Чистые пруды. От Столешников до Чистых прудов - Сергей Романюк

В 1840-х гг. дом перешел в руки богатой купеческой семьи Мазуриных. Преступление, совершенное одним из Мазуриных в 1866 г. в этом доме, — он убил и ограбил своего приятеля ювелира, — нашло отражение в романе Ф. М. Достоевского «Идиот». Настасья Филипповна говорит: «…дом мрачный, скучный, и в нем тайна. Я уверена, что у него в ящике спрятана бритва, обмотанная шелком, как у того московского убийцы; тот тоже жил с матерью в одном доме и тоже перевязал бритву шелком, чтобы перерезать одно горло». Убийца был осужден к 15 годам каторги, но уже через 9 лет московские газеты сообщали, что видели его за границей. Еще один случай, но не такой трагический, а скорее комический, случился в этом же доме в 1870 г. Тогда Москва прочла в газете, что «5-го февраля, в доме Мазуриной, во время бывшего там свадебного вечера, в задних сенях дома был сломан мошенниками замок и унесено до 2 пудов медных форм, в которых находились приготовленные для стола заливное и мороженое».

К концу XIX в. участок перешел к известной семье купцов Бахрушиных, которые в 1882, 1900 и 1903 гг. застраивают его несколькими жилыми домами, которые сейчас все полностью перестроены.

В России была широко известна фирма Стахеевых, купцов из города Елабуги. Основатель ее занимался торговыми операциями в Приволжье и Сибири, а его потомки скупали хлеб и зерновые продукты и отправляли их в Центральную Россию и за границу, привозили чай, сахар, текстильные товары и еще многое другое. В начале XX в. Стахеевы имели нефтяные промыслы, собственные пароходства, фабрики, мельницы и десятки магазинов во многих городах России.

Один из Стахеевых — Николай Дмитриевич — вложил крупные средства в добычу донбасского угля и эмбинской нефти, а также занимался в Москве покупкой домов. Его великолепный особняк с прекрасными сохранившимися интерьерами, построенный архитектором М. Ф. Бугровским, находится на Новой Басманной (№ 14), а здесь, в Большом Златоустинском, тот же архитектор возводит протяженное здание (№ 6), где до большевистского переворота помещались «Большая Сибирская гостиница» и магазины на первом этаже. Сразу же после того, как в 1918 г. в Москве обосновались захватившие власть большевики, здание было занято ВСНХ (то есть Высшим советом народного хозяйства), в 1920-х гг. здесь были Комитет по делам изобретений, Центральный дом крестьянина и общество «Долой неграмотность», Центральный совет профсоюза работников сельского и лесного хозяйства (Всеработземлес), сельскохозяйственный музей, а в 1930-х гг. — Народный комиссариат земледелия, а также редакция журнала «Наука и жизнь». В июне 1929 г. в этом здании проходил I Всероссийский съезд крестьянских писателей под лозунгом «Нам нужен особый крестьянский писатель, идеологические устремления… которого были бы пролетарскими», где выступали Горький и Луначарский. Если последний убеждал писателей не входить ни в какие компромиссы с «чуждой идеологией» и решительно наступать на капиталистические элементы в деревне, то Горький, целиком поддерживая Луначарского, отметил, что надо работать над языком, и как-то двусмысленно посетовал, что, видите ли, те, «которые были вчера кочегарами, пастухами, сегодня уже пишут».

В этот дом в июне 1926 г. приехал из Воронежа с семьей Андрей Платонов, работавший там губернским мелиоратором, и его поселяют в доме Всеработземлеса, помещавшегося на четвертом этаже, — это его первый московский адрес. Через месяц его увольняют и выселяют отсюда. В его записях появляются такие слова: «Безработица. Голод. Продажа вещей. Травля. Невозможность отстоять себя и нелегальное проживание: все отсюда… Я остался в чужой Москве — с семьей и без заработка». Так начинается нелегкая московская биография писателя Андрея Платонова, ставшего знаменитым через много лет после смерти в 1951 г.

На угол с Маросейкой выходит большое здание издательской фирмы И. Д. Сытина, возведенное в 1913–1914 гг. по проекту архитектора А. Э. Эрихсона, который много строил для этой самой крупной в России издательской и книготорговой фирмы, распространение которой остановил лишь большевистский переворот в 1917 г. Эрихсону принадлежит и проект выразительного здания редакции газеты «Русское слово» на углу Тверской и Настасьинского переулка, а также сытинской типографии на Пятницкой улице. Здесь было выстроено представительное шестиэтажное здание для правления и главного склада, с магазинами на первом этаже. Новое строение появилось в быстро менявшейся Москве начала прошлого века вместо одного из самых замечательных архитектурных памятников Москвы, включенного в альбом лучших зданий, составленный М. Ф. Казаковым, и безжалостно разрушенного барочного дворца князей Шаховских XVIII в.

Это был трехэтажный дворец с высоким вторым парадным этажом, украшенный красивым барочным рисунком наличников окон и с двумя изящными флигелями. Он был настолько хорош, что приписывался знаменитому архитектору Растрелли. Это событие — потеря уникального памятника архитектуры — никак тогда не отразилось в прессе.

