Легенда Изумрудного моря - Анфилада Юри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мадлен… милая Мадлен. Отчего было не выбрать меня? Или настолько сладок вкус положения рядом с ним? — сиплый голос прервался на довольно громкий кашель, — Ещё не поздно. Я дам тебе подумать. Согласишься — всё у нас будет хорошо. И у племянницы, и у будущего ребёнка, и, думаю, ты понимаешь, что правление безоговорочно переходит в мои руки. Посмертная просьба Мартина в сторону Арии — не более чем пустые слова и фарс.
— Гиллерия всегда была под крылом женщин! И ты знаешь историю вашей семьи даже лучше меня, к чему сейчас устраиваешь этот балаган?! Если бы у вашей матери родилась дочь — то правила бы она, но все поддержали решение о восхождении старшего брата в виде исключения! Всё ровно до того момента, пока следующая Муар не ступит на престол! — Мадлен не позволяла себе срываться на крик, но возмущение подавить не удавалось, оттого ответ звучал на повышенных тонах. Джим же, напротив, чувствовал себя крайне спокойно и уверенно следя за каждым движением её манящих губ.
— Что-ж… Я, так понимаю, это значит нет. Хорошо, дорогая Мадлен, я принимаю твой ответ. В таком случае тебе не придётся узреть следующие потери семьи, ведь сегодня твой последний день. Видимо, ты никогда не задумывалась на какие крайности может пойти отверженный всеми человек.
Женщина оказалась в секунде от желания звать на помощь, но собеседник перебил намерения.
— Чщ-щ-щ… Учти, пискнешь — сделаю так, что погибнешь и ты и дитя. Сохранишь спокойствие и поиграешь роль послушной девочки, выслушаешь меня полностью… как когда-то в юности развесив уши и часами восхищаясь речами брата смотря на того влюблённым взором… тогда ребёнок выживет.
Джим вновь потянулся к пиджаку, выудив оттуда портсигар потряс им в воздухе, на что футляр отозвался пустотой содержимого. Промокнув салфеткой назойливые капли пота на лбу и причмокнув вопросил:
— Хм… Не могу всё же не дать тебе последний шанс передумать до конца беседы, чтобы всё-таки выбрать меня. Так скажем… исправить ошибку молодости. Самое гнусное и одновременно восхитительное что спустя все эти годы я по-прежнему смотрю на тебя тем же взглядом полным любви и возжелания… Ну, всё поняла? Кивни, если да.
В горле встал постылый комок страха не за свою жизнь. Мадлен напряжённо насилу подала знак согласия. Из уст мужчины полился монолог:
— Хворь несомненно принесла огромные утраты нашей стране, тем не менее как говорил нами любимый Мартин: «Не бывает так, что есть яд, но не существует противоядия», так вот противоядием выступил я. Отравляющий мою жизнь даже просто своим существованием и с самого детства обрёкший меня плясать в тени, быть якобы его правой рукой, мотаться по странам вместе, а порой и делать гораздо больше для страны чем он, но… как по закону жанра все лавры доставались открытой для пешек фигуре. Не кажется тебе, моя милая Мадлен что подобное несправедливо… но ты же сама непосредственно своими красивейшими глазками видела истину, так? — закусив нижнюю губу и опустив глаза вниз он продолжил,
— Я злился на мать, на свою судьбу, а особенно на старшего брата. Опять же, столь сильная эмоция как ненависть обязательно должна выливаться во что-то осязаемое, иначе попросту подобное чувство доведёт до края пропасти безумия… Точкой невозврата стала история с тобой, когда Джимми вновь был отвергнут, а Мартин — первый, лучший, любимый! Тогда я и приступил налаживать связи и коммуникации для личных целей. Лекари из глубинок, травники других островов и люди разрабатывающие лекарства… именно поэтому, я так понял, он обучал Арию не только знанию трав и умению работать с ними, но и подстраховавшись остальному ремеслу подготавливая ко всем поворотам событий… и уже с подросшей девочкой порой запрещал держать контакт. Он знал… он знал, что это я всегда дышу ему в спину! У меня было множество шансов в путешествиях буквально воткнуть ему нож в спину, но какой в том толк? Я не видел в этом изящества. Я тебе по секрету скажу… — с восторгом в глазах гость заговорщицки подался ближе наклонившись, отчего кресло под тем испустило протяжный скрипучий вопль,
— Даже если бы не недавняя болезнь острова, то Его непревзойдённости оставалось бы не более пяти лет. Доктора порой очень убедительны в своих назначениях лекарств, особенно если в кармане похрустывают купюры.
Мадлен сжалась как струна, поражённая словами человека, что никогда её не поводил, всегда с крепким дружеским плечом приходил на помощь, являлся лучшим дядей для своей племянницы, примерным братом и прежде не высказывавший ни единого гнусного слова в сторону своей семьи. Ловя моменты, когда гость отвлекался, погружаясь глубже в воспоминания или мечты, блондинка шарила глазами по комнате ища спасительные инструменты, но ей попросту бы не хватило времени на совершение самозащиты или осуществления худшего варианта. Лишь обманная тень в слегка видимом коридоре иллюзорно мелькала от пламеней свеч давая мнимую надежду на спасение. Джима вновь захватил сухой надрывной кашель, отчего тот на миг превратился в пунцовую зарю.
— И наконец мои бесконечные провалы в итоге увенчались успехом, а помощь пришла оттуда, откуда совсем и не ожидал! Вот так счастье, верно? Ах, да! Наша смелая девочка тебе, я так понял, ничего и не рассказала? Люди погибали от воды поступаемой с моря. Что-то в один миг пошло не так и вся вода Гиллерии оказалась отравлена, но подключив нужных людей, проведя несколько успешных ситуаций на которые меня натолкнул в общих размышлениях Мартин, сделал вывод… Жители, которые кипятят воду — живы и здоровы, тем самым пройдя термообработку заражённая живительная влага является пригодной для потребления. Безусловно с тем, кто сделал предположение я не поделился успехом. Небольшой проблемой первостепенно стало то, что во дворце пристально следят за питанием и чистотой пищи. Подговорив некоторых не особо болтливых, но знающих цену деньгам слуг на то, чтобы королю вместо прежде подаваемой на стол воды ставили стакан с желаемым содержимом — благополучно исполнялось.
— Он твой брат… ты видел как он умирает и неужели не было той крошечной искры, что бы дрогнула в твоём сердце? — лихорадочно дрожащие руки хаотично вытирали солёные дорожки на щеках.
В ответ раздался сиплый смех. Подняв очки, Джим Муар полностью протёр потное лицо.
— Пора заканчивать. Хотелось бы, конечно, сказать тебе больше, например, как отважно держался за жизнь отец Йонга. Вот только
