Меридиан - Эмбер Кизер

— Вскоре после того, как я появился здесь. Церковь была на подъеме и расширялась, но оставалась нормальной. А затем произошла встряска, скандал, и Перимо получил власть. В первое время почти ничего не изменилось. Новое название. Новая вывеска. Тихие сплетни, которые никто не мог подтвердить, но в которые все верили. Когда закрылись предприятия, безработица взлетела до небес. Перимо завлекал все больше людей, давая им работу и пищу. Я не знаю. Я не могу точно сказать.

— Когда начались мертвые животные, проколотые шины и тому подобное?

— В октябре. Про тетушку пошли разные слухи и люди стали все меньше звать ее к себе. Телефон перестал звонить — как минимум дружелюбные звонки прекратились.

— Значит, с октября?

— Звонил телефон. Кто-то спустил ей шины, пока она была в магазине. Лавочник перестал закупать те товары, за которыми она приходила постоянно. Потом перерезали нам провода.

— Я могу ошибаться, но что если церковь и Ности действуют сообща?

— Но почему? — Тенс сел и шлепнул ладонью по столу.

— Что изменилось? — спросила я.

— Вот оно что — это все ты. Тетушка говорила, что она может почувствовать Ности, так?

— И это значит, что Ности, в свою очередь, могут чувствовать нас. — Я выдохнула. — А ей сто шесть лет.

— Они знали, что кто-то из членов семьи приедет, чтобы помочь ей перейти. Они знали, что покажется молодая Фенестра. И не будет проблемой найти тебя, где бы ты ни была, следить за тобой, ждать.

— Попытаться убить меня в Портленде, прежде чем я даже доберусь сюда?

— Именно. — кивнул Тенс.

— Но зачем выгонять тетушку?

— Когда церковь не смогла заполучить её…

— Они отрезали её от снабжения, от друзей.

— Держу пари, они даже не догадываются, каков истинный смысл.

— Ты думаешь, Перимо в курсе? — спросила я.

— Должен быть. Он не христианин по верованиям — он проповедует злобу и кровопролитие.

— И младенцы? Смерти? Ловушки — Селия? — на глазах кусочки мозаики собирались в целую картину.

— Это все души для Ности. Но что он получил взамен?

Я постучала пальцами по дереву.

— Они должны что-то получать взамен. — голова почти болела от напряженного размышления. — но я не могу понять, что именно.

Тенс встал.

— Посмотри, может быть найдешь что-то в ее дневнике, ладно? Хотел бы я, чтобы она дала мне его прочитать несколько лет назад.

— Тетушка не позволила тебе его прочитать?

— Он только для Фенестры. — он забил последний гвоздь. — Мы повесим несколько одеял внутри, чтобы не пустить холод. Мне нужно поработать.

Мы заколотили переднюю часть дома, оставляя рисунки на завтра. Мы обнаружили тетушку на кухне.

— Пора. Я собрала последнее.

Она кивнула Тенсу.

Я еще не видела такого мрачного выражения на его лице.

— Ты уверена?

Она казалась побежденной.

Его лицо стало совсем могильным, когда он надел свои самые тяжелые ботинки и пальто.

— Ты куда? — спросила я.

— Наружу. — я мигнула от такой злобы в его голосе.

Наверное, мое лицо отразило боль, так как он смягчился и сказал.

— Прости, я должен пойти проверить кое-что. Я вернусь к ужину. С тобой все будет в порядке. Попробуй отыскать что-нибудь, о чем мы тут говорили.

Он прошел мимо меня, направляясь к крыльцу, ненадолго остановился, чтобы поцеловать мои волосы.

— Я хочу отведать шоколадный торт. Давай я научу тебя семейным рецептам, ага? — тетушка потянула мою руку, и я пошла за ней.

Тенс закинул на спину огромный рюкзак и открыл заднюю дверь. Свистнул, и из соседней двери выскользнула Кустос.

— Я вернусь.

Он подмигнул мне, но я не почувствовала облегчение от этого жеста.

— Почему ему надо уходить? — спросила я тетушку.

— Дорогая, дотянись, пожалуйста, до верхней полки. Там я храню особенную шоколадную пудру. Неужели ты не хочешь шоколадного пирога? Давай еще приготовим макароны с сыром. С нуля. Бабушка всегда знала лучшие рецепты вкусных блюд. Запиши этапы приготовления, ты должна знать, как сготовить эти блюда.

Она включила радио, настроила волну, на которой играли музыку больших ансамблей, и старые трещавшие записи артистов тридцатых и сороковых годов.

— Слушай. Элла Фитцджеральд. Она заставит тебя почувствовать себя лучше.

Я прилежно записала рецепты лапши и сыра. Ароматы масла и сыра заполняли кухню — от них живот стал урчать. Я была голодна, но в то же время очень беспокоилась. Мы вытащили из духовки кастрюлю и поставили туда торт. За окном стало совсем темно, и я то и дело подходила к нему, пытаясь найти Кустос и Тенса, вздрагивая от каждого шороха.

— Мои родители в безопасности? — спросила я.

— В достаточной безопасности, — тетушка поджала губы.

— От меня? — не смогла я сдержаться.

Она в шоке подняла взгляд.

— Господи, нет, детка. От Атерности, от ужаса. Как ты думаешь, почему мы отсылаем Фенестр от своих ближайших родственников. Чтобы не подвергать их опасности.

— Я увижу их когда-нибудь?

— В свое время ты сможешь к ним поехать, — тетушка взяла меня за руку и сжала с удивительной силой. — Мы должны защищать тех, кого мы любим. Все, кто рядом с нами, уязвимы и находятся в опасности. В былые времена у нас были воины-Защитники. Их больше нет. А у тебя есть Тенс. Может так оказаться, что он один из воинов, но только время покажет, так ли это. Нет способов быстро проверить, какова его судьба.

— Значит, я не могу иметь семью?

— Нет, ты должна иметь семью, но каждый день они будут подвергаться риску. Это твой путь, Меридиан.

— Тогда почему у меня не может быть родителей прямо сейчас?

— Если ты не изменишься, не сделаешь свой выбор, тогда ты захватишь всех, кто рядом, и заставишь их перейти. Ты знаешь, как открыть окно, но не как его закрыть. Если не будешь осторожной, то запутаешься в жизненной энергии.

— Я убью всех вокруг себя?

— Не совсем так, дорогая.

Тетушка наложила лапшу в тарелку так, будто она только что сообщила мне, что завтра будет дождливо.

— Ты будешь в порядке. Я знаю эти штуки. А теперь отведай лучей в мире лапши с сыром.

Я не поверила в ее слова до конца, но она так хотела, чтобы я не волновалась, чтобы не убежала в панике, не сдалась. И когда я сделала первый укус, то я оказалась в мире сливок, заварного крема и сыра.

— Боже мой, как вкусно, — промычала я.

— Я знаю, — тетушка захихикала как ребенок.

Мы поели. Торт остыл и мы заморозили его. Тенс до сих пор не вернулся. В конце концов я не выдержала и взяла кусок пирога и высокий стакан холодного молока.