Канцтовары Цубаки - Ито Огава

— Решено, — вдруг сказала госпожа Барбара. — Можно я сожгу здесь одно из своих?

— Вы о письме?

— Ну да.

Я кивнула, и она, легонько поднявшись, опять удалилась в дом. Мне вдруг почудилось, будто глаза ее подернулись каким-то странным сиянием. Хотя, возможно, то были просто слезы.

В ожидании госпожи Барбары меня посетило нечто вроде фантастического дежавю. Дело было в камамбере. Именно про него писала Наставница своей подруге в Италию. А уже на эту сцену наложился камамбер от госпожи Барбары.

И хотя к Наставнице, своей кровной родне, я так и не сумела стать хотя бы немного добрее, с госпожой Барбарой из соседнего дома я завтракала камамбером, и сердце мое припевало от благодарности и любви.

Наставница же, как выяснилось, могла изливать свою душу в письмах к той, кого не встречала ни разу в жизни. Каждая из нас будто подстроилась под кого-то еще…

— Вот!

Через пару минут госпожа Барбара вернулась. Письмо в коричневом конверте она с огромной бережностью держала обеими руками.

— Как же заветно я его берегла! Но, видно, пришло время выпустить его на волю… Слишком уж оно печальное. Возможно, самое несчастное письмо на свете.

— Вы уверены?

— Да, конечно. Я уже все решила.

Когда она передавала мне коричневый конверт, из-под открытого уголка показалось что-то похожее на прядь волос.

— Я поняла вас. Так простимся же с ним от чистого сердца! — объявила я и бросила письмо в огонь.

— Большое тебе спасибо, — услышала я.

Письмо, которое она так заветно берегла, обратилось в пепел почти мгновенно. Так, будто само не могло дождаться, когда это с ним случится.

— Ну вот! Просто камень с души! А то всё меня отпускать не хотело… вот здесь. — Она похлопала ладонью по груди.

— Госпожа Барбара! А когда вы в своей жизни были счастливее всего? — неожиданно для себя спросила я.

— Да прямо сейчас! — ответила она моментально.

Другого ответа я от нее не ждала.

— Это да, — согласилась я. — Прямо сейчас — это самое счастливое время!

Я вовсе не собиралась подыгрывать ей. Просто сама считала так же в глубине души.

Мы с госпожой Барбарой — «друзья через стенку». И уже одно это, возможно, заключает в себе огромный смысл. И точно так же возможно, что это она — уже там, на небесах, — срежиссировала все так, чтобы мы с госпожой Барбарой подружились.

Мне же на вопрос «а что ты сделала для нее?» куда проще вспомнить все то, чего я для нее не сделала.

И все-таки, может, еще не поздно?

Так думала я, пока госпожа Барбара сидела со мною рядом и, беззаботно болтая ногами, жевала камамбер.

ВЕСНА

…прочитала я то, что извлекла из почтового ящика.

Буковки хираганы — корявые, детские. Чуть не половина из них — задом наперед. Кто же — и как — умудрился доставить такое сюда?

Отправителя, впрочем, я вычислила почти сразу. Кюпи-тян! Нацарапала это разноцветными карандашами на изнанке листочка для оригами и, надписав конверт лаконичным «Для Попо», подсунула мне в почтовый ящик.

Слишком уж много букв в зеркальном виде. То самое «зеркальное расстройство», которым и знаменита на весь город Кюпи-тян. Та пятилетняя малявочка, что в последнее время иногда заглядывает ко мне.

Едва я вскрыла конверт, из него тут же повеяло чем-то сладким. Шоколад? Буквы большие, разлапистые. На обороте — картинка, намалеванная зеленым и красным фломастерами. Цветущий тюльпан.

Это письмо хотелось перечитывать бесконечно. И каждый раз, когда я делала это, тюльпаны распускались в моей душе.

Подробностей я не знала, но матери у Кюпи-тян, по-моему, не было. А отец ее вроде бы в одиночку заправлял какой-то закусочной неподалеку.

По субботам, уже на закате солнца, она забегала ко мне в магазинчик во время прогулки, чтобы спокойно съесть свой походный ланч. Клиентов не ожидалось, я сидела одна, и малявочка развлекалась тем, что помогала мне по хозяйству.

Разумеется, «Кюпи-тян» — это прозвище. Настоящее имя у девочки было другое. Просто именно так — латинским сокращением QP — называл ее почему-то отец. Да так это прозвище к ней и прилепилось. Очень уж ей к лицу.

Это письмо от Кюпи-тян для меня уже третье. Конечно, я храню их бережно все до единого. Но именно это растрогало меня так, что уже после обеда, неся свою вахту за прилавком, написала малышке ответ.

Формат ответа — мини-письмо. Жаль, что им мало кто пользуется в наши дни. В таком формате и конверт, и письмо составляют единое целое, и отправка сего послания стоит совсем гроши.

Прежде всего яркими разноцветными мелками я нарисовала в центре листа большую радугу. В письме для такой фантазерки все должно быть как можно ярче.

И уже вокруг радуги вписала текст.

В итоге получилось нечто вроде рекламной листовки.

Милая Кюпи-тян!

Спасибо за письмо.

Я была очень рада.

У тебя получился такой милый тюльпан!

Тебе скоро в садик, это правда?

Найди себе там хороших друзей.

Будешь пробегать мимо — заскакивай в гости!

Если захочешь, то знай: я всегда рада порисовать с тобой или поделать раскраски!

По утрам еще очень холодно.

Смотри не простужайся!

А я скоро зайду к твоему папе что-нибудь скушать.

Жду не дождусь скорой встречи!

Поппо

Это письмо к Кюпи-тян почему-то напомнило мне классические любовные письма. «Ну, вот и у меня завелась подруга по переписке!» — обрадовалась я. И мне показалось, что я стала хотя бы немного ближе к Наставнице.

Мини-письмо, дважды сложенное пополам, аккурат влезет еще и в отдельный мини-конвертик, подумала я и тут же, тремя мазками клея, смастерила его.

В поисках, чего бы еще подобрать, я обнаружила очень милую наклейку с какой-то зверюшкой. И, налепив ее, положила послание на весы. Двадцати пяти грамм не превысило. Обойдется всего в 2 иены, вижу я и наклеиваю на конверт двухиеновую марку.

Раньше я любые мелочи отправляла по обычному, шестидесятииеновому тарифу. Но когда поднялись налоги, мне стало выгоднее даже открытки сортировать по весовым категориям.

Заперев магазин, я направилась к почтовому ящику, чтобы опустить туда свое послание. Оно не деловое, не срочное; пускай себе летит до адресата сколько потребуется. Я взглянула на ящик и тут же вспомнила, что именно здесь повстречалась с Панти. Тогда она была мокрая, потерянная и вся дрожала, а теперь стала одной из моих лучших подруг.

Опустив письмо в ящик, я услышала легкий шелест и слабый стук.

Счастливого пути!

А через