, мама не взяла меня с собой, а сама приезжает редко, приводит сюда мужчин и на меня не обращает внимание.
Володя заплакал навзрыд.
– Ты живёшь совсем один? Кто тебе помогает? – спросил Глеб.
– Тётя Люба – она занимается со мной, и тётя Таня – она убирает квартиру, покупает продукты. Но я один, я так боюсь жить один. Ты теперь будешь мне помогать?
– Конечно, всё будет как прежде. Позвони-ка матери, – сказал Глеб.
– Что мне ей сказать?
– Ну, скажи, что я жив, а я возьму трубку, – ответил Глеб и пустил облако дыма в потолок.
– Мама, – услышал он дрожащий голос Володи, – понимаешь, Глеб, наш Глеб жив.
Брат выхватил у него трубку.
– Лена, это Глеб, тут такая ситуация получилась, в общем я жив, просто потерял память и всё это время жил под чужим именем.
– Я завтра приеду, и разберусь, что там у вас, я как раз сейчас в России, – услышал он в ответ.
Глеб с опаской открыл дверь своей прежней комнаты, что он там сейчас увидит? Но в комнате, всё было как прежде, всё было покрыто пылью, но всё осталось ровно также, как было при нём, сюда, видимо никто не заходил. Лене было, как обычно, всё равно, а Володька даже после его «смерти» не нарушил заповедь не заходить никогда в комнату брата. Постель разворошена, как он вертелся здесь, одурманенный наркотой, так всё и осталось. На ней горой лежат вещи Эллы, увидев их, к горлу подступил ком, воспоминания вновь лавиной обрушились на него, его пошатнуло, но Глеб взял себя в руки. Надо держаться, он будет жить, начнёт всё сначала, но влюбляться больше не будет ни за что, нет, никогда. Глеб прислонился спиной к двери, кружилась голова. Он оденется в броню, и никто больше не пробьёт её, он не допустит больше никаких слабостей, никто и никогда больше не завладеет его сердцем настолько, что он забудет о своём Я. Глеб, как мантру, повторял установку, и ему удалось прийти в норму. Он открыл глаза и без трепета посмотрел на гору вещей, надо их упаковать и отвести в какой-нибудь центр социальной помощи, Элла бы это одобрила.
