Молот Эдема - Кен Фоллетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я советник управления.
– У вас есть документы?
– О, конечно.
Пастор раскрыл украденный бумажник, вытащил карточку с фотографией Питера Шобери и затаил дыхание.
Кинкейд взял карточку, посмотрел на нее, а потом перевел взгляд на Пастора. Пастор мог бы сказать, о чем тот думает: может, это и он. Агент вернул ему документы, и Пастор перевел дух.
Кинкейд повернулся к Розе:
– В какой школе ты учишься, Флоренс?
Сердце Пастора забилось быстрее.
Придумай что-нибудь, малышка.
– Ну… – Роза колебалась. Пастор уже собрался ответить за нее, когда она сказала: – В школе Эйзенхауэра.
Пастор ощутил гордость. Девочка унаследовала его хладнокровие. На случай, если Кинкейд знает все школы Сан-Франциско, Пастор добавил:
– Это в Окленде.
Кинкейд удовлетворенно кивнул.
– Мы рады, что ты решила нас посетить, Флоренс, – сказал он.
У нас получилось!
– Благодарю вас, сэр, – сказала она.
– Если у тебя есть какие-то вопросы, я могу на них ответить сейчас, до начала пресс-конференции.
Пастор не стал ничего заранее обсуждать с Розой. Если она будет смущаться или не сумеет задать осмысленных вопросов, это будет вполне естественно. А вот если покажется слишком уверенной, ее поведение вызовет подозрения. Но сейчас ему очень хотелось помочь дочери. Пастор прикусил губу.
Роза открыла блокнот.
– Вы руководите расследованием?
Пастор слегка расслабился. У нее все получится.
– Это лишь одно из расследований, которое мне приходится контролировать, – ответил Кинкейд. Он показал на мужчину с черными усами: – Специальный агент Марвин Хейес занимается делом о землетрясении.
Роза повернулась к Хейесу:
– Полагаю, школе было бы интересно узнать о том, какой вы человек, мистер Хейес. Могу я задать вам несколько вопросов?
Пастора поразило, с каким кокетством его дочь посмотрела на Хейеса.
Боже мой, она еще слишком мала, чтобы флиртовать со взрослыми мужчинами.
Однако Хейесу это понравилось. Он улыбнулся и сказал:
– Да, конечно.
– Вы женаты?
– Да. У меня двое детей, мальчик твоего возраста и девочка немного младше.
– У вас есть хобби?
– Я собираю памятные вещи, связанные с боксом.
– Какое необычное хобби.
– Да, наверное.
Пастора одновременно смутила и порадовала легкость, с которой Роза исполняла свою роль.
Она очень хороша. Проклятие, неужели я воспитывал ее для того, чтобы она стала репортером модного журнала?
Он изучал Хейеса, пока агент отвечал на невинные вопросы Розы. Вот его противник. Хейес был тщательно одет. Коричневый летний костюм, белая рубашка, темный шелковый галстук – наверное, от «Братьев Брукс». Черные туфли хорошо начищены и туго зашнурованы. Видно, что он старательно следит за усами и волосами.
Однако Пастор чувствовал фальшь в его консервативной манере одеваться. Слишком яркий галстук, на розовом пальце левой руки кольцо с крупным рубином, да и усы показались Пастору вульгарными. К тому же он решил, что утонченный американский интеллектуал, на которого старался походить Хейес, не стал бы так одеваться в субботу утром, даже на пресс-конференцию.
– А какой ресторан вы любите больше всего? – спросила Роза.
– Многие из нас предпочитают «Эвертон», но он больше похож на бар.
Зал для конференций постепенно заполнялся мужчинами и женщинами с блокнотами и магнитофонами в руках, появились репортеры с камерами и вспышками, радиорепортеры с микрофонами и две телевизионные команды с видеокамерами. Молодая женщина с блокнотом просила всех входящих в зал в нем расписаться. Пастору и Розе удалось избежать этой процедуры. Оставалось благодарить Бога. Пастор не сумел бы написать «Питер Шобери» даже ради спасения собственной жизни.
Между тем Кинкейд коснулся локтя Хейеса.
– Нам нужно подготовиться к пресс-конференции, Флоренс. Надеюсь, ты останешься послушать.
– Да, конечно, спасибо, – поблагодарила Роза.
– Вы очень добры, мистер Хейес, – сказал Пастор. – Учителя Флоренс будут вам благодарны.
Агенты направились к столу, который находился в противоположной стороне зала.
Боже мой, мы их надули.
Пастор и Роза уселись в заднем ряду, и Пастор расслабился. Да, его безумная затея сошла ему с рук.
