Время колесниц - Дмитрий Чистов

Спящий расположился за этим столом; скамья напротив также была занята. Человек показался ему смутно знакомым: лицо, по которому невозможно определить возраст, мелкая сетка морщин вокруг больших голубых глаз, смотревших на собеседника пронзительно и чуть-чуть насмешливо одновременно.

— Добро пожаловать ко мне домой, жрец Бринна, — промолвил незнакомец. — Думаю, если ты посетил бы меня наяву, тебе бы здесь понравилось. Это место — отрада моей души; уже не первое столетие я прихожу сюда, чтобы предаться раздумьям или просто отдохнуть.

— Простите, но я не знаю вас, господин! — заметил Эдан.

— Ошибаешься. — Незнакомец слегка улыбнулся. — Напряги свою память, и ты сможешь вспомнить. Эдан, мне необходима твоя помощь, а ты и твои светлоликие покровители нуждаетесь в моей. Предлагаю заключить сделку.

— Честно говоря, не понимаю, о чём идёт речь. Кто вы?

— У меня много имён. Многим я известен как Фехтне.

— Младший сын Торнора? Проклятие пяти воинских родов?!

— Ну да, это я. Все воины в пяти Священных городах обычно упоминают моё имя в качестве ругательства.

— Но чем же я могу вам помочь?

— Тебе известно, где находится нефритовый жезл. Если ты не добудешь его в самом ближайшем будущем, им завладеет внук моего покойного братца Урга, витязь по имени Брес. Ты не находишь, что не стоит допускать такого развития событий?

— Подожди! — взмолился Эдан. — Откуда я могу знать о местонахождении нефритового жезла?

— Не валяй дурака, сынок. Тебе сообщил его последний из воинов-ургитов, осквернивших могилу Медного Правителя. Кстати, несчастный, по странному стечению обстоятельств умерший у тебя на руках, приходится Бресу родным братом.

— Но он мне ничего не...— начал было Эдан, но внезапно, подобно вспышке, его озарило. «Покровитель Духа это, конечно же, Ллир. Значит, жезл спрятан за алтарём в каком-то горном храме Ллира!» — подумал он.

— Вот именно! — обрадовался Фехтне, который во сне легко читал мысли молодого человека. — Я бы и сам его оттуда забрал, но по некоторым причинам не могу встречаться со своим родственником. Поэтому я предлагаю тебе свою помощь. Ты убьёшь Бреса, возьмёшь из святилища Ллира нефритовый жезл и отдашь его мне.

— Ничего не понимаю! — заявил Эдан. — Во-первых, мне никогда не победить Бреса: раз он родной внук самого Урга, он, наверное, один из лучших воинов среди смертных. Я не продержусь против него и трёх ударов. Во-вторых, что за выгода мне его убивать, если затем я отдам тебе реликвию даром?!

— Сейчас объясню. Я могу снабдить тебя всем необходимым для победы над Бресом. Ты получишь особый подарок, который останется при тебе и после поединка. Твоим друзьям важно, чтобы нефритовый жезл не попал к ургитам? Ургитам он и не достанется. Уж не думаешь ли ты, что я им его подарю или продам? Мне он нужен для обмена на один предмет, принадлежащий мне по праву. Ещё скажу тебе: я знаю, где находится заветное святилище Ллира.

— Тогда почему ты не заберёшь его прямо сейчас? Или не убьёшь Бреса сам?

— Глупый вопрос. Как я могу убить родственника своим копьём?! Такое деяние было бы во много раз ужаснее несправедливого раздела наследства! Я поклялся отомстить своим братьям и всему их роду по меньшей мере в четвёртом колене; но, поскольку они мои родные братья, я всегда действую чужими руками. Наши интересы совпадают: ты получаешь бесценный дар и гарантию того, что нефритовый жезл не попадёт к ургитам, я же получаю голову внучатого племянника и сам жезл. Идёт?

— Вам не откажешь в логике, — заметил Эдан. — Однако не могу избавиться от ощущения, что меня просто используют.

