Волшебный витраж - Диана Джонс

«Секундочку!» – подумал Эндрю и посмотрел на Эйдана. Эйдан тоже с сомнением глядел на инопланетян, – похоже, он уже где-то их видел.

– Хочешь, пойдем домой? – вполголоса спросил Эндрю.

Тут мимо прошагала женщина-полицейский, подгоняя последних инопланетян. Да, это была Мейбл Браун.

– Эйдан, я думаю, нам надо уйти, – сказал Эндрю.

– Ну пожалуйста, давайте еще немного побудем! – взмолился Эйдан. – Очень хочется посмотреть, какие призы выиграет мистер Сток!

– Мне нужно остаться, – сказала Стейси. – Я обещала Ронни.

– В таком случае давайте держаться вместе, – сказал Эндрю, браня себя за слабохарактерность.

Уолли Сток с лязгом затворил ворота и открыл калитку рядом с ними. Потом сел за столик с кассовым аппаратом и билетными книжечками.

– Открыта продажа билетов! – проорал он. – Прошу всех в очередь, в очередь! Все билеты участвуют в лотерее с солидными призами!

По дороге пустили поток машин, и Эйдан, Эндрю и Стейси вместе с другими зрителями прошли в ворота и встали в очередь за билетами. На поле все снова было чинно и благородно. Оркестр расселся по одну сторону помоста. Карусель крутилась, но на ней еще никого не было. Батут тоже пока пустовал. Кто-то вышел на помост проверить микрофон, установленный перед рядом стульев. Еще кто-то распределял по веревочным выгородкам пони, собак и детишек в костюмах. Странно было только одно – среди детишек почти не осталось инопланетян и вообще не было Мейбл Браун.

– Да, будет гроза, – нахмурилась Стейси, глянув в небо.

В небе висели все те же облака, что и с утра, с прозрачной серебряной каймой, а духота если и усилилась, то лишь чуть-чуть, однако на дождь не было и намека. Стейси повела Эндрю и Эйдана к шатрам и прилавкам у изгороди справа. Батут напротив наполнился детишками, к фургончику с мороженым выстроилась длинная очередь. Да, фестиваль шел своим чередом. А с этой стороны, подальше от шума и гама, у прилавка, художественно заваленного грудами пестрой одежды, важно восседала миссис Сток.

– Мой прогноз – будет ливень, – заявила миссис Сток, когда они прошли мимо, и грозно помахала огромным зонтиком.

– Надеюсь, она ошибается, – сказала Стейси.

Они двинулись дальше – мимо прилавка с бусами и браслетами, прилавка с керамикой, прилавка с горами домашних тянучек, от которых прямо глаз было не отвести, и мимо прилавка, где Эйдан все-таки замедлил шаг: там лежали домашние пироги и булочки, да столько, что и Гройлю за неделю не съесть. Но Эндрю и Стейси шли дальше. Эйдан вздохнул и следом за ними побрел мимо шатра, где торговали пивом: там было полным-полно народу, загадочным образом уже успевшего как следует нагрузиться. «Открыли-то всего пять минут назад!» – удивлялся Эйдан. Кто-то даже песню завел.

За шатром с пивом стояла маленькая палаточка, битком набитая одной-единственной Трикси. Тут Эндрю со Стейси невольно остановились.

Трикси сидела в просторном кресле и держала табличку с надписью «УГАДАЙ МОЙ ВЕС!». Она нарядилась в огромный зеленый балахон, – видимо, имелось в виду, что это гавайский костюм, поскольку на шее у Трикси красовалась гирлянда, а в волосах бумажные цветы, – а под балахон напихала подушек и стала раза в два больше. Она была толстенная. Она была громадная.

На траве рядом с палаткой стоял Шон и кричал:

– Угадайте, сколько весит эта леди! Ставка – пятьдесят пенсов! Победителю – тридцать фунтов! Сюда, сюда! Привет, профессор! Правда, моя мама сегодня раскрасавица?

Трикси в ответ захихикала, картинно прихорашиваясь.

– Никто не угадает, – сказала она. – Хотите попробовать?

– Конечно! – вежливо ответил Эндрю. Ему пришло в голову, что в этом наряде Трикси выглядит даже толще Мейбл Браун. – В килограммах или в фунтах?

– И так и так! – ответила Трикси. И весело показала на двое напольных весов, приготовленных на траве у кресла. – Приходите в четыре, я взвешусь на обоих, а Шон объявит, кто угадал точнее всех.

Эндрю заплатил за троих, и все сделали ставки. Эндрю – в стоунах, Стейси – в фунтах, а Эйдан написал «сто килограммов», так как решил, что больше просто некуда. Трикси, заливисто хохоча, записала все цифры в тетрадку и напомнила, что надо прийти сюда около четырех.

Оставив Шона зазывать публику, а Трикси – хохотать, они двинулись к следующему шатру, где начинались конкурсы. Там было интереснее всего.

