Британия. Краткая история английского народа. Том II - Джон Ричард Грин

величество!» Но когда Карла I повели на казнь, стихло все, кроме громких криков солдат. Перед лицом смерти (30 января 1649 года) к нему вернулось достоинство, которое он не всегда сохранял в долгих пререканиях с Брэдшо и судьями. При жизни он делал много ошибок и глупостей, но «в эти роковые минуты не совершил ничего низкого или недостойного». Когда король поднялся на эшафот, устроенный перед одним из окон банкетной залы Уайтхолла, его встретили два замаскированных палача; улицы и крыши были усеяны зрителями; внизу был построен отряд войска. Голова Карла I упала с первого удара, и когда палач поднял ее перед глазами всех, то у молчаливой толпы вырвался крик сострадания и ужаса.

Глава IX

РЕСПУБЛИКА (1649–1653 гг.)

Известие о казни английского короля было встречено в Европе с трепетом ужаса. Русский царь прогнал английского посла от своего двора. После провозглашения республики Франция отозвала своего посланника. Протестантские державы материка, казалось, больше других старались отречься от всякой связи с протестантским народом, возведшим своего короля на эшафот. Как только известие о казни дошло до Гааги, Голландия первой начала враждебные действия против новой державы. Генеральные штаты торжественно встретили принца Уэльского, принявшего титул Карла II, признали его «величеством» и в то же время отказали в приеме английским послам. Их наместник (штатгальтер), принц Оранский, зять Карла I, при сочувствии народа оказал претенденту помощь и содействие. Одиннадцати судам английского флота, со времени их возмущения против парламента и нашедшим себе прибежище в Гааге, было позволено отплыть под командой Рупрехта для нападения в море на английских купцов.

Внутренняя опасность была еще сильнее. В Шотландии Аргайл и его партия провозгласили Карла II королем и направили в Гаагу посольство с приглашением вступить на престол. В Ирландии Ормонду удалось, наконец, до некоторой степени объединить партии, со времени восстания раздиравшие страну на части: староирландских католиков, или партию туземцев с Оуэном Роэ О’Нейлом во главе, английских католиков, роялистов англиканцев и роялистов пресвитериан севера; а затем он пригласил Карла II немедля прибыть в страну, где он найдет на своей стороне три четверти населения. Ослабленный парламент, оставшийся единственным представителем законной власти, отнесся ко внешней опасности нерешительно и вяло. Общины приступили к своему новому делу, колеблясь и медля. После казни короля прошло шесть недель, прежде чем формально была упразднена монархия, а для управления государством был учрежден Государственный совет, состоявший из 41 члена Палаты общин и получивший исполнительную власть по всем внутренним и внешним делам. Прошло еще два месяца, и 19 мая появился достопамятный закон, гласивший, «что народ Англии и всех принадлежащих ей владений и земель провозглашается составляющим республику, или свободное государство, и что как таковой он должен впредь управляться верховной властью народа, его представителями в парламенте и назначаемыми ими для блага на рода чиновниками и министрами, и притом без участия короля или Палаты лордов».

Из опасностей, грозивших новой республике, многие были больше кажущимися, чем действительными. И Франция, и Испания добивались ее дружбы, и их соперничество защищало ее от враждебности крупнейших держав материка; а недоброжелательство Голландии можно было если не устранить, то ослабить при помощи переговоров. Прежде чем признать формально Карла I своим королем, Шотландия требовала от него принятия «ковенанта», и только необходимость могла заставить его согласиться на такое требование. Опасность со стороны Ирландии была сильнее, и потому для продолжения ирландской войны было собрано войско из 12 тысяч человек. Но серьезнее всего были внутренние опасности. Смерть Карла I придала роялизму новую силу, и вновь пробудившаяся лояльность была доведена до восторженности изданием «Царского образа» («Eikon basilike»). Это произведение с удивительным искусством изображало надежды, страдания и благочестие царственного «мученика» и считалось составленным самим королем в последние часы его плена, хотя на деле принадлежало талантливому пресвитерианскому священ нику, доктору Гаудену. Надежды на восстание были сразу разрушены казнью герцога Гамильтона и лордов Голлэнда и Кэпела, до тех пор содержавшихся в Тауэре; но народное недовольство сказывалось даже в Государственном совете.

Большинство его членов отклонили присягу, предложенную им на первом заседании и заключавшую в себе одобрение казни короля и установление республики. Половина судей отказались от своих мест. Требование присяги на верность республике, предъявленное всем штатным духовным и общественным чиновникам, вызвало тысячи отказов. В Лондоне Совет решился провозгласить республику не раньше мая, да и то при недовольстве граждан. Но армия и не думала об установлении чисто военного управления. Еще меньше она думала предоставлять ведение дел небольшой группе членов, называвшей себя Палатой общин; в ней едва было сто человек, а собиралось обычно немного более пятидесяти. Превратив Палату, при помощи «Прайдовой очистки», в простую тень, армия и не собиралась сохранять ее в виде постоянного учреждения; на деле условием даже временного ее сохранения она поставила выработку закона о созыве нового парламента. Предложенный советом офицеров план интересен как основа многих позднейших проектов парламентской реформы. Он предлагал распустить весной «хвост» Палаты и каждые два года собирать новый парламент, состоящий из 400 членов; выбирать их должны были все домохозяева, вносящие налог на бедных; новое распределение мест должно было предоставить право представительства всем крупным поселениям. В выборах не участвовали офицеры и чиновники, получавшие жалованье. План, по-видимому, был принят общинами, и основанный на нем законопроект неоднократно обсуждался; но можно было подозревать, что Палата серьезно не думает о своем роспуске. Общественное недовольство нашло себе выразителя в Джоне Лильборне, храбром и горячем солдате; а возбуждение армии вдруг проявилось в мае в страшном мятеже. «Мы должны изрубить их в куски, — воскликнул О. Кромвель в Государственном совете, — или они изрубят нас!» Он поспешно прошел 50 миль до Берфорда, и это позволило ему в полночь напасть на мятежные полки и подавить восстание. Но, решительно восставая против беспорядка, О. Кромвель вполне разделял требование армии насчет нового парламента. Он верил в намерение Палаты разойтись и в своей речи, обращенной к мятежникам, ручался за это. Но в Палате кучка энергичных политиков намеревалась продлить ее существование, и вскоре Генри Мартин в своем остроумном пересказе истории Моисея представил республику слабым новорожденным ребенком и намекнул на то, что «лучше всего может воспитать его произведшая его на свет мать». А пока Палата держала свои намерения в тайне, и, несмотря на задержку с проектом нового представительного собрания, О. Кромвель еще не питал серьезных подозрении насчет планов парламента. В это время, в августе 1649 года, ряд успехов роялистов, оставивших в руках парламентских войск только Дублин,