Это не орочий Рон! (СИ) - "RedDetonator"

"То есть для людей это путь к упадку, а эльфам можно, ведь они такие мудрые и знают, как обращаться с опасными игрушками…" — с трясущейся от вновь нахлынувшей ярости нижней губой, зло подумал Денетор. — "Сволочи, предатели, глупцы!"

Он вышибет из городских мастеров дух, но они будут производить ему балдулуги! Надо будет, по сто единиц в день! Пусть после семи выстрелов бронзе требуется охлаждение, но это лучше, чем идти на перестрелку с мечами!

В память о сыновьях, Денетор должен довести дело до конца. Он не может себе позволить оставить Гондор в таком положении. Не в его правление…

//На подземных тропах. Где-то под Туманными горами//

— Невилл! — громко позвала какая-то орчанка начальника медицинской службы.

— Чиго тибе? — никто не мог этого понять, но Невилл одинаково плохо говорил как на вестроне, так и на бурджабе[35], то есть тёмном наречии.

— Там ещё один из воинов умер! — доложила одна из Сестёр.

Сестринство — не так давно, буквально за неделю до Последнего штурма, как окрестили причину их бегства гражданские, основанное Командиром Уизли учреждение.

Они ухаживают за раненными, кормят и поят их, пожалуй, это единственные существа, которым не наплевать на тех, кто уже не может идти. Но Невилл никогда не забывал, что они делают это только по воле Командира.

Невилл на ходу одним глотком допил чарку браги и направился в хвост обоза, где шли телеги с раненными.

Вообще, если сравнивать с тем, что Невилл видел в их "орочьей армии" раньше, сейчас раненным оказываются чуть ли не тёмновластелинские почести и уход. Раны регулярно перевязывают, мажут мазями, которые вообще-то стоят денег, но всё это покрывает казна. Умом Невилл понимал, что всё это во имя сохранения опытных солдат, которые битые стоят пяти небитых, но это всё равно вызывало у него непонятное чувство. Он не мог его описать, но даже начинающий психиатр с планеты Земля назвал бы это когнитивным диссонансом.

Невилл столкнулся с явлением, которому просто не было места в его мировосприятии, он его осознавал, но разум отказывался принимать это. Нет, это не сказывалось на его работе, но не мешало предаваться тяжким думам вечерами.

— Как его звали? — Невилл посмотрел на мёртвого урук-хая, голова которого была обильно перевязана бинтами.

— Семь тысяч семьсот девятый, — прочитала надпись на нагрудном жетоне одна из Сестёр.

— На следующим привале пахаранить с почистями, — распорядился Невилл. — Как и астальных прежди.

— Мы бы не посмели… — начала говорить одна из Сестёр.

— Я проста напаминаю! — прервал её Невилл и направился обратно к голове обоза.

Они прошли уже половину пути, а Командира всё нет и нет…

Глава пятнадцатая. Кошмар из тёмных пещер

Маладур, сын Аспергара, первый сотник Базальтовой дружины, напряжённо всматривался во тьму небольшого пещерного зала и пытался разглядеть хоть какое-то движение. Пусто.

— Они уже должны были быть здесь… — тихо произнёс Зирак, сын Гарака, второй десятник.

Бандар IV, сын Трамадила, нынешний Наместник Залов Торина, а фактически состоявшийся самовластный король, в основном ввиду чрезмерно большого расстояния до Эребора, выслал Базальтовую дружину, представляющую из себя тысячу храбрых и искусных гномов-воителей, на помощь людям и эльфам. Пять сотен приняли непосредственное участие в победоносной Осаде Изенгарда, а остальные, по рекомендации Владычицы Галадриэль, принялись искать скрытный путь в изенгардские подземелья, чтобы ударить по орочьему тылу, вырезать всех, кто снабжает их оружием и едой, а также добить выжившие остатки их проклятой варварской армии.

Передовой отряд разведчиков из пятидесяти дружинников ушёл сутки назад и они уже два часа как должны были с ними встретиться, но в намеченном зале тишина и пустота.

