Чистые пруды. От Столешников до Чистых прудов - Сергей Романюк

У академии славное прошлое: она была основана в 1820 г. и называлась Михайловской, в советское же время ее назвали именем Дзержинского, не имевшим никакого отношения к артиллерии, теперь же тут — Военная академия ракетных войск стратегического назначения имени Петра Великого.

Глава IX

У Чистого пруда

Между Мясницкой и Покровкой

До нас дошел первый документ, где встречается имя «Москва» — это летописное упоминание в записи от 1147 г.: «…и прислав Гюрги и рече: „приди ко мне брате, в Москов”. Святослав же еха к нему с детятем своим Олгом, в мале дружине, пойма с собою Володимира Святославича; Олег же еха наперед к Гюргеви, и да ему пардус. И приеха по нем отец его Святослав, и тако любезно целовастася, в день пяток, на Похвалу святей Богородици, и тако быша весели. На оутрии же день повеле Гюрги устроити обед силен, и створи честь великоу им, и да Святославу дары многи, с любовию, и сынови его Олгови и Володимеру Святославичю и муже Святославле учреди. И тако отпусти и». Произошло это 4 апреля (11 апреля по новому стилю) 1147 г.

В разгар феодальных распрей Юрий (Гюрги в летописях) Долгорукий пригласил своего союзника, князя Святослава Ольговича Черниговского, на свидание в Москву. Сначала в Москву прибыл сын Святослава Олег и подарил Юрию шкуру барса («пардуса»). В Москве они пировали («устроили обед силен») и обменялись подарками.

Итак, в 1147 г. летопись случайно упомянула Москву, где остановились двое князей с дружинами, но не осталось никаких указаний на то, как, когда и кем был основан этот город. Возникновение крупного города, оставившего свое имя в истории страны и мира, неизбежно обрастает легендами и преданиями, в особенности тогда, когда источников либо вообще нет, либо обидно мало, или они противоречат самим себе.

Так и Москва, о начале которой сложено немало рассказов, преданий и легенд, которые появились довольно поздно — в первой половине XVII в., когда москвитяне задумались о корнях своего государства и задались вопросом «и почему было Москве царством быть и кто то знал, что Москве государством слыти». Многие из которых рассказывают о совершенно невероятных событиях, как, например, предание о построении Москвы князем Олегом, основанное на сообщении летописи, что он вообще «нача грады ставити многие» и поэтому, мол, построил Москву, хотя и нет и не может быть вообще никаких сведений о том, что Олег был в этих дальних диких местах. К таким выдумкам можно отнести и рассказ о князе Даниле, который, взяв с собою «некоего греченина именем Василия млада и знающа зело и ведающа чему впредь быти», отправился в поездку по княжеству «и въехав с ним во остров темен и непроходим зело, в нем ж бе болото велико и топко, и посреде того болота и острова узре князь великий Данило Иванович зверя превелика и пречюдна троеглава и красна зело. И вопросиша Василия греченина, что есть видение се пречюднаго зверя. И сказа ему Василий греченин: „Великий княже, на сем месте созиждется град превелик и распространится царьствие треугольное, и в нем умножатся разных различных орд люди, то есть прообразуют зверя сего троеглавого”».

Наряду с этими и им подобными легендами есть и такие, которые могут быть связаны с реальными лицами. Так, например, поздний рассказ, упоминающий некоего Стефана Кучко. Князь Юрий Долгорукий, направляясь из Киева во Владимир, «прииде ва место, идеже ныне царьствующиий град Москва». Там стояли «обо полы Москви реки села красные, сими же селы владающу тогда Болярину, богату сущу, именем Кучку Стефану Иванову». Оказалось, что «Кучка возгордевься зело не почте Великого Князя подобающею честию, яко же довлеет великим княземь, но и поносив ему к тому жь. Князь же Великий Юрьи Владимирович, ве стерпя хулы его той, повелевает того Болярина ухватити и смерти предати. И сему тако бывши. Сыны же его видев млады сущи и лепы зело, имянем Петр и Аким, и дщерь едину такову же благообразну и лепо сущу, именем Улиту, отосла во Владимир, к сыну своему ко князю Андрею Юрьевичю».

О Кучке древние источники не сообщают нам ничего, но вот Кучковичи, его родственники, упоминаются в летописи во вполне достоверном рассказе об убийстве князя Андрея Боголюбского, сына Юрия Долгорукого, этими самыми Кучковичами.

