Сценарист (СИ) - Син Айкава

— В этот раз у меня крепче, — ухмыльнулся Син и, быстро прокружившись вокруг своей оси, нанёс сильный удар щитом прямо по лицу противника, в результате чего тот с болезненным стоном отлетел в сторону на несколько метров, врезавшись в бетонную стену и сделав в нём небольшое углубление, что по форме совпадало с формой его тела.

«Наверное, он думал, что всё будет также, как и тогда, только вот сейчас преимущество явно не на его стороне, да и баланс сил изменился. Похоже, он разучился оценивать противников».

После столкновение весь воздух, что был в лёгких линчевателя, вырвался наружу с болезненным выдохом. Вторая часть маски упала на землю и также разбилась на несколько кусочков, как и первая. На лице Джека отражались боль, злоба и гнев. Он попытался быстро выбраться из своеобразного кратера и вновь встать на ноги, да только в этот же момент боль пронзила всё его тело, что заставило его помедлить.

В то же мгновение Айкава приблизился к противнику и нанёс ему несколько болезненных атак монтировкой по лицу и корпусу, за которыми последовал сильный удар ногой прямо в грудь, чего Клаус никак не ожидал. Атака была настолько мощной, что стена позади Потрошителя окончательно разломалась и тело последнего оказалось уже внутри здания — прямо на холодных бетонных обломках.

— Ты ведь не хочешь убивать меня, да? — спросил Син, заходя внутрь строения через новый вход. — В прошлый раз было очевидно, что ты пытался меня убить, ибо твоя жажда крови ощущалась чуть ли не за километр. Сейчас же этого нет. Тогда почему же ты решил сразиться со мной?

Клаус не отвечал. Всё его тело ужасно болело из-за последних атак, из-за чего он не мог даже нормально рот открыть. Его грудь поднималась и опускалась с болезненными, неровными вдохами. Безмолвие его залитого гневом и страданием тела было разрывающим. Он чувствовал, как боль пронзала каждую клеточку его организма, а тело отвечало тупой, оглушенной реакцией на столь беспощадное нападение. Лицо Клауса было искажено от ужасных ощущений, глаза, испытывавшие удивление и злость совсем недавно, теперь выражали лишь мучительную слабость и отчаяние.

— Неужели ты понял, куда я направляюсь? — спросил он, приседая на корточки перед телом противника. — Хочешь защитить тех, кто находится в том месте? — удивлённый взгляд противника был ответом на этот вопрос. — Но зачем? Мы же оба пострадали от их действий и решений. Только из-за них мы познали столько боли и отчаяния за столь короткое время. Почему ты хочешь защитить их? Привязался? Или же думаешь, что они настолько сильны, что победить их никто не способен?

— Его… не победить, — хриплым голосом ответил Клаус, начав ползти медленно вставать. — Всё идёт… по его сценарию. Разве ты этого не понял?

Син был слегка удивлён столь непонятными для него словами и не менее непонятными вопросом, но виду не подал — оставил всё для внутренних размышлений.

— Он знает каждый наш шаг. У него… ужасная причуда, — продолжал говорить линчеватель. — Этому человеку невозможно противостоять — ему всё известно, — грустно ухмыльнулся он. — Его не победить, так что идти против него — чистое безумие или же глупость.

— Поэтому ты решил потакать ему, чтобы не умереть, — предположил Син.

— Умереть? Ха! — издал болезненный смешок он. — Смерть — лучший исход для предателя. Этот убивать не станет, — махнул рукой он. — Он будет пытать тебя, пока ты не станешь умолять его о смерти, но даже тогда ты не перестанешь страдать. Станешь его игрушкой, которой он будет вертеть так, как захочет, и ты никак не сможешь помешать ему.

— Боишься, да? — догадался Айкава. — Боишься новых страданий и боли. Понимаю, — слабо кивнул головой он. — Но я этого не боюсь.

«Сейчас он слаб, как никогда раньше. Добей его. Сделай то, на что ему яиц не хватило, когда ты был на грани жизни и смерти», — соблазняла на убийство Сина «тень», но тот не обращал на них никакого внимания, ибо имел свои планы на дальнейшие события.