— Называй это как хочешь. Не позабыл ли ты о своём долге старому Эльгу? Похоже, настало время вернуть его!

— Что?!

— Сынок, мой голос тебе случайно не показался знакомым?

— Учитель Эльг?! Но твоё лицо...

— Некоторые знают меня под этим именем. Пусть новая внешность тебя не смущает: при моём подвижном образе жизни приходится менять личины так же часто, как имена. Если согласен, к закату наступающего дня отправляйся в путь. Кстати, ещё одно условие: твои божественные друзья не должны пока знать о нашем соглашении. Хитрый Гони обязательно всё опять испортит! Ну, до встречи!

Фехтне поднялся с кресла и накинул на голову капюшон.

— Постой, а куда же мне ехать?

— Не имеет значения. Просто выходи пешком из Брега в любом направлении, а я тебя встречу по пути, — пояснил маг и растворился в воздухе.

Увитая плющом площадка и водопад исчезли, Эдан проснулся.

Весь последовавший за загадочным сном день молодой жрец размышлял над словами своего необычного собеседника. Старый искатель приключений знал своё дело: его предложение глубоко задело Эдана, который по натуре был таким же авантюристом, как и сам Эльг. Несмотря на соблазн посоветоваться с кем-нибудь из богов, он хорошо помнил условие Младшего Брата.

— Эй, ты не заболел? — поинтересовался Талес, озабоченно поглядывая на своего ученика. — Хочу напомнить: магия без концентрации — ничто!

Огненный шар, вызванный из небытия и направляемый волей Эдана, бесцельно блуждал по просторному залу. Жрец Бринна отвлёкся и потерял над ним контроль, полностью погрузившись в раздумья.

— Нет, всё в порядке, — рассеянно ответил он. Когда клубок огня врезался в стену и с грохотом взорвался, Эдан вздрогнул от неожиданности.

— Думаю, на сегодня хватит, — заметил Талес, взмахами руки отгоняя прочь клубы едкого дыма. — Похоже, ты немного устал.

Не успел красный щит солнца коснуться кромкой горизонта, как Эдан принял решение. Наш герой проследовал в свои покои, располагавшиеся неподалёку от ворот, соединявших Город Мудрецов и Город Воинов. Брег, равно как и остальные Священные города, строился по единому плану, скопированному с легендарной Столицы, в которой некогда проживал сам Медный Правитель. По сравнению с другими городами он не блистал высокими зданиями и каменными стенами: две внутренние стены были бревенчатыми, а внешняя линия обороны и вовсе представляла собой обыкновенный земляной вал. Правда, поднаторевшие в магии Стихии Дерева брегские чародеи высадили по гребню вала специально выведенный сорт колючего кустарника; он охранял город не хуже высокого частокола. Эта растительность почти не горела, упруго пружинила под топором, обладала крайне острыми и длинными шипами и сплеталась так плотно, что даже кролик не отыскал бы для себя лазейки в живой изгороди. Вдобавок ко всему живая брегская стена в начале лета зацветала, а сказочный аромат её цветов ветер разносил по всем окрестностям города.

Жилище, ставшее временным приютом нашего героя, принадлежало святилищу богини Эйте. Это был бревенчатый дом с крышей, крытой тростником, и выходами на четыре стороны света. Посередине располагалась большая гостевая зала с очагом в центре; занавешенные циновками двери вели в небольшие подсобные помещения, хлев и конюшню. За домом присматривали несколько храмовых рабов, хорошо вышколенных для того, чтобы лишний раз не попадаться постояльцу на глаза. На полах в зале и примыкающих к ней комнатах лежал мягкий, пружинящий под ногами ковёр. Чудесное покрытие было живым: оно представляло собой породу растения, которую маги усердно выводили на протяжении нескольких столетий. Кроме того, его уходящая на большую глубину корневая система снабжала обитателей дома отличной питьевой водой, которая постепенно стекала с листьев в предназначенную для этой цели керамическую бочку.