2 - Герой - 2 - Сергей Антонов

— Возможен ли обмен?

Зерно подумал.

— Возможен. Камера тест-контроля номер… не помню номер. Недалеко от предшлюзья крейсера. Там находится ваш казачок. Доставьте его к моему кораблю — Зерно оставит гражданского на трапе. Воевать должны воины.

— Ряхлов? Ну пацан же совсем!

— Он был вооружен. Впрочем, Зерно устал от торгов. Или — или. Решение за вами, командир Полугай.

— Согласен. Епифанов. Найти Ряхлова и доставить его к трапу "Китового Уса". Но без глупостей, почтальон!

— Одну глупость Зерно сегодня совершил. Один раз. Больше — никогда. Зерно выходит — и Зерно стреляет без предупреждения. Зерно сказал.

— Вахта, обеспечить проход!

(Документ 11)

РЕКОНСТРУКЦИЯ НЕСОХРАНИВШЕЙСЯ ЗАПИСИ РАЗГОВОРА МЕЖДУ БОЛЬШИМ ШЕФОМ ЗАПАДА ВОЙСКОВЫМ АТАМАНОМ М.КРЕБНЕМ И КОМАНДИРОМ ОПЕРАТИВНОЙ ГРУППЫ "КОНЬ БЕЛЫЙ" ВОЙСКОВЫМ ЕСАУЛОМ К.ПОЛУГАЕМ.

15 МАРТА 534 ГОДА, ЦЕНТР, СТОЛИЦА, ГЕНШТАБ ППС СМГ — ЗАПАД, АЯКС, ПОРТ «СТРАТОКАСТЕР», КСК "КОНЬ БЕЛЫЙ" — ОКОЛО 17 ЧАСОВ СРЕДНЕГО ВРЕМЕНИ.

— Ты здоров, Киря?

— И ты туда же… да здоров я, здоров…

(NB. — Кребня поразил вид Полугая. Не чудовищные неуклюжие события, произошедшие за этот долгий, воистину галактический день 15 марта, не удручающие личные прогнозы Кребня на ближайшее будущее — именно вид Полугая поразил Кребня и заставил его многое понять и, даже, многое — точно предвидеть. За несколько часов Полугай похудел, знаменитая безусая борода его торчала какими-то комьями, он поминутно протирал лицо мятым платком и матерился совершенно безостановочно — во сто крат больше обычного).

— Но ты хреновейше выглядишь.

— Да пошел ты, Матюша, на. Начальничек, т-ть! Л-ладно… Виноват, господин войсковой атаман. Докладываю. С момента последней связи произошло, тьма-ть, следующее. Закончено следствие по факту побега из-под ареста Маллигана Дона. И собранные материалы интерпретировать в рамках обычных представлений, мать-не-папой, не представляется возможным. Рекомендации: всеобщий розыск с крупным, б…, призом… Далее. В ходе ситуации выявлено циничнейшее, и в высшей степени, т-ть, преступное поношение имени Ее Величества, а также института Президентства, мать его через дюзу за фал. Как гражданин и как верноподданный — предмет оскорбления я на уничтожил на. Только что. С огромным удовольствием. Думай, что хочешь, Матвей.

— Продолжай.

(NB — Слушая Полугая и наблюдая за ним Кребень понял, что при любом раскладе дел Полугай не был тем человеком, которого следовало посылать на это задание; к сожалению, кандидатуру с ним, Кребнем, Сухоручко не обсуждал, да и вообще, когда "Конь Белый" был отправлен в район Пыльного Мешка, о грядущих событиях Сухоручко и сам не подозревал… При всей внешней лихости и нарочитом расизме, Полугай был — и Кребень хорошо знал это давно — человеком честным и искренне неспособным на самокомпромисс во имя карьеры. Поступки войсаула Полугая всегда точно укладывались в рамки понимания им воинской и человеческой чести, зачастую конфликтуя с соображениями пользы дела; высокий постулат все должны остаться в живых над Полугаем довлел безбрежно, и посему трудности по службе перед Полугаем возникали время от времени огромные, но он, талантливейший работник, справлялся с ними блистательно. До сих пор… И Кребень подумал — пусть его все идет как идет. В конце концов, у судьбы тоже должен оставаться шанс…)

— Далее. Твой курьер, Матвей, заходит на посадку. Какалова в целости и сохранности ему передаст мой Гневнев.

— Стоп, отставить. А ты?

— Я принял решение выйти на охоту.

— Не понимаю. Внятнее, брыть!

— Я экспроприирую новый «конвой» и отправляюсь за Маллиганом. Рекомендации рекомендациями, но что-то мне подсказывает: хрена от него толку будет, от общегалактического розыска. Высшие силы, тра-та-тах, мне только еще не мешали, пикапу, трикапу, лорики, ерики! Если хочешь, погоны могу сдать своему вахтенному. Они тут меня и так пытались в лазарет упечь. По подозрению в критических аберрациях восприятия. Словом, Матвей, ты меня не первый парсек знаешь. Если Маллигана вообще возможно поймать — я приволоку его к тебе сам, я, и только я. Я его нюхом чую!

