Мир растений: Рассказы о саксауле, селитрянке, баобабе, березах, кактусах, капусте, банксиях, молочаях и многих других широко известных и редких цветковых растениях - Алексей Всеволодович Смирнов

Селитрянка — небольшой куст. Ее сизоватые листочки-лопаточки точно специально созданы для собирания песка. Гонимые ветром песчинки ударяются о лопаточки листьев и падают под кустики. День за днем падают песчинки. Вырастает холмик под кустиком, точно его окучивали, как картошку. Ветер, конечно, двинул бы этот холмик дальше, как перемещает он барханы в пустыне, пересыпая песок все вперед и вперед, но селитрянка разбрасывает свои ветви, как будто бессильные торчать вверх, по песку. Холмик одевается сизым ковром ветвей и под их защитой растет вверх и вширь.

Вблизи от берега, где селитрянки высотою по колено, и кучки песка небольшие. Дальше от моря выше. До метра, а то и двух. Кучи становятся дюнами, и местность приобретает холмистый характер.

Скот не ест селитрянку, и она остается на пастбищах в обществе татарской лебеды и немногих других малосъедобных растений. От вытаптывания тоже мало страдает: кто же станет топтаться по кучам песка?

Поэтому ее шаровидные кусты можно обнаружить в самых неожиданных, в самых неподходящих для дикой травы местах: на окраинах городов, даже на железнодорожных станциях с их постоянной толкучкой и вечным скоплением народа.

Ботаники заинтересовались селитрянкой двести с лишним лет назад. Высаживали в садах. Росла неплохо. Но не цвела. Ждали годы, десятилетия. Цветки не появлялись. Даже славный К. Линней не мог добиться цветения, пока ему не пришла в голову счастливая мысль: создать селитрянке условия, близкие к ее родине — азиатской пустыне. Там она растет на засоленной почве. А садоводы выращивали ее на обычной садовой. Когда начали поливать соленой водой, цветки не замедлили появиться.

От своего открытия Линней пришел в такой восторг, что немедленно поместил в «Новых Комментариях» Петербургской академии наук в 1761 году статью под громким названием: «Загадочное растение селитрянка разъяснено!»

Однако современные ботаники считают, что селитрянка и по сию пору «полностью не разъяснена», хотя со времен линнеевской статьи минуло более 200 лет. Дело в том, что с помощью этого кустарника пытаются разрешить интереснейшую загадку ботанической географии, тайну происхождения флоры пустынь.

Чтобы доказать, когда и как возникла пустынная флора, нужно в первую очередь найти одно из самых древних пустынных растений. Самыми древними жителями пустынь могли быть виды, хорошо приспособленные к соленым почвам и встречающиеся в большей части пустынь земного шара. И тут на первый план выступают селитрянка и ее сородичи из семейства парнолистниковых.

Селитрянка отлично приспособлена к соленым грунтам. И встречается на самых разных континентах: в Африке, Австралии и у нас в Азии, в пустынях и в саваннах.

Но как попала в пустыни селитрянка, пока еще не совсем понятно. Одни считают, что она порождение пустыни, другие утверждают, что пришла в пустыни с соленых побережий древнего южного материка — Гондваны. Ясности полной еще нет.

В пустынях селитрянка — любимая пища животных. Ее сочные черно-красные ягоды сладкие и соленые одновременно. Видимо, это и привлекает животных.

В Монголии медведи ежегодно спускаются с гор, чтобы насладиться пустынным деликатесом. Два месяца блаженствуют и возвращаются обратно, когда уже нечего собирать. И не только медведи. Трудно найти животное, которое не соблазнилось бы отведать черных ягод. Волки и лисы, разные птицы и даже верблюды — все лакомятся необычными плодами.

Ведь селитрянка — единственное плодовое растение соленых пустынь. Люди тоже используют черные ягоды в своей кухне. Думают даже, что мифические лотофаги, возможно, питались не лотосом и не зизифусом, а плодами селитрянки.

В Новом Свете селитрянки нет. Зато там растет ее близкий родич — ларрея из того же семейства парнолистниковых. В пустынях Америки ларрея так же обычна, как в наших лесах береза, рябина или шиповник.

Почему-то эмблемой американских пустынь считаются кактусы. Но кактусы не так вездесущи, как ларрея. В самых сухих пустынях кактусы не растут. Воды не хватает. Ларрея растет. Она есть буквально в каждой пустыне. Даже в Долине Смерти, где месяцами стоит 40-градусная жара.

Там, где слишком сухо, кусты расположены редко. Друг от друга метров на шесть, на восемь. Между ними «свободное» пространство, которое занимают редкие травы, либо вообще голая земля. Зато в почве свободного места нет. Всюду корни, впритык друг к другу.

Кустов ларреи миллионы. Издали они кажутся странным садом. Каждый куст напоминает метровой высоты веер ветвей, воткнутых в землю. От горизонта до горизонта тянутся «сады» ларреи, и над ними висит запах креозота. Особенно после дождя. За креозотовый аромат ларрею на родине зовут чаще креозотовым кустом, хотя настоящего креозота из нее, конечно, не получают. Просто ее листья покрыты от излишнего испарения душистым смолистым веществом.

Ларрея напоминает селитрянку тем, что тоже не дает ветру уносить из-под себя слой накопившейся почвы. Вокруг кустов появляются маленькие террикончики.

Земляные белки и кенгуровые крысы с успехом используют их в качестве готовой основы зданий, где можно отлично устроиться на жительство, стоит лишь прорыть ходы сообщения и оборудовать необходимые апартаменты. Так же поступают змеи, жабы и ящерицы. Все они находят убежище и защиту под кустами ларреи.

Несравненную устойчивость к засухам ларрея приобрела благодаря «двухэтажным» корням и «сменным» листьям. Половина корней стелется у поверхности земли, собирая те крохи влаги, что выпадает с дождями. Другая половина спускается глубоко в землю, добираясь до грунтовых вод. Но даже при такой двойной тяге обычно воды не хватает, и тогда креозотовый куст начинает выходить из трудного положения с помощью листьев.

Когда погода не очень сухая, вырастают листья самые обычные: мягкие, зеленые. Ничего общего с листьями других пустынных растений — жесткими и маленькими. Только отблеск смолы на их поверхности говорит о том, что они защищены от излишнего испарения. Но вот становится суше, и первый комплект листьев опадает. На смену ему вырастают новые листья, уже не зеленые, а оливковые. Они более твердые, защищены более толстой тканью — кутикулой. Если засуха продолжается, креозотовый куст сбрасывает и эту оливковую роскошь, и тогда появляется третий комплект листьев, коричневых, еще более жестких. Они почти сухие и длиной в несколько миллиметров. Иногда листья сменяются четыре-пять раз.

Если сложить вместе все то время, когда ларрея покрыта листьями, получится в сумме около трех месяцев. Остальные три четверти года приходится обходиться без них. Остается совсем немного «дежурных» листьев.

Так было тысячи, миллионы лет. Но пришли люди, и жизнь креозотового куста изменилась. В пустыне провели