Я знал, что так и будет.
Пока ему не удалось узнать ничего существенного, но ФБР должно сделать официальное заявление. Зато он познакомился с людьми, ведущими расследование. Пастор почувствовал себя увереннее. Ни Кинкейд, ни Хейес не произвели на него впечатления умных людей. Обычные скучные копы, склонные к рутинным схемам и коррупции. Их не стоит опасаться.
Кинкейд встал и представился. Он заговорил уверенно и чрезмерно напористо. Возможно, недавно занял свой пост.
– Я хочу с самого начала прояснить одну вещь. ФБР не верит в то, что вчерашнее землетрясение устроили террористы.
Последовала серия вспышек, включились магнитофоны, репортеры застрочили в своих блокнотах. Пастор постарался скрыть охвативший его гнев. Ублюдки до сих пор отказываются принимать его всерьез!
– Таково мнение сейсмолога штата, у которого сегодня можно получить интервью в Сакраменто.
Что мне нужно сделать, чтобы убедить вас? Я угрожал устроить землетрясение, и оно произошло, а вы все еще не верите, что это дело моих рук! Неужели я должен убивать людей, чтобы вы ко мне прислушались?
– Тем не менее, – продолжал Кинкейд, – террористы выступили с угрозой, и Бюро намерено их поймать. Наше расследование возглавляет специальный агент Марвин Хейес. Прошу, Марвин.
Хейес встал. Пастор сразу же заметил, что он нервничает больше, чем Кинкейд. Хейес развернул бумажку и прочитал заранее заготовленное заявление.
– Агенты ФБР опросили всех пятерых сотрудников «Зеленой Калифорнии». Они добровольно согласились с нами сотрудничать.
Пастор почувствовал удовлетворение. Он оставил ложный след, и федералы ухватились за предоставленную ниточку.
– Наши агенты также побывали в офисе компании здесь, в Сан-Франциско, и осмотрели документы и компьютерные файлы.
Проверяли почту компании, догадался Пастор.
Хейес продолжал что-то говорить, но очень скоро начал повторяться. Репортеры задавали ему вопросы, прояснялись некоторые подробности, но главного это не меняло. Пастор вновь встревожился – теперь нужно выбрать момент, чтобы незаметно покинуть зал. Он порадовался, что расследование ФБР двигается в ложном направлении – они даже не добрались до второго ложного следа, – но его разозлило, что они не поверили в его угрозу.
Наконец Кинкейд объявил об окончании пресс-конференции, репортеры встали со своих мест и принялись собирать оборудование.
Пастор и Роза направились к выходу, но их остановила молодая женщина с блокнотом, которая ослепительно улыбнулась и сказала:
– Кажется, вы не записались? – Она протянула Пастору блокнот и ручку. – Напишите свои имена и организации, которые вы представляете.
Пастор замер на месте, охваченный страхом.
Я не могу! Не могу!
Не паникуй. Расслабься.
Лей, тор, пур-дой-кор…
– Сэр! Вы не могли бы расписаться?
– Конечно. – Пастор взял блокнот и ручку и протянул их Розе. – Думаю, Флоренс распишется за нас обоих – она журналистка, – сказал он, напомнив дочери о фальшивом имени. Тут ему в голову пришло, что она могла забыть название «своей» школы. – Напиши имя и «школа Эйзенхауэра».
Роза даже не вздрогнула. Она записалась в блокнот и вернула его женщине.
Ну а теперь мы можем идти?
– И вы, сэр, пожалуйста, – сказала женщина, вновь протягивая блокнот Пастору.
Он с неохотой взял блокнот. И что же делать? Если он нарисует какие-нибудь каракули, дамочка попросит его аккуратно написать фамилию: такое уже случалось с ним раньше. Впрочем, он еще может отказаться и выйти. Она всего лишь секретарша.
Пока Пастор колебался, послышался голос Кинкейда:
– Надеюсь, тебе было интересно, Флоренс?
– Да, сэр, спасибо, – вежливо ответила Роза.
Пастор начал потеть.
Он нацарапал что-то там, где указала женщина, захлопнул блокнот и протянул его ей.
– Ты не забудешь послать мне вашу газету, когда она увидит свет? – спросил Кинкейд у Розы.
– Да, конечно.
Пойдем отсюда, пойдем скорее!
Женщина открыла блокнот и сказала:
– О, сэр, извините, но не могли бы вы написать свою фамилию печатными буквами? Боюсь, ваша подпись слишком неразборчива.
Ну и что мне теперь делать?
– Тебе понадобится наш адрес, – сказал Кинкейд Розе и вытащил визитку из кармана пиджака. – Вот, возьми.