У одного из многочисленных авторов, писавших об этих легендарных временах, А. П. Сумарокова в его «О перьвоначалии и созидании Москвы» есть даже прямое указание на то, что дом Кучки находился у Чистого пруда: «А жилище Кучково было у Чистого пруда». По преданию, тело убитого владельца сел по приказу князя и бросили в пруд, отчего якобы он стал называться Поганым. Но это легенда, а в действительности в Москве пруд назвали так потому, что около него селились иноземцы, которых правоверные москвичи называли «погаными», то есть язычниками. В Древнем Риме христиане, жившие в основном в городах, называли крестьян, веровавших в старых богов, paganus, то есть язычниками.

Еще в позапрошлом веке из-за незнания топографии старинной Москвы утвердилось мнение, что этот пруд находился на месте современного Чистого пруда и сначала назывался Поганым оттого, что в него спускались отбросы от мясных боен, находившихся у Мясницких ворот Белого города. Версия эта неосновательна хотя бы потому, что для мясников не было никакого смысла идти с отбросами километр до пруда и бросать их там. Они обходились с «отходами производства» значительно проще и гигиеничнее — закапывали их в землю. Вблизи Мясницких ворот при раскопках в Костянском переулке обнаружили большое количество костей животных (откуда и его название).

Но, как выяснилось после внимательного прочтения многих документов, Поганый пруд находился внутри стен Белого города и можно предположить, что он располагался там, где было много дворов иноземцев, между Мясницкой улицей и Покровкой — внутри квартала, ограниченного Архангельским, Потаповским и Сверчковым переулками.

А вот там, где была стена Белого города и где ныне проходит Чистопрудный бульвар, долгое время находились пруды, оставшиеся от крепостного рва. На планах середины XVIII в. показаны три пруда, один из них, ближе к Покровским воротам, большой, и два других, по направлению к Мясницким воротам, значительно меньше. Тогда существовал и проект устроить вдоль крепостной стены бульвар, где «по способности места надлежит быть трем прудам», длиной 60, 24 и 38 саженей, показанным на архивном чертеже. Возможно, что пруды перед стеной явились причиной наименования нынешнего пруда, устроенного на их месте только в начале XIX в., во множественном числе — Чистые пруды.

Название Лучникова переулка произошло, по одной версии, от торговцев луком, а по другой — от ремесленников, изготовлявших метательное оружие — луки. До 1922 г. переулок назывался Георгиевским по церкви, здание которой стоит в Лубянском проезде (№ 9). Она называлась в древности «у старой Коровьей площадки», а в переписи 1638 г. — «Егорий в Лушках», то есть в лужках для выгона скота, ведь Георгий издавна считался на Руси покровителем скотоводства.

Еще одно название этой церкви — «что у старых тюрем», которые, очевидно, стояли за пределами посада, на торной дороге, которая проходила от Ильинских ворот по современным Лучникову и Милютинскому переулкам, Сретенке в направлении к северо-восточным городам Переяславлю и Владимиру. Ее каменное здание было возведено на средства богатого купца Гавриила Никитича Романова в 1692–1694 гг. Георгиевскую церковь закрыли в 1932 г. и передали соседнему ведомству, и за долгие годы хозяйничанья большевиков-чекистов она была настолько обезображена, что, глядя теперь на изящное здание с красивыми барочными наличниками окон, со стройной колоколенкой, завершенной острым шатриком над ярусом звона, трудно представить себе, что это представляло собой еще недавно.

Большой Златоустинский переулок. 1913 г.

Рядом с церковью стоял Армянский двор, где останавливались купцы с Востока; в 1635 г. он перешел к англичанам и стал называться Новым Английским двором (Старый находился на Варварке). После разрыва торговых отношений с Англией двор конфисковали и в нем разместили монетный двор, где чеканилась медная монета. Участок огородили тыном, а сверху на 10 саженей (около 20 метров) в глубь его натянули сети, чтобы помешать перекидывать отчеканенные монеты на улицу. На месте этого двора в XVIII в. уже находилось несколько участков частных лиц.

Дом № 1/11 по Лучникову переулку принадлежал к XVIII в. — это был пример обычного обывательского строения, не лишенного определенного изящества благодаря крупному русту. Дом, на первом этаже которого работала закусочная, работавшая когда-то всю ночь (редкий случай в Москве), сломали, и на его месте выстроен в 1997 г. новый в формах, похожих на архитектурные формы соседнего, через переулок. Левая часть дома № 5 по Лучникову переулку показана на плане 1827 г. Через 50 лет архитектор М. И. Никифоров капитально перестраивает его, увеличивая до четырех этажей и делая справа пристройку. В этом доме жил поэт А. М. Жемчужников. Напротив, во дворе дома № 4, находятся мало кому известные палаты XVIII в., в которых, может быть, есть и части значительно более старые. Этот дом в начале XIX в. принадлежал И. В. Скворцову, владельцу того самого участка на углу Малой Почтовой улицы и Госпитального переулка, где 26 мая 1799 г. родился А. С. Пушкин.