Там, где тепло - Павел Корнев

Все равно жутковато, конечно, но куда деваться? Надо ехать.

— Ничего себе иллюминация, — разминая занемевшее от долгого лежания и холода тело, пробормотал я и сощурился. — Дорого обслуживание обходится?

— Не без этого, — кивнул Михаил Григорьевич. — Да и сам агрегат недешевый. Штучный товар.

— В самом деле?

— Автомобилям и света фар достаточно, а для хозяйства все больше чародейские светильники берут. Или вовсе обычные фонари. Их на вашем Часовом заводе под магические кристаллы переделывают — одного карата на несколько лет хватает.

— Все равно интересная штука, — зевнул я. — Надо проработать вопрос. Глядишь, и расторгуемся.

— От них слишком большая утечка энергии идет, — предупредил торговец. — Только в дороге и можно использовать. Уже даже на караульных вышках проще чародейские светильники ставить. Иначе охранникам никакой экомаг не поможет.

— Это минус.

— Интересно, Евгений, — обернулась ко мне Марина, — ты, кроме дел, о чем-нибудь в состоянии думать?

— Это у меня сублимация. Надо же голову занять.

— А дрова колоть не пробовал?

— Очень смешно, — фыркнул я. — Если о тепле мечтать, еще холодней становится.

— И от мыслей о еде тоже отвлечься надо, — закурил пиромант. — Ох, я б тарелку борща да со сметанкой сейчас навернул!

— Скоро приедем уже, — успокоил нас Михаил Григорьевич. — За этим леском поле будет, а там уже и село.

Тут в ослепительном луче прожектора мелькнула пролетевшая над самой землей тень, и немедленно рявкнул выплюнувший ей вдогонку длинный сноп огня дробовик. Послышался треск, елки на обочине заходили ходуном, но останавливаться и проверять, кого удалось подстрелить, охранники не стали.

— Тьфу ты, нечисть! — выругался торговец. — Терпеть не могу впотьмах ездить! И луны, как на грех, не видать!

Луна и в самом деле лишь слегка подкрашивала призрачно-желтым сиянием затянувшие небо облака, и толку от ее света было немного. Впрочем, Михаил Григорьевич в своей оценке остававшегося до села расстояния не ошибся: вскоре дорога выбралась из чащобы в чистое поле и Лес остался позади. В темноте, будто на другом краю мира, замигали тусклые огонечки, и сразу стало как-то спокойней на душе.

— Это Песчаное? — приподнялся с мешков Напалм.

— Оно самое, — подтвердил Михаил Григорьевич. — Вон уже фонари на стенах горят.

— Ну, теперь всего ничего осталось, — оживился пиромант. — Надеюсь, они нас на въезде полночи не промурыжат?

— Не должны. Только оружие сдать придется.

— В смысле? — удивился я. — Полностью?

— Полностью, — кивнул торговец. — Там с этим строго.

— Интересно девки пляшут! — возмутился Напалм. — С чего это такие порядки зверские? Не проще тогда было в Лисьих Выселках остановиться? И в сторону сворачивать бы не пришлось!

— Не проще, — покачал головой Михаил Григорьевич. — Нехорошие там люди подобрались, сплошные проблемы от них.

— А что с ними не так? — не удовлетворился таким ответом пиромант. — «Они все голубые да наркоманы ранние»?

— Вроде того, — усмехнулся торговец. — Настоящая бандитская вольница те Выселки. Весь наркотрафик из Северореченска через них идет. Постоянно разборки какие-то, стрельба на улицах — обычное дело. А с тех пор, как авторынок открылся, только хуже стало. Никто гарантий безопасности дать не в состоянии; того и гляди, либо обворуют, либо нож в спину воткнут.

— Вот теперь доступно объяснили, — улыбнулся Напалм и выкинул окурок. Сыпанувший искрами бычок ударился об укатанный снег, отлетел в сторону и исчез в темноте.

Коняги споро катили сани, гулявший в поле ветер то и дело налетал с разных сторон, и промораживать стало куда сильнее, чем в лесу. Но темные силуэты стен с протянувшимися поверху огонечками фонарей постепенно приближались, и все эти лишения и мучения не могли омрачить охватившего нас радостного предвкушения. Тепло! Там — тепло!

И горячее питание! И баня, непременно — баня!

— А с авторынком что не так? — спросил я, решив не загадывать ничего заранее, и перебрался поближе к торговцу.

— Не обращал разве внимания, кто по Форту на машинах ездит? — обернулась ко мне Марина. — Жульё сплошное. Насмотрелась на эту публику.