Глава шестнадцатая

В душном полусумраке шатра на траве выстроились длинные столы, накрытые белоснежными белыми скатертями, словно перед званым обедом. На столах были выставлены экспонаты. Некоторых было не много – например, в номинации «Лучший Букет Полевых Цветов». В этом конкурсе была только одна участница – Мэри Сток, девяти лет. За чудесную композицию из одуванчиков она получила первый, второй и третий призы. А вот Лучшие Самодельные Роботы заняли почти весь длинный стол. Это были картонные сооружения, механизмы из пластмассовых конструкторов, киношные чудища из «Лего», скульптуры из консервных банок и всякого мусора, на ножках, на колесиках, с трубами, из которых зловеще валил пар. Над всеми ними высился серебряный человекообразный робот, сработанный аккуратнее и тщательнее всех. У него были сверкающие голубые глаза и механический голос, мерно твердивший: «Меня зовут Робот Эпплби, к вашим услугам, сэр или мадам». После чего робот поднимал руку и кланялся.

– Ух ты! Смотрите! – воскликнул Эйдан.

К роботу была прислонена золотая карточка: «Первый приз. Шон Эпплби».

– Здорово! Вот Шон обрадуется, – сказал Эйдан.

Они еще немного полюбовались на Шонова робота, улыбаясь от гордости – ведь Шон был для них свой, – а потом двинулись дальше, мимо Домашних Варений, Солений и Приправ, где Эндрю отметил про себя, что миссис Сток получила второй приз за томатное чатни, которое он заставил ее сварить, и очутились у Лучшего Букета.

Букетов было много, и все очень внушительные, однако никто из знакомых Эйдана и Эндрю ничего не выиграл. Они с грустью увидели, что у вазы с пометкой «Т. О'Коннор» нет никаких карточек.

– Этот конкурс всегда выигрывает миссис Бланшар-Сток, – скривилась Стейси. – И она же в жюри. Это нечестно. Ну, давайте надеяться, что папе дали приз за Лучшую Розу. Но увы – когда они подошли к вазам с одинокими розами, оказалось, что золотая карточка, означающая первый приз, стоит у растрепанной золотисто-желтой розы с пометкой «Мистер О. Браун». Миссис Бланшар-Сток получила второй и третий призы за красную и белую розы – обе ничем не примечательные. А роза Таркина – идеальный кремовый бутон с нежно-розовыми каемками лепестков – не получила вообще ничего.

– Прямо так и тянет подменить карточки! – рассердилась Стейси. – Думаете, мне слабо?

Эйдану показалось, будто по другую сторону стола стоит Таркин. Он посмотрел на него и хотел сказать, что на самом деле роза у Таркина самая-самая лучшая, кто бы что ни говорил, но тут понял: там, за вазами, совсем не Таркин. Лицо у него было безбородое и лукавое.

– Эй, вы, – проговорил Пак. – Смотрите у меня, без выкрутасов!

Эйдан невольно схватился за оберег на шее. Оберег был на месте. И стоило Эйдану до него дотронуться, как Пак исчез.

Потом они подошли к столу с выпечкой, где вкусно пахло свежим хлебом и сладкими пирогами. Там-то и был настоящий Таркин – он стоял, опираясь на один костыль, и весело улыбался, словом, радовался жизни как мог. И сказал:

– Зато выиграл первый приз за Лучший Бисквит. Тоже утешение, между прочим. И еще – второй приз за Песочное Печенье!

– Вряд ли мистер Браун любит пироги и печенье, – пробурчал Эндрю.

А Эйдан патриотично добавил:

– А по-моему, ваша роза лучше всех!

– Да, папа, с тобой обошлись нечестно, – сказала Стейси.

– Ну и пусть. Через год возьму свое, – отозвался Таркин.

Дальше он пошел с ними – к последнему столу в дальней части шатра, где красовались овощи. Экспонатов там было, конечно, больше всего. Эйдан случайно задел стол, и тот заскрипел под тяжестью Призовых Кабачков, Самых Крупных Бобов, Лучшей Моркови, Лучших Корзинок С Ассорти, Призовых Луковиц и отмытых до блеска всевозможных Корнеплодов, не говоря уже о грудах Лучших Фруктов на другом конце. Похоже, жители Мелстона выращивали свои Призовые Овощи и Фрукты не покладая рук весь год.

У середины стола стоял мистер Сток. Руки он скрестил на груди, а свирепого взгляда было достаточно, чтобы Призовой Салат увял, а Лучшая Луковица прожарилась до хруста.

– Нет, вы поглядите! Вы только поглядите! – сказал он, заметив Эндрю, Эйдана и Стейси.

Он стоял у самозародившегося в природе дирижабля. При всех своих габаритах дирижабль не удостоился ни одной карточки. Рядом лежала целая вереница кабачков прочих конкурсантов – и толстеньких желтоватых, и огромных, почти как дирижабль, и тонких темно-зеленых, но и им тоже призов не дали. А за ними рядком были выложены светло-зеленые продолговатые кабачки с табличкой «Мистер О. Браун», которым достались все три приза.