«Пятая колонна» Советского Союза - Валерий Шамбаров

Сталин уделял огромное внимание отечественной литературе, искусству. Эти направления он держал под личным контролем, хорошо понимая, что культура — основа внутренней силы государства, ее духа. Невзирая на все финансовые трудности, на развитие культурной сферы выделялись очень большие средства. Иосиф Виссарионович говорил, что на это «нам денег не жалко». Государство обеспечивало выпуск кинофильмов, журналов, публикацию литературных произведений, организацию выставок, содержание музеев, работу театров. Деятелей культуры неизменно опекали, они в первую очередь получали жилье, им платили высокие оклады и гонорары. Хорошие произведения награждались Сталинскими премиями. Сам генеральный секретарь регулярно встречался с писателями, кинематографистами, художниками, интересовался их нуждами, читал почти все произведения, выходившие в печати. Поощрял то, что считал полезным, отвечающим тем или иным политическим задачам. На авторов сыпались почести, материальные блага. Сталин считал, что он таким образом воспитывает новые таланты, дает им стимулы к творчеству, делает их убежденными помощниками в строительстве Советской державы. Но на самом деле он вскармливал конъюнктурщиков, лизоблюдов, подхалимов, которые позже запросто предадут и его самого, и его политику.

Таких же конъюнктурщиков и подхалимов выдвигала система коммунистического аппарата. Особенно ярко это проявилось в 1949 г., когда отмечали 70-летний юбилей Сталина. Лавины восхвалений и поздравлений публиковались всеми газетами в течение нескольких месяцев и захлестнули страну. Во многих городах возводились памятники, бюсты Сталина. Тысячи памятников. Хотя непомерные масштабы этой низкопробной лести растворяли и топили истинный авторитет, истинное уважение к вождю, которое он приобрел в народе во время войны. Набивали оскомину, вызывали раздражение, скрытые насмешки. Раскручивали и поддерживали уродливую кампанию ближайшие соратники Иосифа Виссарионовича. Активно действовал в данном направлении идеологический аппарат ЦК во главе с Сусловым.

Страну уставляли бюстами и памятниками, а Суслов тогда же, в 1949 г., представил Сталину доклад, предлагая возобновить гонения на Церковь. Обосновывалось, что она сыграла свою роль в войне, ну а теперь ее снова можно прижать. Приводились весомые аргументы. Дескать, религия подрывает устои коммунистической идеологии, а значит, в мировом противостоянии она играет на руку противникам. Очень соблазнительной выглядела и возможность пограбить, пополнить за счет Церкви государственную казну. Мнение Суслова поддержала часть членов Политбюро, однако Сталин такое предложение решительно отверг. Тем не менее… гонения все равно начались! Вопреки решению Иосифа Виссарионовича!

Только без шумных погромных акций, исподволь. Местные руководители запрашивали ЦК, как им строить взаимоотношения с Церковью, и идеологический отдел давал разъяснения: курс партии в отношении Церкви остается прежним. Возобновилась атеистическая пропаганда. Прорабатывали и исключали из партии коммунистов, окрестивших своего ребенка, дозволивших жене или бабушке ходить в храм, держать иконы. Строгий контроль установили над комсомольцами — не заглядывают ли на богослужения, не носят ли крестики? А некоторые храмы по стране начали закрывать. Исподтишка, под теми или иными «частными» предлогами. Особенно это коснулось церквей, которые в годы войны были открыты на оккупированных территориях, то есть без разрешения советской власти, по собственному почину священников и мирян. Теперь выдвигали предлог, что их открылось «слишком много», можно бы сократить. Такими способами в последние годы сталинского правления было закрыто около 2 тыс. храмов.

Сталинских установок патриотизма никто не отменял. Но их снова захлестывали волны «пролетарского интернационализма», вроде бы оправданные образованием мировой социалистической системы. Однако пропаганда «интернационализма» косвенно помогала внедрению других теорий — космополитизма. А такое внедрение целенаправленно велось западными спецслужбами, признавалось важным средством разложения русского народа. Например, в процитированной ранее разработке Аллена Даллеса «Размышления о реализации американской послевоенной доктрины против СССР» указывается о работе среди русской молодежи: «Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов». Зарубежные «голоса» внушали приоритеты «общечеловеческих» ценностей над национальными и государственными, идеи глобализма, эгоизма, рассуждения, что «родина человека — весь мир», «родина там, где человеку хорошо». Но ведь по сути это было разновидностью «интернационализма», только без «революционной» составляющей. Подобные идеи заражали интеллигенцию, молодежь. Когда это обнаружилось, Сталин осознал угрозу, начал широкую кампанию против космополитизма.