— И это тоже, — кивнул Михаил Григорьевич. — Многим транспорт не для дела нужен, им просто деньги шальные девать некуда. Для престижа! Не на санях ведь, а на громадном джипешнике к кабаку подкатываешь.

— Дорогое удовольствие, — засомневался я.

— Да чего там? Это не по работе километры наматывать, пару раз в неделю на люди выбраться, считай, и все, — покачал головой торговец. — А вообще в Выселки, помимо состоятельных жуликов, и голытьба всякая потянулась. Шулера да каталы. Люди с большими деньгами за машинами едут, вот и пытаются их как липку обобрать.

— Неужели выгорает? — удивился я. — К тем торговцам, у которых деньги на покупку автотранспорта водятся, на кривой кобыле не подъедешь — они и сами крученые все через одного, да и охрана…

— Многие кулаки с хуторов на черный день автомобили берут, этих и пытаются обжулить.

— На черный день?

— Ну да. Бронелисты и решетки наваривают, заклинаниями защищают и в гаражи загоняют. С хуторами чего только не случается — и нечисть может прорваться, и бандиты нагрянуть, а на внедорожнике удирать всяко сподручней, чем в санях или своим ходом. Многие и вовсе дутики вместо шин ставят.

— Это точно, — кивнул Напалм. — Помнишь вездеход? По полю, будто по дороге, шел.

— Что за вездеход? — удивилась Марина.

— Да так, — поморщился я, не горя желанием распространяться о старых приключениях. — Было дело.

— Ну все, подъезжаем, — спас меня Михаил Григорьевич и напомнил: — Не забудьте только оружие сдать.

— И пистолеты тоже?

— Пистолеты, «дыроколы», боевые амулеты — все!

— Не потеряют они ничего? — Пиромант отвел назад помпу, поймал вылетевший патрон и сунул его в карман. — Скажут, не сдавал — и как быть?

— Все оружие в один ящик складывают и опечатывают, — успокоил его торговец. — Не потеряют.

— Ну хоть так…

Вблизи ограда села особого впечатления не производила. В том же Соколовском была куда как выше. Да и сторожевые вышки там заметно чаще стояли. Про Форт и вовсе молчу.

Вот что значит — немногим больше полусотни километров к югу. Вроде не такое серьезное расстояние, а исчадия Стужи с Севера почти не добираются. Если только какие-нибудь совсем залетные.

И вместе с тем обеспечением собственной безопасности селяне не пренебрегали: перед увитым колючей проволокой забором протянулся до середины засыпанный снегом ров. Грузовиком не протаранить, да и взорвать ограду совсем непросто — бетонные плиты и кирпичные вставки оказались усилены защитными чарами. Как и массивные ворота.

Переговоривший с дежурившими на проходной охранниками Кирилл Ефимович довольно быстро вернулся к обозу, и тут же начали распахиваться ржавые створки, но вместо внутреннего дворика сани въехали в длинный ангар с наглухо запертыми воротами в дальней стене.

И как ни пытался я удержать свой дар в узде, меня немедленно пробрало до самых печенок. И было от чего!

Бойницы кололи настороженными взглядами караульных, а дремавшие до поры до времени боевые заклинания, способные выжечь в помещении весь кислород и попутно превратить людей в бесформенные кучки пепла, удерживал порядком вымотавшийся за смену колдун. И в довершение к этому удалось уловить присутствие нескольких зарядов направленного действия, способных выбить нас — точнее, наши останки — на улицу со скоростью пушечного выстрела. Жуть!

— Ты в порядке? — придержал меня под руку пиромант. — Случилось чего? А то взбледнул совсем.

— Потом расскажу, — глубоко вздохнул я, прогоняя предчувствие неминуемой гибели.

Все будет хорошо. Все будет хорошо…

— Идемте! — позвал нас Михаил Григорьевич и, остановившись у обитых железом деревянных коробов, первым положил туда пистолет. — Ничего не забудьте сдать!

Я опустил внутрь винтовку, вытащил из кармана револьвер и вдруг осознал, что до печеночных колик не хочу расставаться с оружием. И не понять — то ли ясновидение пытается о чем-то предупредить, то ли просто свыкся с «носорогом» уже.

Попытаться разобраться? Да ну его, еще из-за отката загнуться не хватало.

С таким отношением селян к безопасности внутри нам точно ничего не угрожает.

Избавившись от револьвера, я дождался положившего в короб помповое ружье Напалма и уже с ним и Мариной отошел к подчиненным Крестовского, которые с нетерпением поглядывали на закрытые ворота. А вот остальные работники позволить себе передышку не могли — сложив двустволки, они принялись выгружать из саней крашенные зеленой краской деревянные ящики.