Тотальная угроза - Дино Динаев

Это произошло в середине подъема, и Картазаев лихорадочно вжал тормоз, предотвращая сползание машины назад в тоннель.

— Толкайте! Чего сидите? — рявкнул он.

Подростки высыпали наружу и, подбадривая друг друга выкриками, дотолкали машину до горизонтальной площадки.

Оживление быстро смолкло, будто поглощенное массивными бетонными стенами. Из зала опять-таки вело два тоннеля.

— Тот к выходу, — Свин указал на левый.

Насчет правого никто ничего не спросил, потому что он имел огненно красную предупреждающую табличку: "Опасно — репликаторы! Вход обслуживающему персоналу воспрещен!"

— Где же вы тут жили? — спросил Картазаев у Свина.

Толстяк насупился.

— Отстань от него, Придурок, он свое имя забыл, — сказал Мика.

Калерия пояснила:

— Они все такие с Обервальда выходили. Им давали специальные таблетки, чтобы они ничего не помнили. Он и в семью поэтому вернуться не смог. С тех пор с Сантой кантуется. Только благодаря ему и жив до сих пор. Обычно, те, кто побывал в Обервальде, ходили как неприкаянные до тех пор, пока не пропадали.

— Куда пропадали? — сразу насторожился Картазаев.

— Не знаю, — беззаботно пожала плечами девушка.

Сказанное очень не понравилось Картазаеву.

— Может быть, их для этого и выпускали, чтобы потом они пропадали? — подумал он вслух. — Что-то тут не клеится.

Его отвлек Мика, бесцеремонно трясший его за рукав.

— Ну что, Придурок, так и будем ждать, пока ты свои мысли будешь склеивать? — спросил он.

Картазаев поморщился. Мика определенно начинал его раздражать.

— Бензин надо искать, — проворчал он.

— И где?

Картазаев указал на правый ход.

— Ты совсем спятил, Придурок, — хохотнул Мика. — Туда же нельзя.

— Ну, тогда сиди и жди, пока тебе кто-нибудь бензин принесет! — уже в открытую вспылил Картазаев. — Представляешь, бродит бедолага по тоннелю с полной канистрой и прямо-таки не знает, куда ее деть.

— Прекратите сориться, — разняла их Калерия.

Вот уж никогда бы не подумал, что я, сорокалетний мужик, полковник, представленный в свое время к Герою, но звезду не получивший из-за происков Данюка, что я буду на полном серьезе сориться с двенадцатилетним пацаном, подумал Картазаев.

Но тут же пресек себя. Возможно, не было бы всего этого кошмара вокруг, если бы они в свое время повнимательнее относились к таким вот Микам и Сантам. Любить их никто не заставляет, хотя бы обратить внимание.

Что-то я не вовремя о любви начал рассуждать, подумал Картазаев.

Его отвлекло знакомое подергивание за рукав. Картазаев с удивлением констатировал, что на этот раз Мика не вызвал особого раздражения.

— Чего тебе?

— Санта сказал, что идти можно. В Обервальде давно никто не живет. А ты боялся, Придурок!

— Не все ж такие смелые как ты, — по инерции огрызнулся Картазаев и тут только заметил, что Мика успел позаботиться о себе и напялил цветистый халат Вилли Архангела. — Что, замерз, пацан?

— Хватит вам, наконец, — одернула их Калерия. — Всем надо быть осторожнее. Санта сказал, быть начеку.

— Санта сказал, быть начеку, — саркастически передразнил Картазаев, но его актерский пассаж проигнорировали, все уже довольно энергично двинулись в правый тоннель.

Правильнее было бы назвать его коридором, потому что на тоннель он не тянул: был слишком узок, два человека могли разойтись в нем с большим трудом.

Коридор вывел их в зал круглой формы. С потолка свисало несколько люстр, и выбитым зубом во рту чернел вентиляционный люк с выломанной решеткой. Потолок был грязен донельзя, и о том, что его когда-то белили, можно было только догадываться. Стену по периметру украшали пять дверей.

— Площадь звезды! — буркнул Свин.

— Хоть что-то вспомнил, — мрачно пошутил Картазаев.

— Ну, че ты ко всем цепляешься, Придурок? — возмутился Мика. — Санта, скажи ему!

Санта молча оглядел их и сказал:

— Надо разделиться.

Картазаев возразил, что делиться не надо, потому что его сразу насторожило, что дверей оказалось ровно по числу членов их небольшой команды, да и то, что инициатива шла от Санты, тоже вызвало подозрения, но, как водится, Картазаева опять никто не послушал.

— Правильно Санта говорит, а то мы это бензин сутки проищем, — заметила Калерия.

Сутки мне нельзя терять, подумал Картазаев. У него оставалось часов десять не больше. Делиться, так делиться.

И они разделились.

Картазаеву достался крайний левый ход. Договорившись, что все вернутся назад не позже, чем через тридцать минут независимо от того, найдут они бензин или нет, двинулись в путь и разошлись каждый своим путем.

Почти сразу Картазаев уткнулся во вторую дверь, открыв которую, попал в комнату, бывшую, скорее всего, складом никому не нужных вещей. Лопнувшие трубы и батареи, ржавые бочки, неопрятные кучи рваной ветоши и просто кучи.

Повезло, дерьмо застарелое, не воняет, подумал Картазаев, пробираясь мимо завалов. Он выбрался на более или менее свободное место и внутренне содрогнулся при виде застывшей человеческой фигуры.

— Это я, Санта.

— Моли бога, Санта, что успел предупредить, мне не хватило пустяка, чтобы спустить курок, — пробормотал Картазаев. — Что за шутки, мужик?

— Наши ходы соединились.

Действительно, в этом месте в стене имелось боковое ответвление, из которого, скорее всего и вышел Санта. Там было темно, и вились струйки пыли.

— Как ты быстро. И как ни на что не наткнулся? Ведь темно, — Картазаев подошел вплотную и решился спросить напрямую, ведь когда они еще будут наедине, без сопровождения сопливых гвардейцев. — С кем ты, Санта?

Тот равнодушно пожал плечами:

— С тобой, как видишь.

— Давай поговорим откровенно. Ты знаешь, кто я?

Санта кивнул.

— Обидно получается. Про меня все знают, мозги мне просканировали, а про тебя никто ничего не знает. Ходит тут Исусик, в Вольде детишек брошенных собирает, на тварей всяких охотится: на хохотунов да крысоловов. Вроде во всем личность положительная. Только не бывает личностей полностью положительных. И ты тоже не исключение. К еде не притрагиваешься, по пятницам куда-то исчезаешь. Сегодня кстати что? Четверг? Значит, завтра тоже исчезнешь? А если мы в бою будем? Если твоя помощь нужна будет?

Санта хотел пройти дальше, но Картазаев успел схватить его за плечо и задержать. Ощущение оказалось не из приятных. Секунду назад гибкое, похожее на ртуть плечо, вдруг затвердело в сталь.

— И почему ты все время молчишь?

Оставив все его слова, сказанные в сердцах, без малейшего внимания, Санта указал наверх и сказал: