Близкие враги (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович

— Дык, мне казалося, шо в таких владениях, того-этого, махоньких да полунезависимых на верхушечке усе усем должны, ну, родственниками являться...Али клятвами и ентересами еконимическими нерушимыми повязанными быть! — Нахмурился Святослав, наблюдая за подвергнутым индийской версии официальной процедуры импичмента князем, который направил на осмелившегося бросить ему вызов вассала сжатую в руке булаву...И разразился долгой прочувственной речью, обличающей бунтаря в грехах мыслимых и немыслимых, реальных и выдуманных. Ну, или переводчик не мог толком подобрать русских аналогов использованным фразеологизмам, поскольку вряд ли намеревающийся взять власть над данной территорией индус в действительности занимался серийным сексуальным насилием над крокодилами и крокодилицами преклонного возраста.

— Видимо эти узы и клятвы оказались недостаточно прочными, чтобы не порваться, когда личные интересы оказались густо перемешаны с политикой, — пожал плечами Олег, разглядывая претендента на княжий трон. И, надо сказать, Вито Санджит Чатурведи Третий был похож на своего оппонента, словно родной брат. Оба индуса были крупными, слишком крупными, для того, чтобы являться нормальными людьми. У обоих были одинаковые черные глаза, одинаковые темные волосы и одинаковые короткие стрижки. Даже вареных раков они потихоньку стали напоминать в почти одной и той же мере. Обваренный магистр хоть и не сумел полностью исцелиться, но все-таки заметно улучшил свое состояние по сравнению со вчерашним днем, а его гневно раздувающий ноздри оппонент видимо испытывал немалый гнев под непрерывным потоком оскорблений, а потому натуральным образом закипал. Даже то ли дымок, то ли пар из щелей доспеха начинал потихоньку вырываться.

Обменявшись оскорблениями, соперники сочли все необходимые по этикету процедуры выполненными, надели шлемы которые до того удерживали на сгибах рук и начали неторопливо сходиться. Олег мысленно дал себе зарок изучить местные правила дуэльного кодекса, которые наверняка отличались какими-то важными деталями от норм, принятых в Возрожденной Российской Империи. С его-то везением подобного способа решения конфликтов точно не избежать, и было бы обидно оказаться дисквалифицированным из-за какой-нибудь мелочи. Например из-за попытки прикончить оппонента в первые секунды после выхода на ринг, которую могут объявить фальстартом. Принятый как минимум в данной части Индии этикет определенно предписывал в начале боя медлить, давая оппоненту последний шанс одуматься и сдаться. Иначе почему могущественные маги, которым дотянуться до находящегося в паре десятков метров врага также просто, как нормальным людям нос почесать, все еще ничего не предприняли, двигаясь навстречу друг другу едва ли не со скоростью черепах?

Санджит был облачен в неожиданно легкие доспехи зеленоватого цвета, едва ли не светящиеся от силы природы и сочетавшие гибкие кольчужные элементы с цельнометаллическими пластинами и зловеще помахивал огромной черной шипастой булавой, весящей явно не меньше центнера. Его оппонент, чье имя чародей с первого раза не запомнил и запоминать в случае проигрыша не собирался, вооружился парой кинжалов с непропорционально широкими гардами, напоминающими скорее маленькие щиты и предпочел куда более тяжелую броню, выглядящую чем-то средним между рыцарскими латами и облачением самураев. Множество выпуклых и вроде бы деревянных пластин серого цвета, между которыми имелись промежутки в пару миллиметров открывающие вид на коричневую кожаную основу, покрывали собою все от сапог на ногах до макушки, спрятанной под шлемом, сильно смахивающим на дырявое ведро родом из какой-нибудь глухой деревни. Только вот смеяться над нелепым с виду облачением не получалось — Олег ощущал в данном артефакте огромное количество энергии...Вернее, сразу семи типов разных энергий, каждому из которых по всей видимости отводилось свое хранилище..И свои атакующие или защитные чары, на которые эту силу можно потратить не истощая резерва носителя доспеха.

