Когда сердце манит - Джил Грегори

– Вы правы, надо держать ухо востро. Как хорошо, что вы взялись помогать нам, сеньор Стил!

– Я не люблю трусов, сеньора Риверс. Никогда не любил, – промолвил Кейд. – Прошу прощения. Мы с Бретом выйдем ненадолго. Надо поговорить.

– О нет, оставайтесь здесь и чувствуйте себя как дома, – возразила Кончита, вставая и приглашая свою свекровь и сына, – пойдемте на кухню и приготовим что-нибудь для наших гостей. Брет, сеньор Маккаллум и сеньорита Бранниган хотят поговорить без свидетелей.

Кейд покачал головой.

– Нет, сеньора. Я предпочитаю разговаривать на улице. Только я и Брет, – добавил он, когда Анабел направилась к двери.

Эти слова подействовали на нее как пощечина, она густо покраснела.

«У меня столько же прав знать причину побега Брета, как и у вас, мистер Маккаллум, – сердилась Анабел, вздыхая и сжимая губы. – Даже больше, чем у вас. Где вы были последние тринадцать лет? А я была с Бретом, моим лучшим другом». Кроме того, Анабел знала Брета лучше, чем Кейд, и, может быть, гораздо сильнее волновалась за младшего брата.

«Нельзя забывать и о задании, которое дали мне Росс Маккаллум и Эверет Стивенсон. Я обещала не подвести их».

И надо было признать, что многое было уже сделано: Анабел нашла Брета. Но пока она не узнает, что произошло между ним и отцом, она не сможет уговорить Брета вернуться домой. Только тогда ее задание будет выполнено.

Анабел и сама хотела докопаться до причины происшедшего. Что бы ни произошло между Бретом и его отцом, Росс Маккаллум не заслужил такой участи. Сейчас, когда здоровье его ухудшилось, да и дела в компании шли неважно, ему, как никогда, нужна была поддержка. Поддержка Брета и... Анабел в голову вдруг пришла отличная идея! И Кейда!

– Вы хотели бы поговорить без меня, мистер Стил? – спросила она с невозмутимым видом. – Вы пытались отвязаться от меня еще в Джастисе. И безуспешно. Брет. – Анабел повернулась к младшему Маккаллуму и спокойно добавила: – Если ты не против, я хотела бы присутствовать при вашем разговоре. У меня к тебе много вопросов. Да и ты захочешь узнать, что происходит в родном доме.

Она слышала, как яростно засопел Кейд, но не реагировала на это, не сводя пристального взгляда с Брета.

– Не хочу ничего знать о доме, – проворчал он, но все же протянул руку Анабел. – Ты, конечно, можешь пойти с нами, Ани. Могла бы и не спрашивать. Расскажите, как вы нашли меня? Я не стою таких жертв.

– Нет, ты стоишь. – Сжав руку Брета, Анабел заглянула ему в глаза. – Ты заслуживаешь гораздо большего.

– Не могу с тобой согласиться. – Брет пожал плечами, а затем направился к столику со спиртным. – Надо взять что-нибудь выпить, на всякий случай...

Кейд преградил ему путь:

– Думаю, ты уже достаточно выпил.

Брет окинул Кейда взглядом, полным презрения.

– Тебя никто не спрашивает, братец. Отойди.

– Ни за что.

– Черт побери! – взорвался Брет.

Но Кейд оставался непреклонным.

– Давай выйдем, но без спиртного. Лучше говорить на свежую голову. И неизвестно еще, что нас ждет сегодня ночью.

– Я трезв! – освободившись от руки Анабел, прокричал Брет и сделал шаг вперед. Сжав пальцы в кулак, он приготовился убрать Кейда с дороги, но Анабел повисла на руке младшего брата.

– Брет, пожалуйста, послушай его. Кейд прав, – взмолилась она.

Кончита, Томас и Аделаида замерли в дверях. Лица всех троих выражали тревогу, увидев, что вмешалась Анабел, они спешно покинули комнату.

