Последнее пророчество - Жан-Мишель Тибо

Он ласково погладил отполированный веками череп, ища поддержки в невидимом взгляде усопшей. Он любил Марию Магдалину, любил до сумасшествия. Как он желал восстановить ее кожу, заставить снова отрасти волосы, которыми она обтерла ноги Иисуса…

Подобные желания вселяли в него страх. А теоретически он уже располагал средствами для их реализации. Он с благоговением поцеловал череп, потом открыл вторую коробку.

Сердце забилось, пытаясь выскочить из грудной клетки. Он прикоснулся к защитному стеклу, но не решился вынуть реликвию из позолоченного хранилища. Вот она, плоть святой, в нескольких сантиметрах от его глаз и губ! Крохотный кусочек сухой кожи со лба Марии Магдалины, с того самого места, которого воскресший Христос коснулся пальцами.

Еще немного — и сознание покинуло бы Иеронима. В это мгновение раздался телефонный звонок.

— Мсье?

— Слушаю вас, — ответил он слабым голосом.

— Ваш самолет готов.

— Выхожу.

Он бережно упаковал реликвии и свои вещи и спустился к бюро администратора, чтобы оплатить счет. Через полчаса его реактивный самолет взлетел с частного аэродрома, прилегавшего к автодрому, и, набирая высоту, пронесся над Сент-Бомом. Иероним попытался разглядеть городок Сен-Максимен на севере. Но не смог. Он подумал о прихожанах, преклонявших колени перед поддельными мощами, которыми посланные им воры заменили подлинники. Совесть его молчала.

Глава 40

Сведения «Легиону» и «Opus» продавал один и тот же человек. Информация поступила к нему слишком поздно. Хуан Кальдерон смотрел вслед взлетающему самолету. Итак, реликвии теперь вне досягаемости его людей. Отец Иероним вез их прямиком в подземный центр ордена Божественного спасения. «Opus», несмотря на наличие многочисленных сообщников в лоне иезуитских орденов, не сможет завладеть ими.

— Все кончено, Робер, — сказал он своему спутнику.

— И что мы предпримем?

— Заберем оставшиеся реликвии.

— Но их больше нет. Они подменили подлинники фальшивками. Вы сами вчера говорили об этом.

— В базилике хранились не все реликвии. Имеется по меньшей мере одна реликвия, которая не принадлежит Церкви.

— Разве такое возможно?

— Едем в Сен-Максимен. Там я объясню вам, что имею в виду.

Они сели в машину, припаркованную возле маленького аэродрома, и выехали на дорогу, которая через Син и Меуне вела в маленькую столицу западной части департамента Вар. Хуан доверял Роберу. Тот был прелатом-директором «Opus» в регионе Прованс — Альпы — Лазурный берег. За десять лет Робер сделал неплохую карьеру в «Деле». Выдающихся успехов он добился в Ницце, где на сегодняшний день насчитывалось 1823 члена «Opus Dei», из которых 229 были студентами высших учебных заведений города. Робер содержал свой «рядовой состав» в образцовом порядке. Денег всегда было достаточно. Отошедшие от дел престарелые богачи, вступившие в ряды «Opus Dei», безропотно платили «налог». Более того — с энтузиазмом вносили дополнительные суммы к праздникам — к Пасхе, Успению Богородицы и Рождеству.

Робер утверждал, что мужчины и женщины, вставшие под знамена покойного лидера Хосемарии Ескрива де Балагер, верны своим обетам.

Однако Хуан в этом сомневался.

Повсюду ему мерещились шпионы и предатели, даже в сердце «Opus Dei». Под руководством главы ордена, монсеньора Хавьеры Эчеваррии Родригеса, Хуан совместно с региональными викариями контролировал службы безопасности, созданные пять лет тому назад. Внутренние чистки регулярно проводились в рядах нумерариев, супранумерариев, ассоциированных членов и сочувствующих. Тех, кого сочли слабым звеном, возвращали к обычной гражданской жизни, а виновные в сношениях с врагом представали перед Божественным трибуналом. Верные люди, которых завербовали среди духовенства прелатуры Священнического общества Святого Креста, как в свое время и Робера, выявляли паршивых овечек. Хуан отдавал себе отчет в том, что эти действия имеют относительную эффективность. Предатели прорастали в организации, словно сорняки на грядке.

