История Русской армии. Часть 2. От взятия Парижа до покорения Средней Азии - Антон Керсновский

Исследователя этого Устава не может не поразить огромный размер льгот по образованию. Введя эти льготы, Милютин преследовал цель содействовать народному образованию – цель, конечно, благую. Однако при этой системе наиболее ценный в интеллектуальном отношении элемент хуже всего был использован (вольноопределяющиеся I разряда служили всего 6 месяцев – ясно, что из них могли получиться лишь посредственные прапорщики запаса).

Заимствовав от пруссаков форму идеи, Милютин не заимствовал ее духа. В Германии (а затем и во Франции) никто не имел права занимать казенной должности, и даже выборной, не имея чина или звания офицера или унтер-офицера запаса. Через ряды армии там пропускалось все наиболее ценное, что было в стране, и связь общества с армией была действительной и действенной. У нас поступили наоборот – никакого законодательства на этот счет не существовало, на связь армии с обществом не было обращено никакого внимания, ценные категории интеллектуального отбора нации были освобождены от призыва в войска либо служили заведомо недостаточный срок.

В общем же реформа 1874 года, при всей ее посредственности, представляет собою положительное явление исключительной важности. К сожалению, ее результаты не успели сказаться к моменту начала войны с Турцией. 1 ноября 1876 года при объявлении мобилизации в армии считалось 722000 нижних чинов, в запасе – всего 752000. Некомплект до штатов военного времени достигал 480000 (30 процентов), и его полностью не удалось заполнить призывом 1877 года и льготными казаками.

Значительная часть офицерского корпуса – из прежних юнкеров и новооткрытых юнкерских училищ, при всей своей доблести и верности долгу не могла за недостатком подготовки быть на высоте новой тактики, характеризовавшейся действием стрелковых цепей на широких фронтах, огнем скорострельного ружья и требовавшей быстрого использования обстановки и постоянного проявления частного почина. Невыгодные условия расквартирования войск препятствовали подготовке офицерского состава. Половина пехоты и свыше трех четвертей конницы еще стояли постоем у обывателей. Негде было устроить офицерские собрания и полковые библиотеки, нельзя было производить офицерских занятий.

Сила рутины линейного учения была велика. Рутина эта владела еще очень многими старшими начальниками, и ее не могли искоренить половинчатые пехотные уставы 1860-го и 1874 годов. Линейные традиции игнорировали огонь. Новые уставы его недооценивали, считая огневой бой уделом лишь небольшой части пехоты – стрелков. Достаточно указать на то, что стрельбу стали спрашивать на смотрах лишь с 1871 года (собственного опыта при Инкермане и на Черной было недостаточно – потребовался расстрел прусской гвардии при Сен-Прива для убеждения в важности стрельбы). При наступлении в цепь развертывались лишь стрелковые роты пехотных батальонов. Главная масса пехоты – линейные роты следовали в сомкнутом строю. Беглый огонь вела одна жидкая стрелковая цепь, сомкнутый строй массы знал только один вид огня – залп. О производстве атаки в первый раз упоминается лишь в Уставе 1874 года.

В кавалерии сила рутины была еще сильнее. Генерал-инспектор великий князь Николай Николаевич-старший боролся с нею как мог, но не был в состоянии перевоспитать огромную часть старших начальников и штаб-офицеров. Его деятельность сказалась в улучшениях по строевой части. Боевая подготовка конницы оставляла желать лучшего. Ее руководители сделали ряд ложных выводов из опыта Восточной войны. Считалось, что роль кавалерии уменьшилась и что она должна отказаться от удара. Кабинетные кавалеристы приходили к таким выводам неукоснительно после каждой войны. Блестящая работа наших драгун при Башкадыкларе и Кюрюк-Дара и улан при Балаклаве доказывает скорее обратное. Впрочем, после Кацбаха и Фер-Шампенуаза мы имели Устав 1818 года.

Большое внимание обращено на казачьи войска. Роль казаков в армии после сокращения вдвое регулярной кавалерии вообще сильно повысилась. Приняты меры к подготовке офицерского состава и повышения тактического уровня казачьих частей. Этого думали достигнуть путем соединения регулярных и казачьих полков в одной дивизии. Казаки были недовольны этой реформой, считая, что их поместили на задворках русской конницы (их полки были четвертыми в дивизии). В 1875 году шестиполковые дивизии расформированы, и образовано 14 армейских кавалерийских дивизий в 4 полка (1-й драгунский, 2-й уланский, 3-й гусарский, 4-й казачий). В новой кавалерийской дивизии было, таким образом, 12 эскадронов и 6 сотен при 2 конных (или казачьих) батареях. Кроме того, образована 1-я Донская дивизия – тоже в 4 полка. В 1860 году Черноморское и Кавказское войска слиты в одно Кубанское войско. В том же году учреждено Амурское войско, а в 1867 году – Семиреченское.