– С тех пор, как мы переступили порог этого дома, ты все время пьешь, – мягко уговаривала Анабел. – Я беспокоюсь за тебя, Брет. Давай выйдем и поговорим.

В какой-то момент девушке показалось, что он сейчас бросится на нее, столько злобы было в глазах. Но затем взгляд Брета потух, и он буркнул в ответ:

– Хорошо, Ани. Только ради тебя. Тишина и умиротворение разливались по всей долине. Пройдя мимо загона лошадей, Кейд направился к соснам в глубине ранчо. Никто из троих не промолвил ни слова. Вокруг возвышались серые холмы, а среди тополей росли цветы юкки и незабудок. Присев на пень, Анабел переводила взгляд с одного брата на другого. Кейд очень злился: то ли из-за того, что Брет пил, то ли потому, что вмешалась Анабел. Незаметно вздохнув, девушка решила, что, наверное, из-за того и другого. Волновали ее мрачное настроение Брета, странные вещи, которые он говорил об отце и доме, постоянная тяга к спиртному. Все оказалось гораздо серьезнее, чем предполагала Анабел. «Ну ничего, – подумала она, – сейчас я все выясню».

– Брет, – еле слышно промолвила она, не зная, как еще обратиться к двум мужчинам, которые по-прежнему смотрели друг на друга. – Должно быть, случилось что-то ужасное, раз ты убежал, не оставив даже записки отцу. Но я уверена, все еще можно поправить... Пожалуйста, расскажи мне, что произошло. Может быть, я смогу помочь.

– Мне никто не может помочь, Анабел.

– Позволь мне хотя бы попытаться.

Брет саркастически рассмеялся. Анабел поморщилась, как от боли.

– Милая Ани, ты совсем не изменилась. Все пытаешься разобраться в загадочном и непонятном. Но ты опоздала. Я уже разобрался во всем. Я знаю разгадку. И поэтому никогда не вернусь.

– В чем ты разобрался? – мягко спросила она, не сводя глаз с искаженного мукой лица Брета. Девушка чувствовала, что происходит что-то ужасное, но не представляла, что бы это могло быть.

Ладони Анабел вспотели, и она то и дело вытирала их о свою дорожную юбку. А ответа все не было. Кейд не произносил ни слова и, прислонясь к дереву, с нетерпением смотрел на брата.

Наконец Брет начал говорить не поднимая глаз, как будто в тот момент его больше всего интересовала муха, севшая на упавшую ветку.

– Хорошо, я расскажу тебе, Анабел. Ты будешь поражена. Я узнал подробности о смерти моей матери. – Он тяжело вздохнул. – Ливиния Маккаллум умерла не от лихорадки, как мне всегда говорили, все было гораздо серьезнее и мрачнее, поэтому скорее всего и убежал Кейд, когда ему было семнадцать. Я разгадал тайну смерти моей матери... нашей матери... – поправился Брет, бросив взгляд на своего брата, – и понял, что в ее гибели был виноват я.

Глава 17

Ничто, кроме шелеста листьев, не нарушало гробовой тишины.

– Как... Как ты сказал? – прошептала наконец Анабел.

Брет повернулся к ней. Столько страдания было в его глазах, что Анабел захотелось обнять его и прижать к своей груди.

– Моя мать покончила жизнь самоубийством из-за меня, – выдохнул Брет.

– Нет! – воскликнул Кейд и, схватив Брета за плечи, начал трясти. – Не говори так. Ты тут ни при чем. Ты тогда был еще ребенком. Это все он, Росс! Он повинен в смерти мамы.

Анабел не могла прийти в себя, она не поверила, что Ливиния Маккаллум была способна на самоубийство. Сколько раз в доме Росса Анабел смотрела на портрет матери Брета, восхищаясь ее красотой и удивляясь невыразимой печали, застывшей в ее глазах. Анабел всегда считала, что Росс Маккаллум любил жену, баловал ее. Казалось, что миссис Маккаллум была счастлива в кругу семьи.