Мир Маньяка - Владимир Уваров

то, что события далеко не всегда случаются как задумано, он усвоил, поэтому к плану «А» всегда имел не только «Б», но и другие. Конечно, все изменения учесть было невозможно, но понимание того, что что-то пойдёт не по плану, уже стоило многого.

Итак, сначала – спортивный костюм. В шкафу их висело три. Три одинаковых костюма. Но только если смотреть невнимательно. Цвет действительно был похож, а вот расположение полосочек на брюках и куртке – а также их количество – было неодинаковое: на первом – две беленькие, на втором – одна, на третьем – тоже две, но гораздо шире разнесённые, чем на первом.

При переодевании появлялся человек в почти такой же одежде. Весь смысл был именно в этом «почти»: если не приглядываться, то эта смена незаметна и не вызывает подозрения, но следствию никогда не связать людей, чьи костюмы отличаются пусть даже на одну полоску. Любой суд согласится, что это два разных человека.

Поскольку Ву ни с кем не мог поделиться своими мыслями он делился ими…

С собой.

То есть в голове у него, несмотря на полное одиночество в этот момент, шёл диалог.

Да, он любил не только рассуждать, но и разговаривать с собой. Произнесённые мысли, пусть даже не вслух, в этом случае можно было более внимательно и подробно рассмотреть.

– Сценарий таков: первый костюм на мне, второй беру с собой – пробежка – «БМВ» стоит в паре километров от дома – сажусь в неё, еду до Молодёжной – там пересаживаюсь в «Нэксию», которая была куплена за копейки и осталась оформлена на прежнего хозяина – на ней до Днепропетровской – бросаю машину – и уже пешком до места.

До старенькой, потрёпанной и неприметной машинки он доехал, строго соблюдая все правила движения.

Брелок сигнализации от обеих машин был один, может, это было и странно, но не подозрительно – ну нет желания таскать с собой кучу ключей – а вот иметь два комплекта ключей было неосторожно – его связь с двумя машинами не должна быть установлена. Чтобы его не смогли отследить, надо было менять машины, одежду, а иногда – и свой внешний вид.

И главная опасность подстерегала именно в момент замены. Ву называл их точками опасности. Потому что именно в них могли возникнуть вопросы: и зачем человеку переодеваться из одного спортивного костюма в другой, делая это в машине; и зачем человеку в спортивном костюме пересаживаться из одной машины на другую, причём, люди, ездящие на «БМВ», редко садятся за руль «Нэксии»; и почему у него в кармане два комплекта ключей…

Именно на таких мелочах и прокалываются, поэтому путь целиком не должен проследить никто. Он должен быть разорван на нестыкуемые куски. Чтобы никто и никогда не смог связать его, выбегающего из дома, с человеком, который через пару часов окажется на далёкой Днепропетровской улице.

– Теперь – алиби, – он набрал номер на телефоне. – Мне нужна терпеливая, которая сможет без остановки работать несколько часов, пока я не скажу – хватит. Мне нужна не любопытная, которая не будет задавать никаких вопросов и вообще не общаться со мной. И… опытная, конечно – добавил он, подумав.

Когда на том конце трубки донеслись характерные звуки, он положил трубку в коробку, к ней же приложил другую, предварительно позвонив на неё с третьего телефона. Теперь он слышал, что происходит в его «сексом по телефону». В ту же коробку был положен включённый диктофон – на всякий случай, чтобы знать, что будет происходить, если связь оборвётся. И закрыл коробку крышкой, теперь в машине не было слышно ни звука. А Ву со своего телефона мог слышать голос девушки и даже что-нибудь сказать в крайнем случае.

– Ещё раз прокатаю алиби: я поехал на Молодёжку – там позвонил в «секс по телефону» – и пару часов слушал и изучал это. Зачем мне это? Когда с самыми красивыми девушками у меня нет проблем? Нет, я не извращенец. Искусство требует жертв. Я должен не только понимать своих персонажей, но и чувствовать их. Почему в таком месте? А не возле камина за стаканом шотландского односолодового? Потому, что это будет неправда, меня интересует другой человек, с другими мыслями и желаниями, а не я. Ведь правильно заметили: я бы не стал звонить туда. И там, в машине был не я. А вот последняя фраза – лишняя, ещё заподозрят в раздвоении личности…

Все эти мелочи, все эти сложности были только для одного: даже, если кто-то будет уверен, что режиссёр Вуалов совершил то, что случится сегодня вечером, доказать он это не сможет за полным отсутствием улик.

Из «БМВ» вышел длинноволосый мужчина с бородкой-эспаньолкой в спортивном костюме с двумя белыми полосками, хотя ещё час назад в неё садился коротко стриженый и безбородый господин, и на его костюме была всего одна полоска.

В паре кварталов вдали от света фонарей стояла «Нэксия», и мужчина быстро юркнул в неё.

На Днепропетровской эта машина оказалась нескоро, она тщательно пропускала всех пешеходов и не трогалась с места, пока последний не миновал зебру, на малейший намёк светофора, что сейчас зажжётся жёлтый, она тормозила и спокойно ждала зелёного света и пару раз даже словила недовольное бибиканье сзади. Поскольку столь скрупулёзное соблюдение правил вызывает у московских водителей только приступ раздражения.

Припарковав машину, водитель пошёл пешком, хотя это можно было сделать и на машине: дорога была свободная.

И тут идущий навстречу прохожий спросил у него:

– Извините меня, пожалуйста, в какой стороне лес?

– Вы имеете в виду Битцевский лесопарк?

– Именно, там где маньяки ходят иногда, – прохожий внимательно смотрел на Ву – а это был именно он, только в парике и с бородкой – и смотрел слишком внимательно, долго не опуская глаз.

– Ну… Где маньяки ходят – скорее всего подсказать не могу, хотя бы потому, что ходят они, наверное, везде, а вот в парк вы правильно идёте, метров через пятьсот начнутся деревья, – ответил Ву несколько уклончиво.

– Вот спасибо, вот спасибо… – и прохожий заковылял в указанном направлении.

А Ву бодрым шагом свернул за угол дома, прохожий ему не понравился, и он решил на всякий случай ещё немного прогуляться…

Так он лицом к лицу встретился со своим обожателем – правда, не в сфере искусства – Кириллом Мальковым.

Глава 36. Гаррота для чиновника

Днепропетровская улица напоминала дачный посёлок в черте Москвы. Её полумесяц – а она была именно такой формы – упирался в громадный лесной массив, да и сама она утопала в зелени. В которой шум оживлённых улиц запутывался, да так и оставался там, не достигая ушей прохожих.

Редкая машина доезжала до середины Днепропетровской[69] – большинство останавливалось в её