Клаус уже успел отойти от боли в результате полученной урона. В данный момент он смотрел противнику в глаза и удивлялся каждому его слову. Мало того, что тот был весьма проницательным, так ещё и смелостью обладал не малой, а ведь последнего как раз-таки и не хватало линчевателю.

— Я должен был умереть ещё десять лет назад вместе со всеми, но, увы, остался единственным выжившим. С тех пор моя жизнь не кажется мне ценной или же важной. Единственное, что придавало ей смысл — месть. И сейчас, когда путь к ней открыт, я не отступлю, Клаус, и мне плевать, кто захочет мне помешать, — говорил очень уверенным голосом он, что ещё больше удивляло его противника. — Хочешь продолжать мешать мне? Хорошо, но тогда я убью тебя и пойду дальше, но вряд ли ты согласен с таким исходом, не правда ли? — в ответ он не получил ни слова, но по реакции собеседника стало понятно, что злодей был прав в своём предположении. — В таком случае, Клаус, я бы предложил тебе отправиться вместе со мной. Так мы бы смогли отомстить этим людям вместе. Но… ты боишься главного человека, да и отомстить ты не желаешь, потому, скорее всего, ты откажешься от этого предложения, потому остаётся лишь одно, — Айкава выпрямился и грозно посмотрел Потрошителю в глаза. — Я отправляюсь туда один, а ты не станешь мне больше мешать. Если я проиграю, то тебе ничего не будет, а если выиграю — ты избавишься от страха. Все в выигрыше.

Клаус перевёл взгляд с Айкавы на стену напротив себя, словно пытаясь сконцентрировать свои мысли в этот момент. Удивление от откровенной смелости Сина вспыхнуло в его глазах, и он двусмысленно посмотрел на него, словно пытаясь понять его настоящие намерения. В этот же момент он увидел в его взгляде кое-что ещё, что тут же заставило его измениться в лице. Он резко погрустнел, взгляд его опустился, а сам он сместил фокус на другой объект.

Тяжёлый вздох вырвался из его груди, когда он безмолвно подошёл к целой стене и, упёршись спиной в холодный бетон, медленно опустился на пол. Его дыхание было неровным, как будто каждый вздох причинял ему дополнительную боль. Он сидел там молча несколько секунд, словно собираясь со своими мыслями в этот момент. Из его глаз проглядывали сложные эмоции, и выражение лица было загадочным и непроницаемым.

— Он уже сделал свой ход. Всё кончено, — грустно произнёс Густавсон и вздохнул.

— О чём это ты? — не понимал Син.

— Он уже ждёт тебя. Ему известно о твоём скором прибытии, о твоих намерениях, желаниях и целях. Всё так, как он и говорил — по его сценарию.

— И что это значит?

— Можешь идти. Мешать я тебе не стану, — прикрыл глаза Потрошитель.

— Всё так просто? — удивлялся злодей.

— Остальные действия бессмысленны.

Айкава не понимал смысла того, что говорил ему Потрошитель, да и не старался понять. В любой другой ситуации всё было бы иначе, но в тот момент и время поджимало, и желание закончить путь боли и страдания возрастало с каждой минутой, потому докапываться до столь явного поведения и не менее странных слов ему не хотелось. Все его мысли сейчас были заняты тем, как можно быстрее добраться до нужного места. Приближающаяся месть же и вовсе пьянила разум, заставляя верить в то, что она — неотвратима. Это чертовски заводило подростка, потому, когда он убедился, что линчеватель не станет останавливать его, повернулся к последнему спиной и побрёл к самодельному выходу из здания.

«Что ты делаешь? Прикончи его! Он попытается помешать тебе! Быть может, он прямо сейчас ударит тебе в спину! Не стоит быть таким наивным, Син!», — пронеслось в голове злодея, но он эти мысли легко проигнорировал.

— Надеюсь, в следующий раз я сражусь с сильным Джеком Потрошителем, а не со слабым Клаусом Густавсоном, — сказал на прощание Син, после чего сильно подпрыгнул при помощи своей причуды и отправился по крышам к нужному месту.

Клаус же явно испытывал грусть от всего произошедшего. Казалось, что не такого исхода он желал. Оно и понятно, ибо проигрывать он точно не планировал, да только кажется, что это было не единственным поводом для его плохого настроения.