В западных и либеральных источниках ее с какой-то стати преподносят как «антисемитскую». Но это неверно. Политику Москвы никак нельзя было причислить к антисемитской. Советский Союз поддержал и горячо приветствовал образование Израиля в 1947 г. Сталин даже увидел в этом возможность ослабления британских и американских позиций на Ближнем Востоке. Хотя в данном отношении он ошибся. Израиль сразу вошел в тесную спайку с США и Англией. Зато создание нового государства нежданным образом аукнулось в Москве. Открывшееся здесь посольство Израиля принялось устанавливать прямые и чрезвычайно дружественные контакты с советскими евреями. Настолько дружественные, будто они были не гражданами другой державы, а просто соплеменниками. А к евреям принадлежала значительная доля столичной интеллигенции, научных работников, правительственных чиновников. Конечно, такое понравиться Сталину никак не могло. Да и никакому здравомыслящему главе государства не понравилось бы.

В связи с этим возникло дело Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). Он был создан в 1942 г. наряду с Всеславянским, Молодежным, Женским антифашистскими комитетами. В 1943 г. председатель ЕАК артист и режиссер С.М. Михоэлс, писатель И.С. Фефер и другие делегаты посетили США, договаривались о сборе средств в помощь СССР, встречались с еврейскими научными, культурными, общественными кругами. Были и встречи с руководителем Всемирной сионистской организации X. Вейцманом (который стал первым президентом Израиля), председателем Всемирного еврейского конгресса Н. Гольдманом, руководителем ложи «Сыны Сиона» С. Вай-зом, лидером организации «Джойнт» Д. Розенбергом.

А в ходе переговоров американские партнеры снова подняли вопрос о создании еврейской республики в Крыму. Причем Розенберг, по признанию Фефера (не только писателя, но и агента МГБ), говорил: «Крым интересует нас не только как евреев, но и как американцев, поскольку Крым — это Черное море, Балканы и Турция». Вернувшись в СССР, члены ЕАК разработали доклад о «Еврейской советской социалистической республике» (подобное название соответствовало статусу даже не автономной, а союзной республики) и 21 февраля 1944 г. представили Молотову. Однако он тормознул проект как явно несвоевременный.

Но члены ЕАК почему-то верили, что рано или поздно вопрос все равно решится положительно. Уже и распределяли места в будущем правительстве Крыма, и Михоэлса величали «наш президент». Надо сказать, комитет имел весомую поддержку в советском руководстве. Война закончилась, антифашистские организации, выполнив свои функции, прекращали существование, но ЕАК жил. Мало того, размахнул свою деятельность весьма широко. Выпускал газету «Эникайт» и еще ряд изданий, под его крылом возникло несколько «культурных» и «общественных» организаций. То есть откуда-то шла солидная финансовая подпитка. Поддерживались связи с американской организацией «Джойнт», а ее президентом в данное время стал банкир Эдуард Мортимер Моррис Варбург (внук Якоба Шиффа и брат двух банкиров, служивших в американской разведке — Джеймса Пола и Пола Феликса Варбургов).

Точно так же, как прежде Лурье со своим ОЗЕТом, ЕАК попытался играть роль некоего правительственного органа. Направлял местным властям на Украине и в Белоруссии указания об обеспечении евреев, вернувшихся из эвакуации. Требовал возвращать им утраченное имущество или выдавать денежные компенсации, в первую очередь предоставлять жилье, устраивать на работу. Об этой «самодеятельности» пошли доклады в Москву. Министерство госбезопасности представило материалы Сталину. Сообщило и о том, что члены ЕАК проявляют повышенный интерес к семейной жизни кремлевских руководителей.

В СССР обнаружились и «общественные» центры, агитировавшие молодых евреев ехать в Израиль, воевать с арабами. Повторюсь, Москва на первом этапе поддерживала Израиль, но вербовка добровольцев, разумеется, обеспокоила Сталина. А последней каплей стали события в Москве во время приезда посла Израиля Голды Меир. Встречать и приветствовать ее собрались огромные толпы, 30 тыс. человек! Но… советское руководство никого не созывало и не оповещало. Значит, такую массу людей собрала и вывела на улицы некая другая организация, обладавшая собственными каналами связи, разветвленными структурами, огромным влиянием.