Здесь в конце XVII в. по улице располагались лавки мясного ряда, а за ними усадьба Ивана Ивановича Салтыкова, обозначенная на плане улицы, снятом в 1670 г. В 1715 г. палатами в глубине участка владел стольник князь Иван Иванович Щербатов, в 1754 г. — его сын князь Семен Иванович, в 1759 г. — брат Семена, капитан 1-го ранга князь Тимофей Иванович; в 1791 г. — его дочь Ирина Тимофеевна (1730–1808), принесшая усадьбу как приданое в род князей Шаховских, владевших ею весь XIX в. Ее муж майор князь Петр Александрович (1724–1791), возможно, и построил после сломки старых палат новомодный дворец, стоявший на красной линии Маросейки и фланкированный двумя флигелями. После него дворцом владел сын, бригадир князь Василий Шаховской, а последним был его внук, тоже Василий, продавший в 1903 г. родовой княжеский дворец купцу из сибирского города Нижнеудинска золотопромышленнику Петру Щелкунову, который продал его фирме И. Д. Сытина в 1912 г. Во время Первой мировой войны в этом здании располагался Всероссийский земский союз помощи больным и раненым воинам, в советское время находились учреждения — секции ВСНХ (Высшего совета народного хозяйства), редакция газеты «Советская торговля» — и квартиры: так, в конце 1950-х гг. здесь жил писатель, автор сценариев многих фильмов, и в их числе «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году», успешно искажавших историю, необыкновенно популярный ведущий телепрограммы «Кинопанорама» А. Я. Каплер.

На противоположном углу Большого Златоустинского переулка и Маросейки — рядовой четырехэтажный доходный дом с магазинами на первом этаже, который состоит из двух малоразличимых частей. Угловая часть была построена в 1872 г. (архитектор А. Л. Обер), а часть далее по улице — в 1896 г. (архитектор И. П. Залесский).

Маросейка, дом № 17

Именно на углу с переулком в XVII в. и находилось Малороссийское подворье, давшее, вместе с кабаком «Малороссийка», название улице, называвшейся до этого Покровкой.

Здесь в середине XVII в. стояли два двора дьяка Андрея Немирова, которые позднее приобрела казна и устроила там Малороссийское подворье. 12 января 1670 г. царь указал «малороссийских городов казакам и мещанам, которые учнут к Москве приезжать для всяких своих дел и с товарами, являться и приезды свои записывать в Малороссийском приказе и ставиться на Малороссийский двор».

Рядом с ним, фасадом на Малый Златоустинский переулок (на месте левой четырехэтажной части дома № 2/13), находился двор гетмана Ивана Самойловича, и двор этот еще долго назывался «гетманским».

В XVIII и XIX вв. бывший Малороссийский двор застраивается жилыми зданиями с магазинами и лавками на первом этаже. Надо сказать, что эти дома, стоявшие на оживленной проезжей и прохожей Маросейке, начиная с «питейной фартины» или просто кабака, были всегда полны самыми разными лавками и магазинами. На плане 1716 г. рядом с лавками на улицу выходила аптека, которая под названием «Маросейская» работала еще в 1917 г., в 1826 г. тут был магазин оптика Пристлея, в 1885 г. располагалась театральная типография, а также магазин Р. Кольбе — «большой выбор бронзовых бра, люстр и подвесов». А в марте 1851 г. тут открывается известное в Москве «гастрономическое заведение» А. Д. Белова, которое стало одним из лучших в городе. Д. А. Покровский, автор очерка о Маросейке и соседних местах, в журнале «Исторический вестник» в 1893–1894 гг. писал о беловском магазине, где «…красуется золотая вывеска, отмеченная свиною головой: такова странная эмблема гастрономии, которою отличил ее старинный московский жрец и служитель, купец Белов, свое некогда знаменитое торговое заведение. Во время оно, лет 30–40 назад, эта свиная голова торговала на всю Москву почти без конкуренции, и ее собственник наживал барыши какие хотел, пока не завелся у Арбатских ворот другой гастроном, француз Мора… Гастрономический магазин Белова в старину пользовался большой популярностью в Москве: нельзя было старательной хозяйке сделать лучшего комплимента, как сравнив ее ветчину или дичь с Беловской; и когда гость желал польстить самолюбию хозяина, то, пробуя сыр или колбасу, прямо говорил: „вот сейчас видно, что Беловский товар”. И наоборот, смиренные бедняки, не дерзавшие, по скудости кошельков, и двери отворить в это святилище утонченного обжорства, подавая на стол продукты из ближайшей овощ ной лавочки, с сокрушенным сердцем и поникшею главою признавались, что „уж извините, хорошая колбаса, ну, только не Беловская: Белов нам не по карману”». И еще в последние годы царской России объявлялись на Маросейке «гастрономия, вина, кондитерская, колбасная, колониальная торговля и бакалея фирмы „Наследники А. Д. Белова”». Рядом, на углу с переулком, был известный московский магазин А. Ф. Дютфуа, в котором продавалась самая различная стеклянная посуда — и столовая, и химическая, и парфюмерная, вырабатываемая на собственном заводе в Бутырках. Еще и сейчас на изящных керамических декоративных панно, помещенных между витринных окон, можно разглядеть латинскую букву D, знак магазина.