В 1870 году стрелковые батальоны были отделены от пехотных дивизий и сведены по 4 в отдельные стрелковые бригады, непосредственно подчиненные военным округам. Было образовано 8 стрелковых бригад (Гвардейская, 1 – 6-я Кавказские и Туркестанская). В 1880 году образовано еще 2 (Закаспийская и Восточно-Сибирская), а в 1881 году – еще 2-я Восточно-Сибирская. Линейных батальонов оставлено 34: 7 кавказских батальонов, 17 туркестанских (4 бригады на стрелковом положении), 2 оренбургские, 4 западносибирских и 4 восточносибирских.

В 1874 году из пятых батальонов кавказских полков и линейцев сформирована новая, 41-я пехотная дивизия.

Артиллерия была усилена вдвое: в 1870 году сформированы 4 батареи, а в 1872 году все артиллерийские бригады были приведены из 4-батарейного в 6-батарейный состав, по-прежнему по 8 орудий в батарее.

В гвардейской артиллерии все пешие батареи были 9-фунтовые батарейные. В полевых бригадах – 3 батареи батарейные и 3 легкие 4-фунтовые. На Кавказе шестые батареи были 3-фунтовые горные. С 1872-го по 1876 год шестые батареи полевых бригад были вооружены картечницами Гатлинга (прототип пулемета), сданными потом в крепости. Картечницы эти были 6-ствольные, стрелявшие 6-линейными ружейными патронами, и могли давать до 360 выстрелов в минуту. Вес их на колесном лафете был около 18 пудов. Система – револьверная (питатель в виде барабана). Конные батареи имели 4-фунтовые пушки и были 6-орудийного состава.

Дальность выстрела орудий образца 1867 года (бывших на вооружении в 1877 1878 годах) была для 9-фунтовых батарейных 1500 саженей гранатой, 900 саженей шрапнелью; легких 4-фунтовых соответственно 1200 и 800 саженей; горных 3-фунтовых – 700 и 500 саженей. Название 9-фунтовые, 4-фунтовые и так далее, удержавшееся по старинке до самого введения скорострельной артиллерии, показывает, что сферические чугунные ядра для данного образца пушки весили, вернее, весили бы, так как ими давно уже не стреляли, 9 фунтов, 4 фунта и так далее. В действительности разрывной снаряд 9-фунтовой (42-линейной) пушки весил 27 фунтов, снаряд 4-фунтовой (34,2-линейной) легкой – 14 фунтов и 3-фунтовой (3-дюймовой) горной – 10 фунтов. Характерным является исчезновение из полевой артиллерии орудий с крутой траекторией, сохранившихся лишь в крепостях.

Деятельность великого князя Михаила Николаевича как генерал-фельдцейхмейстера сказалась в полном объеме лишь при Александре III. В 60-х и 70-х годах все его время отнимала деятельность по должности наместника и главнокомандующего Кавказской армией. Артиллерия наша по-прежнему стреляла отлично как на полигонах, так и на полях Болгарии и в горах Закавказья.

Саперы еще в 1857 году были сведены в 3 бригады. В конце царствования их считалось 15,5 батальона (5 рот в батальоне). В 1864 году образовано 6 понтонных полубатальонов, развернутых в 1877–1878 годах в 8 батальонов. Мобилизация в 1876–1877 годах привела к образованию 4, затем 5 железнодорожных батальонов.

Австро-прусская война 1866 года показала всю важность скорозаряжающегося с казенной части ружья. В 1867 году на смену переделанным пистонным ружьям были введены игольчатые винтовки Карле того же 6-линейного калибра со скользящим затвором и бумажным патроном. Однако в скором времени выяснилось преимущество металлической гильзы – и уже в 1869 году значительная часть армии была перевооружена винтовкой Крнка с откидным затвором и никуда негодным экстрактором[167]. Оба этих образца – Карле и Крнка – били на 2000 шагов, но дальность эта совершенно не была использована, прицелы были нарезаны лишь на 600 шагов в линейных ротах и на 1200 у унтер-офицеров и в стрелковых ротах. Радецкому на Шипке пришлось приказывать целить в верхушки деревьев! Эта враждебность к огню на дальние расстояния чрезвычайно характерна для нашей армии. В 1914 году наша полевая артиллерия вышла на мировую войну с предельным прицелом 130 (6,5 версты), тогда как орудия могли бить на 8,5 версты.

Правда, еще с 1876 года началось перевооружение армии превосходными 4-линейными винтовками Бердана: № 1 – с прицелом на 2100 и № 2 – на 2400 шагов. Однако к началу войны их получила едва треть войск – как раз те дивизии, что не были назначены в Действующую армию. Дальность полезного огня нашей пехоты в кампанию 1877 года была той же, что под Севастополем! Из 48 пехотных дивизий ружья Бердана имели 16, Крнка – 26, Карле – 6. Бердана имели гвардия, гренадеры, стрелковые бригады и 9 пехотных дивизий, Карле – пехотные дивизии Кавказского военного округа и все линейные батальоны. Остальные войска имели Крнку. В кавалерии обе шеренги драгун имели карабины Крнки, у гусар и улан – только вторая шеренга (первая имела пики). В период 1878–1879 годов все войска получили винтовку Бердана № 2.