— Ты что, Киря, решил тут вендетту открыть?

— Понимай, как знаешь, Матвей.

— И с погонами ты всерьез?

— Уж это так.

— А если я тебя прикажу задержать?

— Тебе нужен Маллиган, или я тут хренотенью занимаюсь?

— Меньше страсти, войсаул.

— Ну думай. А возьму я с собой бабу Маллигановскую.

— Бабу Маллигановскую?

— У него невеста. Здесь, на шипоносце. Энди Костанди, техник. Я ее уже задержал. Втроем брали. Она с Уэльса, баба сильная. У меня есть план, Матвей, не беспокойся. Я, может, и не в себе, но я — по делу не в себе. Мне сна нет, пока я тварь не урою!

(NB. — Решение, принятое войтаманом Кребнем, было положительным для Полугая. Логика решения даже и сейчас, ретроспективно, — парадоксальна, поскольку болезненные устремления войсаула Полугая были явно бессмысленными и эмоциональными, Полугай собирался воплотить безумную идею охоты на Быка на авость… Но Кребень дал «добро». Возможно, дипломатические дрязги, произошедшие за последние часы на Столице между МВД и ППС, в которых Кребень неожиданно для себя увяз, и не чаял, как из них выбраться; странное поведение советника фон Марца, потребовавшего вдруг для своей конторы особых полномочий; дикая история на Жмеринке, где — как только что Кребню сообщили — весь командный и преподавательский состав Школы Аякс вдруг бесследно канул, необратимо разрушив все библиотеки Школы и саму ее территорию в Меганете; паника на Центральной Фондовой, начавшаяся сразу после смерти Ларкин и достигшая пика после очень своевременного заявления Сухоручки об установлении госконтроля над финансами и недвижимостью Западной ППС; истерика Королевы, — все это внезапно выстроилось в голове у Кребня по рангу, персонифицировалось в нервном лике давнего верного товарища Кири Полугая и вспыхнуло: лишь авось спасет мир, раз уж тщательное планирование оказалось абсолютно несостоятельным…)

— Ты мне ничего не говорил, я ничего не знаю. Победителей не судят, а по возможности и награждают. Так будет хорошо?

— Так, Матвей, будет достаточно. Я оставлю у себя личную связь только с Гневневым. Общайся со мной через него.

— Только… Кирьян… я тебя знаю… баба-приманка — не в твоем стиле… как ты… не слабо?

— У меня отныне нет стиля… Флаг.

Нет смысла гадать, почему Кирьян Полугай умолчал о теракте Малинового Зерна, утрате посылки, почему вообще умолчал о посылке — это очевидно. Оправдать перед Кребнем провал боевой операции тем, что все остались в живых, Полугай не мог, поскольку аргумент был смехотворен. Он отлично знал Кребня, он никогда не служил в местах, подобных Хосе-Луису. Проблема сохранения жизни ради жизни вопреки всему остальному перед Матвеем Кребнем никогда не стояла. Не тот он был человек. Он просто не понял бы Полугая, и, скорее всего, арестовал — как саботажника… С уверенностью можно сказать, что Полугай ринулся сломя голову пятками гасить угольки потому, что не выдержал внутреннего конфликта между собственными погонами и собственной честью. Ибо отвечать только за себя, рисковать только собой, надеяться только на себя, — гораздо легче…

Таким образом, рассказывая историю войскового есаула Кирьяна Антоновича Полугая, мы рассказываем о настоящей человеческой трагедии. А в образе войскового атамана Кребня впервые проскальзывают нотки вполне демонические — ибо не видеть явных признаков этой трагедии Полугая Кребень просто не мог.

Глава 9

ПОМЕЛО ПРЕЗИДЕНТОМ

"Когда рушится дом, а на руках у тебя наручники, следует быть в высшей степени проворным. В высшей степени. Иначе — хана."

Сейчас мало кто уже помнит, но старый патрульный корабль малого тоннажа «джип» больше всего похож на байдарку. Девяносто семь метров по продольной оси от кормовой дюзы до бушприта, семнадцать с половиной метров с борта на борт в самом широком месте, точки "киль — клотик" — соединены расстоянием в девять метров. «Джип» состоял на вооружении ВКС Союза Миров Галактики больше ста лет. Прототип его был спущен с исторической верфи Плутон-2 в 242 году. Апгрейду на протяжении этих ста лет подвергалось только вооружение; оригинальная конструкция «джипа» оказалась настолько удачной, что кожух любой оружейной новинки специально компоновался (если позволяли размеры) в виде сменного блока под шасси огневой палубы, а система противометеоритной обороны «джипа» и лазерные пояса его для атмосферных боев и вовсе никогда не менялись. Например, когда с конвейера в 350 году сошла новейшая кавитационная установка «выворачивающего» действия «баймурза», то торовидный ее кожух словно нарочно пришелся «джипу» впору, а, поскольку «баймурза» — орудие на порядок легче нежели стандартный средний тепловой кавитатор Мозина-Подкидышева, то «джип» неожиданно получил впридачу к уплотнившемуся и посвежевшему огню еще и дополнительные летные качества.