Ключевая фигура - Михаил Нестеров

Начальник ГУВД — в полевой форме, похожий на командующего ОГВ, — при свете фар подъехавших машин мельком оглядел оперативно-спасательную бригаду с посверкивающими наручниками на запястьях и сосредоточил свой взгляд на темном небе. Вот-вот там должен показаться захваченный террористами борт.

«Они не успеют надеть парашюты…» — нервничал пилот. Что значат для самолета сто с небольшим километров?

— Знаешь аэропорт Первомайский? Не вникая в смысл вопроса, новоградский авиатор ответил утвердительным кивком.

— Сядешь на него без предварительного захода, — распорядился Марковцев. — Огни на ВПП включены и ждут нас. Если не ошибаюсь, пора отворачивать на десять градусов.

«Че-ерт…» — простонал летчик, взяв десять градусов вправо.

Два охранника аэропорта Первомайский, как всегда, сидели на КДП. Помимо униформы, на них были надеты наручники. Костя поглядывал то на стражников, то на огни ВПП. Он наклонил голову — так удобнее вслушиваться.

Пока ночную тишину не нарушали посторонние звуки. Изредка через открытое окно из одноименного поселка Первомайский доносился собачий лай да стрекот мотоциклов.

«Ауди» стоял напротив КДП, бензобак заправлен до горловины. Чуть поодаль стояла еще одна машина…

На этот раз Костя не пренебрег правилами маскировки и посматривал на стражников через прорезь в вязаной маске. В руках террориста пистолет, сам того не замечая, Костя покручивал его на пальце, периодически фиксируя оружие и ударяя рукояткой по колену.

Маска скрывала заострившиеся черты Горохова, бледность, которой не нашлось места на его угрюмом лице во время захвата санитарной машины, сейчас проступила отчетливо. Потому что эта, последняя фаза операции была самой ответственной, самой опасной.

Костя не видел Марковцева считанные часы, а ему казалось, прошли дни. Даже в этот огромный, мнимый промежуток времени не вмещалась вся работа, которую проделала бригада бывшего подполковника спецназа. Заметны были только активные действия, а подготовительная рутина как бы не в счет, но именно подготовка придавала всей операции масштабность, объем.

Горохов, прислушиваясь, сощурил глаза. Ему показалось, что он различил тихий, наполовину свистящий, наполовину рокочущий звук…

Но нет. Возможно, по дороге к поселку проехала грузовая машина.

Пистолет на пальце крутнулся, рукоятка «вальтера» ударилась по колену. И еще раз.

Очередной взгляд на охранников. Сидят смирно, боятся пошевелиться. Костя взял обоих без особого труда.

Для острастки пришлось одному из них сделать больно. Горохов обладал нокаутирующим ударом, и страж долго провалялся на полу без сознания.

Все это время ни они, ни сам Костя не проронили ни слова. Он только раз попытался представить, что думают пленники глядя на человека в маске, какие фантастические предположения бродят в их головах.

Один из них — лет тридцати пяти — все время смотрел в пол. Другой, помоложе лет на пять и посмелее своего напарника, получивший прямой в голову, видимо, присматривался к бандиту, перед его глазами наверняка проплывали героические картины. Боковым зрением Костя отмечал осторожные повороты головы молодого, взгляд которого останавливался на помповых ружьях, лежащих на столе. Ни до них охранники не дотянутся, для этого им нужно освободиться от наручников, пристегнутых к выступающему из стены кронштейну.

…В этот раз Костя не ошибся. Коснувшийся его слуха звук уже не отпускал, и сила его возрастала с каждым мгновением.

Честно говоря, Горохов испытывал легкое недоумение: неужели?! Неужели все получилось? Без осечек, огрехов, как по маслу? Однако это не отразилось на его лице. Оно осталось таким же бледным, неподвижным. Может, немного участился пульс.

Пора. Костя, сохраняя молчание и не глядя на пленников собственной беспечности, вышел из КДП, сел в машину и рванул к месту полной остановки самолета.

А пока «Ту-154» ревел двигателями в километре-двух от Первомайского.

Джип Шамиля Наурова скрывался за «башней» КДП. Дагестанец нервничал и курил одну сигарету за другой. Два вооруженных телохранителя готовы были принять живой груз. В темноте Шамиль не мог различить выражение их лиц, дышали они мощно и ровно. Третий человек Наурова, сидевший за рулем, поставил Машину так, чтобы встретить группу Марковцева ярким светом фар.