— Идём вперёд… — тихо приказал Маладур. — Или они потерялись и не уложились в график, или столкнулись с чем-то, с чем не смогли совладать… Вперёд…

Сотня двинулась в путь. Все были настороже. Каждый серый сталагмит мог скрывать за собой врага, а каждый тёмный отнорок прятать вражеский отряд.

Они вышли к месту, которое могло бы послужить хорошим местом для привала: неподалёку журчал подземный ключ, всего три узких прохода к небольшой пещерной зале и почти полное отсутствие в ней отдельно стоящих каменных глыб, могущих послужить укрытием для вражеских стрелков.

По центру залы горел большой костёр, вокруг которого идеальным кругом сидели разведчики. У самого костра сидел человек в необычной броне и… брился.

Опасное лезвие скоблило впалые бледные щёки, освобождая их от густой рыжей щетины.

— ♫Под небом голубым… Есть город золотой… ♫ — человек спокойно макал бритву в котелок с водой и, пользуясь небольшим зеркальцем, задумчиво водил бритвой по щекам и подбородку, прерываясь на бормотание какой-то песни на вестроне. — ♫С прозрачными воротами… С двуглавой Аквилой…♫

Гномы-разведчики же сидели у костра молча и неподвижно.

— Это… — тихо начал говорить Глойн, сын Берома, пятый десятник.

— Тихо… — остановил его Маладур. — Это похоже на ловушку…

Они молча наблюдали за бреющимся человеком, издалека, вне зоны его видимости, во тьме.

— Ребят, нормально побрился? — задал вопрос человек, поворачиваясь в сторону Маладура. — Вам оттуда видно?

Тут один из сидячих гномов-разведчиков завалился на левый бок.

— В атаку! — в один момент осознал всё Маладур. — Они все мертвы!

С низким гулом боевого клича гномы бросились в атаку на одного-единственного человека. Каждый жаждал убить его первым.

— Вы мне не противники, — хмыкнул тот и поднял с земли высокий чёрный шлем.

Полетели массивные сулицы, от которых человек прикрылся колдовским щитом.

— Это колдун! — заорал кто-то из несущегося на человека строя.

— Бомбарда Максима! — произнёс человек и взмахнул каким-то предметом в руке.

Маладур почувствовал как какая-то сила резко дёрнула его и метнула назад. Он буквально услышал, как захрустели ломаемые кости.

— Скутум Сангвинем! — громогласно произнёс человек.

Перед ним возник барьер из крови… фонтанами взметнувшейся из тел мёртвых разведчиков.

Маладур, испытывающий сейчас адскую боль в переломанных ногах, испугался сейчас сильнее, чем когда-либо до этого. Липкий страх сковал его движения, поэтому он не предпринял вообще ничего для своего спасения.

Тем временем человек выкрикнул что-то и начал бросать в поваленных гномов кровавые пики, образующиеся прямо из кровавого барьера.

Одна из пик попала в левую руку Маладура и он осознал, что боль в сломанных ногах — это ничтожная ерунда. Руку будто начали жрать могильные скарабеи, встречающиеся иногда в затхлых камерах древних могильников. Он бы мог вспомнить эпизод из прошлого, когда в юности, во время разграбления могильника, сунул руку в неправильный глиняный сосуд, но сейчас он мог думать только о боли, а также душераздирающе вопить.

И рядом с ним так же вопили десятки голосов. Шло время, но боль не утихала, полностью поглощая Маладура. А потом свет от яркого костра закрыла тень и кто-то потащил его за ногу. Затем его ослепило очередной вспышкой боли, которая, к его удивлению, стала облегчением, так как он перестал чувствовать левую руку. Бросив мутный взгляд налево, он обнаружил свою левую руку, отдельно лежащую в стороне и снова завопил.

— Я узнал тебя, сотник Маладур, сын Аспергара, — произнёс появившийся перед глазами гнома человек. — Выпей это — средство облегчить боль и не умереть от болевого шока.

Ко рту Маладура приблизилась мензурка с какой-то изумрудного цвета жидкостью. Послушно выпив жидкость, он практически сразу почувствовал облегчение.

— А теперь… — человек направил на него какую-то палочку из резного дерева. — Легилименс!