Первым удар нанес князь, с размаху ударивший своей дубиной...О камень под ногами. Олег ожидал того, что грунт вот-вот попытается сбежать у него из-под ног... Но за пределы дуэльной площадки не вышло ни капли той силы, которая оказалась пущена в ход. Да и собственно удар видимо был не сильный, поскольку выбил лишь штук пять-шесть разлетевшихся в разные стороны узких и длинных щепок...Которые неожиданно стали словно бы делиться, отбрасывая сотни своих двойников. Тысячи мелких, но без сомнения очень острых трехгранных каменных шипов, здорово напоминающих штыки, взметнулись в воздух над дуэльной площадкой и закружились на безумной скорости в хороводе, сделавшим бы честь любой метели. Траектория их была абсолютно непредсказуемой, поскольку они ежесекундно сталкивались друг с другом и разлетались в стороны, но тем не менее не ломались, в кучу не сбивались и вниз не опадали, а напротив, только набирали разгон. Если бы Чатурведи сражался с более-менее обычным врагом, то на этом бы битва и кончилась, поскольку избегающие создателя снаряды за счет количества и темпов движения даже какую-нибудь бронетехнику сточили бы, словно ударившие сразу со всех сторон зубья промышленной мясорубки, но оппонент князю попался достойный. Он буквально размазался в пространстве, по кратчайшей траектории бросаясь в атаку быстрее пушечного ядра и с той же неостановимой неуклонностью. Пока он добрался до внука Сулеймана Блистательного, прошло от силы секунды полторы, а его броню в разных местах успели попробовать на прочность раз сто, если не двести, но сыплющиеся со всех сторон удары ничуть не помешали индусу нанести свои собственные. Метнувшиеся к паху и горлу кинжалы Чатурведи заблокировал дубиной, перехваченной двумя руками на манер боевого шеста, но опасаться ему стоило не только самих клинков, но и того, что пряталось в гардах. Круглый щиток, прикрывающий левую руку мятежного вассала взорвался изнутри, несколькими крупными и яростно пылающими всеми цветами рудаги осколками ударив снизу вверх в живот князя, а якобы защищающий праву конечность артефакт буквально перетек на голову владыки этой земли, обволакивая ту непроницаемой пеленой жидкого металла и тут же стремительно начиная сжиматься.

— Дык, енто как?! — Изумился Святослав, когда над плечами Чатурведи остался лишь блестящий шарик, диаметром едва превышающий средних размеров яблоко. Из рваных лохмотьев шеи струйками брызгала кровь. Но князю это словно бы и совсем не мешало, поскольку он лягнул своего оппонента с достаточной силой, дабы тот отлетел в дальний конец дуэльной площадки, ломая спиною по-прежнему кружащие в воздухе каменные шытки. Удар в пузо в общем-то цели своей тоже достиг — кольчугу созданные направленным взрывом поражающие элементы, явно несущие в себе примесь энергии Хаоса, не пробили, но очень глубоко вмяли в тело Санджита. Только по сравнению с головой, ужатой раз в десять, если больше, подобные травмы внушительно не смотрелись от слова совсем. — Ему шо, башка вот прямо совсем-совсем, стал быть, не нужна?

— Ну как же не нужна? — Несколько нервно хмыкнул Олег, наблюдая за тем, как продолжает дуэль князь, фактически лишившийся головы и с замиранием сердца вспоминая единственного полноправного магистра, с которым ему довелось сойтись накоротке в смертельном бою. Тот, помнится, от пробития головы навылет исправно сдох, пусть и не совсем сразу...Но видимо им тогда со Стефаном повезло, сильно повезло... — А кушать? Нет, в принципе можно и без неё, прямо через пищевод...Но ведь без языка невкусно будет!

Хаотично кружившие в воздухе каменные штыки сменили вектор своего движения и попытались похоронить выступившего против князя индуса под сплошным потоком снарядов, разбивающихся на мельчайшие осколки о его странные деревянные латы. Их натиск был достаточно ужасен, чтобы на месте индуса за считанные секунды образовался целый холм из мелкого гравия...Который взорвался изнутри, выпуская мощный световой луч, безошибочно нашаривший почти безголовую фигуру. Интенсивности волшебного лазера хватило бы, чтобы проплавить крепостную стену, но серая невзрачная амуниция князя внезапно завибрировала, вся целиком, и в такт её подергиванием начало дрыгаться на пути магии само пространство, расплескивая поток излучения в разные стороны относительно безобидными цветными лучиками, от которых в камне оставались раскаленные проплешины, но не глубокие рытвины, полный свеженькой лавы.