Как и было обещано исполнителем, заказчик поэтапно посвящался в суть силовой операции. События развивались не так быстро, как в сериале, но сюжет был интересен. Шамиль убедился в последовательности Марковцева, однако его посещали мысли иного направления: проходя один этап, Марк не знал, что за ним, лишь после удачного его завершения открывалось продолжение. Трудно предположить, что подобный план мог зародиться в голове за одну лишь ночь.

Как бы то ни было, подполковник был близок к успеху. Озвучивая последний этап, самолет с Султаном Амировым на борту шел на посадку.

В сумке поверх денег лежали автоматы «клин». Телохранители отложили пистолеты и вооружились автоматами.

Под глазом Шамиля забился нервный тик. Слегка заикаясь, он хрипло спросил:

— Все п-помните? Не приведи вас господь подстрелить Султана! Он мне нужен живой, только живой!

Один из охранников взял в руки сумку. Маленький автомат затерялся в складке поверх сумки. Он подхватил ремни сумки так, что рука едва не касалась оружия. Другой дагестанец приготовился к ведению огня через опущенное стекло приоткрытой дверцы.

38

Самолет останавливал свой бег, а Костя ехал по бетонке рядом до полной его остановки. Открылся люк, в освещенном проеме показались Марковцев и Мезенцев. Они подтолкнули к выходу Султана, взяли его за руки, опуская за борт и сокращая расстояние до земли до минимума. Все, Султан уже на земле, правда, прихрамывает, видимо, подвернул ногу.

Вслед за ним на бетон полетела сумка с деньгами, потом с оружием. Теперь настал черед Мезенцева. Марковцев же, как командир корабля, покидал палубу последним.

Сергей не успел еще выпрямиться, как Костя, находящийся он него в трех шагах — ближе приблизиться не рискнул, — выстрелил в него. Затем дважды в Валентина, потянувшегося к сумке. Потом снова сместил ствол в сторону Марковцева и нажал на спусковой крючок.

Костя действовал хладнокровно. Главное — внезапность, буквально обезоруживающая: ни Валентин Мезенцев, ни сам Марковцев во время неожиданной атаки не держали в руках оружия.

Горохов боялся Марка, опасался смотреть в его лицо, когда остановился у него в ногах. Ствол пистолета направлен в левую сторону груди. Сергей еще пытался дотянуться до «вальтера», торчащего за поясом, но движение руки было уже вялым, на лице застыла обреченность человека, муки которого перед кончиной нестерпимы.

— Сергей, ты очень опасный человек, — перекрикивая рев турбин, бросил Костя. И напомнил Марку его же предупреждение, немного его перефразировав:

— Лучше иметь дело со всеми людьми Наурова, чем с одним тобой.

Костя выстрелил Марковцеву в сердце, подхватил сумку с деньгами и поспешил к машине.

— Стой! — крикнул он, когда Султан судорожно вцепился в ручку дверцы «Ауди». — Ты поедешь в другой машине. Беги прямо к КДП, тебя встретят.

Костя завел иномарку и выехал с территории аэропорта по едва приметной дороге, заросшей травой. Двести метров по ней, и водитель свернул на основную. В зеркале заднего обзора он увидел габаритные огни машины, которая на выезде с Первомайского поджидала Султана Амирова.

Горохов усмехнулся. Он рисковал меньше всех в этой операции, а заработал больше других. Он взял все деньги, пять миллионов, а доля из окончательного расчета за освобождение Султана казалась ему сейчас смехотворной. И кто отдаст деньги? Людям Шамиля проще убить последнего участника операции, последнего свидетеля.

Но он буквально обвел их всех вокруг пальца. Вот и скрылись из виду огни машины, зато впереди их стало множество: Костя выехал на шоссе, чтобы слиться с потоком машин.

Проехав пару километров, он бросил «Ауди» и вдоль забора комбикормового завода вышел к железнодорожной станции.

Готовый в любую минуту потерять сознание, Сергей бежал по необъятному полю. Бежал на одной только воле, ибо крохотные остатки сил таяли с каждым шагом. На подсознательном уровне он выделил одно серьезное ранение и два пустяковых. К ним добавилась боль от попадания пуль в бронежилет. Правая сторона груди то горела огнем, то немела как от прикосновения холода.

Но главное — это ранение в левом боку, в не защищенном бронежилетом месте. Скорее всего, пули прошли навылет. Если бы пистолет Кости был заряжен остроконечными пулями, Марковцев был бы уже мертв. Такие пули не рвут нити баллистической ткани, а раздвигают их.