Воспоминания.Том 1 - Владимир Джунковский

В течение всего 9 числа, первого дня восстания, в разных местах города происходили стычки демонстрантов и революционеров с войсками. Местами начались отдельные нападения на городовых и одиночных военных. Много демонстрантов было арестовано, среди них курсистки и студенты, некоторые с револьверами. У женщин находили револьверы за чулками.

Первые выстрелы со стороны войск, как оказалось впоследствии, раздались в Москве на Страстной площади по толпе, избившей городового и сделавшей несколько выстрелов по проезжавшим драгунам, причем 2 драгуна, раненные, свалились с лошадей. Было столкновение и у Николаевского вокзала, где большая толпа революционеров пыталась захватить вокзал, чтобы прервать сообщение с Петербургом, но войска энергично рассеяли толпу. В эту же ночь произошло еще одно значительное столкновение на Тверской улице, против Триумфальных ворот, где боевая дружина, сняв провода электрического трамвая, устроила проволочное заграждение, чтобы казаки и драгунские патрули не могли свободно проезжать. Тут же были устроены баррикады из бочек, сорванных с домов вывесок, телеграфных столбов и т. д. При разгроме этих баррикад ночью было немало раненых, большинство увезено было дружинниками на извозчиках, одного извозчика, отказавшегося везти раненого, дружинники убили и завладели его лошадью.

Исполнительный комитет Совета рабочих депутатов особыми прокламациями объявил вооруженное восстание на 6 часов вечера 10 декабря, предписав даже извозчикам кончить работу к этому времени. Но вооруженные столкновения начались гораздо раньше этого срока, и 10 декабря восстание с утра уже было в полном разгаре. В этот день участились случаи нападений, разоружения и убийств отдельных чинов полиции и офицеров. На углу Тверской и Газетного переулка толпа напала на проходившего офицера и, сорвав с него погоны, когда тот выхватил револьвер, растерзала его. На Тверской, возле магазина Елисеева, был такой случай: какой-то юный субъект пристал к проходившему офицеру, требуя от него выдачи шашки. Офицер смутился, но в это время из парикмахерской Буланова выскочил какой-то полковник и спросил у пристававшего к офицеру, что ему нужно. Услыхав, что тот требует шашку, и заметив у него револьвер, полковник не долго думая выстрелил и наповал убил революционера. В этот же день по Малой Грузинской улице шел штабс-капитан 98 пехотного Лифляндского полка Горанский, эвакуированный с Дальнего Востока. Его настигли три дружинника и потребовали выдачи оружия, но штабс-капитан Горанский отказал, за что и был тут же убит.

Число баррикад, несмотря на то, что некоторые из них разбирались чинами полиции, войсками и пожарными, все возрастало и возрастало. Первые баррикады — у старых Триумфальных ворот, на Брестской улице, по Садовой от Тверской до Кудрина, по Пресне, по бульварам, в некоторых переулках, на Долгоруковской, где баррикады были особенно основательные, на Лесной, где баррикады строили из трамвайных вагонов, на Арбате и т. д. Были и такие баррикады, которые строились инженерами, эти действительно помогли революционерам, так как были построены фундаментально. В этот день уже вся Москва огласилась одиночными и групповыми выстрелами дружинников, которые большею частью стреляли из-за угла и тотчас разбегались.

На Страстной площади стояли орудия и пулеметы, из этих орудий разбивали баррикады, строившиеся у Триумфальных ворот. Так как из некоторых домов дружинниками производились выстрелы в проходящие войска, то было отдано распоряжение обстреливать эти дома.

В три с половиной часа удалось сбить баррикады у старых Триумфальных ворот, и войска очистили всю Тверскую улицу и обстреляв затем Садовую, продолжали разбирать баррикады. К 11 часам вечера все стихло. В этот день разграблен был оружейный магазин Торбека на Театральной площади, войскам удалось подоспеть вовремя и арестовать всех находившихся в магазине. Почта и телеграф продолжали работу, но за отсутствием электрического света ночью не принимали депеш.

11 декабря вся жизнь в городе замерла. С утра вновь загрохотали орудийные выстрелы, главным образом по баррикадам, с целью их разрушить; трещали ружейные залпы и одиночные выстрелы. Драгуны и казаки, без отдыха находясь в седле, на морозе, конечно, были озлоблены. То и дело раздавалась стрельба по толпе, где бы она ни собиралась, при малейшем подозрении, что среди нее находятся дружинники. Последние же совершали партизанские нападения, выскакивали из-за угла и, постреляв, рассеивались и разбегались, желая этими вылазками утомить войска. Революционеры распускали слухи, что это все только начало, что генеральный бой будет тогда, когда из Орехово-Зуева прибудет 30 тысяч вооруженных рабочих, а от латышей прибудет артиллерия; они рассчитывали и что войска Московского гарнизона в решительную минуту перейдут на сторону мятежников, но войска, несмотря на свою малочисленность (половина была на Дальнем Востоке), остались верны правительству, перенося тяжелые условия с редким самоотвержением.

В этот день произошло большое столкновение в Каретном ряду. Жандармы дивизиона, помещавшегося в казармах по Петровке, были посланы разобрать баррикады у театра "Эрмитаж", но их там окружили дружинники, потребовавшие, чтобы они им сдались. Жандармы ответили револьверными выстрелами. Произошло целое сражение, жандармы одержали верх, открыв сильный огонь, жертв было много.

Одновременно в разных местах города войска обстреливали ряд домов, из окон которых стреляли по войскам: дом Обидиной на Петровке, меблированные комнаты "Централь" на Дмитровке, трактир "Волна" в Каретном ряду, дом Шугаева, из которого полурота Киевского полка была буквально засыпана пулями, дом Базыкина, откуда революционеры стреляли из английского пулемета. Форменное сражение было вновь у Николаевского вокзала, где упорство революционеров было особенно сильно, но все их усилия были опять разбиты.

К вечеру после колоссальных усилий войскам удалось освободить баррикады на Садовой и Неглинной, но уже ночью новые баррикады выросли на их месте. Случаи убийств революционерами одиночных [чинов] войск и полиции участились, городовым приказано было снять форму, а в некоторых местах городовые стояли под охраной часовых. По всем улицам ходили патрули, на перекрестках, где стояли пропускные посты и прохожие подвергались обыску, горели костры.

В 11 часов вечера по приказанию генерал-губернатора были выключены все телефоны, за исключением телефонов должностных лиц, согласно списку, утвержденному генерал-адъютантом Дубасовым. К 12-ти ночи стрельба стала утихать, с Сухаревой башни город стал освещаться огромным прожектором. Ночью были нападения на участки Бутырский, второй Рогожский и Хамовнический.