Средиземноморская одиссея капитана Развозова - Александр Витальевич Лоза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне удалось установить имя и фамилию погибшего матроса. Им был матрос второй статьи Максим Шутный — родом из крестьян Вятской губернии, холостой, грамоте не обучен.
В Российском Государственном архиве ВМФ сохранился рапорт командира «Венуса» капитан-лейтенанта Е. Ф. Развозова, где сказано:
Матрос 2-й статьи Максим Шутный 59 лет, из крестьян Вятской губернии… холост,
грамоте не умеет. Умер при фрегате в лазарете болеючи переломом и раною левой
голени… от упаду с крюйсель-реи на ют».
(РГА ВМФ Ф. 193. Оп. 1. Д. 31. Л. 12)
Отпевал матроса Иеромонах Викентий священнослужитель Санкт-Петербургской епархии Троице-Сергиевой пустыни.
«…при команде находится: С. Петербургской Эпархии Троицы Сергиевой Пустыни
поступивший на флот в 1803 — м году иеромонах Викентий».
(РГА ВМФ Ф. 193. Оп. 1. Д. 31. Л. 17)
Еще в 1717 году Петр I ввел «в российском флоте содержать на кораблях и других военных судах …священников». Священников на все корабли не хватало, поэтому Петр I издал указ брать во флот монахов. В Морском уставе Петра I говорилось: «Всем офицерам и рядовым надлежит священников любить и почитать…», ибо главная задача священника в бою — причащать умирающих и оказывать медицинскую помощь. Поэтому место батюшки во время боя было в корабельном лазарете или на перевязочном пункте. Врачебным навыкам священников обучали заранее в госпиталях и госпитальных церквях. В мирное время основная обязанность — проводить богослужения по воскресеньям и праздничным дням. Кроме этого, морское духовенство проводило беседы о патриотизме, о морских традициях и чести мундира, а также о нравственном поведении.
Несмотря на то что один матрос погиб, а двоих ранило, Развозов понимал, что они еще счастливо отделались. Фрегат мог бы погибнуть, если бы сломались мачты. Тяжело вздохнув, Егор Федорович подумал: «Фрегат устал, мачты устали, мы все устали…»
Нужно сказать, что работа на марселях была очень опасной, а работа на руле — очень ответственной, поэтому матросы-марсовые и рулевые получали дополнительные деньги за риск. Что подтверждается обнаруженным в Российском Государственном Архиве ВМФ документом:
СПИСОК
бывшим на 44-х пушечном фрегате «Венус» в компании на руле и марселях
нижепоименованных служителей для получения ими подокладу Высочайше
утвержденному 2-й день мая 1806 года рулевым по 5-ти и марсовым по
3 копейки день по достоинству их.
(РГА ВМФ Ф. 132. Оп. 1. Д. 765. Л. 28–29)
Считаю правильным поименно назвать бесстрашных моряков фрегата «Венус»:
Рулевые
матросы 1-й статьи
Викула Гребнев Константин Крулин
Сергей Романов Козьма Ефремов
Сергей Иванов
Марсовые
На фор-марсе
матрос 1-й статьи
Василий Копанев
матросы 2-й статьи
Иван Тимофеев Естифей Платонов
Дмитрий Удачин Осип Гаврилов
Ефим Широкий
На грот-марсе
матросы 1-й статьи
Алексей Коркин Леонтий Тарасов
Афанасий Андреев
матросы 2-й статьи
Спиридон Казмаков Михаил Евсюков
Селиван Конаков Гаврила Соловьев
Василий Астафьев Калина Карпов
Евсей Третьяков Савелий Шемекин
На крюйселе
матросы 1-й статьи
Никита Иванов Иван Александров
матросы 2-й статьи
Сергей Капыцвин Лев Слащев
(РГА ВМФ Ф. 132. Оп. 1. Д. 765. Л. 28–29)
20 февраля фрегат «Венус» прибыл в Рагузу. Чиновники сошли на берег, и капитан-лейтенант Развозов, распечатав секретный пакет и ознакомившись с его содержанием, приказал ставить паруса и идти на юг.
Фрегат шел под всеми парусами при порывистом северо-западном ветре. Вахтенный офицер внимательно следил за ветром. Фрегат начал подозрительно крениться вперед и на левый борт. В правый борт с кормы бил сильный ветер. Лейтенант скомандовал матросам, чтобы они убрали верхние паруса, а впередсмотрящему спуститься с салинга для безопасности на полубак и смотреть в оба. Это было нелегко выполнить при сильном ветре и качке, но паруса были убраны. Наступила ночь… Пошел дождь.
Шканечный журнал фрегата:
«В 20-й день февраля 1806 года. С полуночи ветер марсельный пасмурная погода с дождем. В половине 1-го часа взяли у марселей и триселей по 1-му рифу в 2 часа поворотили через фордевинд на правый галс…»
Ветер завывал все громче. От сильного ветра часто задувало застекленные сигнальные фонари. Вахтенные вынуждены были опять и опять зажигать их. Ко второй ночной вахте ветер несколько стих, но качало сильно.
Как ни торопился «Венус» на встречу с кораблями отряда капитана I ранга Белли, но после шторма половину перехода дул слабый ветер, и Развозов сильно нервничал, боясь опоздать. Наконец, показался залив Бокко-ди-Каттаро. Очевидец писал: «Рейд здешний закрыт отовсюду высочайшими горами, и корабли едва приметны по огромности окружающих гор. Вход открывается уже почти подошедши к самому месту. Лучшее и безопаснейшее место стоянки для флота. Якорное место находится… против крепостей Кастель-Нуово и Испаньоло».
— Трубу, — не оглядываясь, потребовал Развозов, протянув руку. Находившийся рядом вахтенный мичман тут же вложил ему в ладонь подзорную трубу. Приставив окуляр к глазу, Развозов рассмотрел порт. Корабли капитана I ранга Белли находились в глубине бухты.
21 февраля в густом тумане фрегат «Венус» положил якорь на рейде Кастель-Нуово, где стояли корабль «Азия», фрегат «Михаил» и шхуна «Экспедицион».
Шканечный журнал «Венуса»:
«В 21-й день февраля 1806 года В середине 3-го часа увидели мы стоящих в бухте корабли Азия, фрегат Михаил, шхуну Экспедицион и несколько купеческих судов».
Командир отряда капитан I ранга Г. Г. Белли принял решение вновь отправить фрегат «Венус» в Рагузу. Офицерам и матросам «Венуса» не разрешили даже сойти на берег.
Вызвав к себе Развозова, Белли приказал ему перекрыть пути к Рагузе и не дать французам переправиться туда морем. И заодно доставить в Рагузу графа Войновича, на которого возложена миссия — побудить сенат Новой Рагузы отказаться от помощи французам.
— Будет исполнено! — ответил Развозов.
Из Шканечного журнала фрегата:
«В 22-й день февраля… в 4-м часу приехал на фрегат для отвозу в город Рагузу из города Катаро для некоторых важных дел подполковник граф Войнович. В 6 и ¾ часа по приказанию командующего отдали марсели и топсели, натянув у оных шкоты, и подняли фалы и стали выбирать якорь».
После того как, выполняя Сенявинский план, над крепостями побережья Каттаро, Кастель-Нуово, Сан-Стефано, Тринита и Порто-Россо зареяли русские флаги, газеты восторженно писали: «Итак, в первый раз водрузился орел Белого царя между славянскими народами, соединенными верою, языком, но разделенными неизмеримым пространством! Заря утешительной надежды воссияла перед ними, и что