Война реликвий набрала такие обороты, что члены орденов начали убивать друг друга. На всех континентах то и дело происходили стычки, велось жесткое соревнование — кому первым удастся проникнуть в тайну жизни. Лаборатории росли как грибы. Генетические коды, структура атома, химические соединения понемногу открывали свои секреты. Ученые на службе у религиозных и иных организаций, не подозревая о том, что пляшут под чью-то дудку, использовали положения квантовой механики и математические формулы, чтобы вывести новые законы. Ограничения, наложенные Господом, были попраны. Люди беспардонно вторглись в его парафию.

А все могло быть так просто! Хуан любовался пейзажем, открывшимся его взору. Отливающие синевой холмы, каменные террасы, засаженные оливами, дубовые рощи, виноградники, обремененные тяжелыми гроздьями, которыми лакомились птицы. Он видел счастливых людей, устроивших пикник на лужайке, прилепившиеся к склону деревни с церквями, окруженными ореолом былой славы, слышал веселый перезвон колоколов, призывающих верующих к молитве… Все это было похоже на чудо. Было воскресенье, и рай находился где-то рядом. Человек не был изгнан из Эдема. Пока еще не изгнан…

«Дыхание Божье истребит все это, когда наши преступления будут совершены», — думал Хуан. А преступления эти имели не человеческую природу. Скоро будут найдены потомки святых. А потом, что еще страшнее, — потомки Иисуса и Марии Магдалины. Одни хотели превратить их в новых пастырей человечества, посредством их помощи побороть греховность и ускорить приход Мессии. Другие поставили перед собой цель стереть их с лица земли. К числу последних относились легионеры Христа. В отличие от них, иезуиты не желали ничьей смерти. Они планировали противопоставить наследников Иисуса Ватикану.

«Opus» пока не решил, чью сторону принять. Его руководство не знало, как можно использовать эту новую расу святых, и ожидало решения Хавьера Эчеваррии Родригеса. Хуану мысль об убийстве была противна. В то время как папа римский отдалялся от «Дела», Хуан был готов разделить идеи иезуитов.

Однако предстояло еще доказать существование этой новой расы.

Параллельно с исследованиями ДНК священных мощей была запущена программа массового сбора и анализа крови. «Opus Dei» и его конкуренты прибегли к помощи общественных больниц, частных клиник, медицинских учреждений и лабораторий, а также медиков, состоящих на службе в организациях гуманитарного профиля. Далеко закидывая сети, они привлекли к делу многочисленных паразитов и авантюристов, жадных до наживы и власти. Ордены рисковали вырастить своих внутренних вампиров, но они пошли и на это.

Хуан организовал службу шпионажа мирового масштаба. На ее содержание уходило три миллиона евро ежемесячно. Он покупал информаторов в стане врага, в самом сердце их организма, а потом при помощи крупных сумм получал желаемое, воздействуя на уязвимые места.

Поэтому он был в курсе планов Тени и ордена Божественного спасения, знал об амбициях отца Иеронима, о происках Бенедикта XVI, о целях, преследуемых исламистами. Он точно знал, где скрывается бен Ладен и кто его поддерживает и защищает.

В конечном счете ему было все равно, кто одержит верх в этом сражении. Последнее время все его мысли вертелись вокруг Александры. Его дорогая дочь вернулась во Францию. Вернулась живой и невредимой, сумела вырваться из лап одного из лучших боевых командиров Тени. Подвергаясь опасностям в джунглях, ежеминутно ожидая нападения легионеров Христа, она сумела-таки разыскать и привезти во Францию отца Михаэля. Это было весомым достижением, и он ею гордился. Александра ошеломляла его, покоряла… Она действовала, как самый злейший и неукротимый его враг.

Быть может, однажды она возглавит ОБС?

Что ж, он полагал, что это возможно. Насколько ему было известно, она пользовалась уважением у отца Иеронима и членов Высшего совета иезуитов. Все, кто знал ее и работал с ней, ею восхищались.

Сердце сжала железная рука ревности.

«Александра… Александра…», — мысленно повторял он, с силой сжимая ремень безопасности.

Он снова ощутил острое желание выкрасть ее. Он мог бы запереть ее в одной из крепостей, принадлежащих «Opus».

«Александра… Александра…»

У Инесс закружилась голова. Она сжала подлокотники своего алюминиевого кресла. Чужая мысль проникла в ее разум, это ощущение было таким сильным, что она чуть было не лишилась чувств. Словно кто-то хотел взять под контроль ее разум… Она набрала в легкие побольше воздуха. Несшая угрозу мысль ушла.

Никто из сидящих за столом в просторном подземном помещении, а их было девять — восемь мужчин и одна женщина, — ничего не заметил. Их внимание было сосредоточено на Михаэле, выводившем цветными маркерами математические формулы и фразы.