Возврата нет (СИ) - Багрянцева Светлана

— Простите меня, Эмин бей, что позволю себе поспорить с вами. В курортных городах более вольные нравы, но все мы знаем, что вы приверженец старых обычаев той местности, где родился ваш дед и отец. Мелек всего месяц в Турции, она ещё не привыкла. Возможно, вы ей чего-то не объяснили. Будьте с ней мягче первое время. Она привыкнет, научится тут жить.

Айрат говорил смело и Эмин, как ни странно, был ему благодарен за это. Парень охладил его пыл всего одной фразой: «возможно вы ей чего-то не объяснили». Да, он сам виноват: погряз в работе, мало общался с невестой. Объяснять какие-то вещи, подобные той, что он наблюдал сейчас, он боялся. Эмин думал, что со временем всё само прояснится, а если начать такие разговоры до свадьбы, Мелек испугается и откажется от всего.

— Спасибо, Айрат. Иди домой, ты сегодня больше не нужен. Никому ни слова о том, что видел. Я принял к сведению твои слова, — уже спокойным тоном произнëс Эмин.

Айрат ушёл, парочка повернулась, чтобы уйти с пляжа. Эмин обнаружил себя, бодрой походкой приближаясь к Мелек.

— Добрый день. Мелек, познакомишь меня со своим спутником, — улыбнулся Эмин.

Мелек увидела Эмина. Он шёл к ним твёрдой походкой и без своей охраны. Поздоровался, попросил представить спутника. Жених улыбался, а в глазах плескалась настоящая ярость. Сердце девушки пропустило удар. Что она сделала не так? Мелек вздрогнула, вспомнив Крылова, тому было достаточно незначительного повода, чтобы унизить и избить. Эмина она сейчас боялась не меньше. Эта вспышка гнева, которую он усиленно прятал за улыбкой, будто волнами исходила от его тела. Почему-то на миг показалось, что Эмин готов придушить и её, и нового знакомого.

— Добрый день. Знакомься — Олег Юрьевич Кашин, приехал по делам бизнеса и поселился в отеле, где я живу. А это — Эмин Туран, мой жених.

Мужчины поздоровались, пожимая друг другу руки. Олег извинился и ушёл. Мелек поёжилась. По меркам России на улице стояло летнее тепло, но от взгляда Эмина тело сковало холодом.

— Идём, посидим немного на шезлонге, — сказал жених, взяв за руку.

Мелек пошла рядом с ним, затем присела на один из шезлонгов. Эмин расположился на соседнем лежаке, стоящим всего в нескольких сантиметрах. Таким образом их ноги соприкоснулись коленями.

— Это тебе, — Эмин протянул коробочку.

Края коробки оказались сильно помяты и явно не в магазине. Ни один мужчина не будет брать девушке в подарок ту вещь, которая не имеет достойного вида. Эма поёжилась, от вида коробки стало не по себе, а когда она заглянула в холодные глаза Эмина, мороз пробежался по телу колкими мурашками.

— Ты замëрзла? Температуры нет? — взволнованно спросил Эмин, потрогав её лоб и щеки руками. — Вроде всё хорошо.

Эмин снял с себя пиджак и накинул на неё, его одежда пахла лëгким приятным парфюмом. Мелек почувствовала, что стало тепло и уютно.

— Ты разозлился, почему? — дрожащим голосом спросила Мелек.

Эмин взял её руки в свои, затем поцеловал внутреннюю сторону каждой ладони.

— Мелек, я не злюсь. Уже не злюсь, — ласково проворковал Эмин. — Наверное пришла пора поговорить на чистоту.

— Давай поговорим, — согласно кивнула Мелек.

Эмин не выпускал её руки, сложил ладони вместе и ласково поглаживал своими. Это не казалось чем-то неприятным и не хотелось, как в случае с Крыловым, немедленно отдёрнуть ладони, а потом вымыть с антибактериальным мылом. Поэтому Мелек продолжила спокойно сидеть и приготовилась слушать мужчину. Он вздохнул, посмотрел так, будто боялся этих откровений, а потом начал говорить:

— Я сам виноват, джаным. Погряз в работе, приезжал редко. Мы мало общались, хотя тебе стоило получше узнать меня. Я человек с непростым характером, воспитанный отцом и дедом в духе тех обычаев, что царят на их родине. Мама с ними солидарна, поэтому я буквально с молоком матери впитал всё это. Мне очень трудно себя перекроить, но ты должна знать, что я никогда не причиню тебе зла. Я ни разу в жизни не обидел женщину и так будет всегда.

— Латифа рассказала о том, откуда ваша семья родом. Она намекнула, что подробности я должна спросить у тебя. Я пыталась поговорить, но ты всё время увиливал. Так в чём я провинилась? — взяв себя в руки решительно спросила Мелек.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты моя невеста, до свадьбы осталось два дня. Все знают об этом, в газетах наше фото. А теперь представь, я застаю тебя разговаривающую с другом мужчиной. Вы одни на пустынном пляже. Это совершенно недопустимо. Для тебя с этих пор общение с мужиками под запретом, кроме родни и адвоката. Не важно, кто это, пусть даже бывший одноклассник, однокурсник, муж твоей подруги. Подруга рядом с вами — тогда без проблем. Если бы кто-то сейчас увидел, как ты в одиночестве бродишь по пляжу с чужим мужчиной, обязательно доложили бы моей семье. Ничего бы не было. Просто отменили бы свадьбу. А если бы я пошëл на перекор родителям, меня бы оставили нищим и выгнали из дома, — совершенно спокойным тоном поведал Эмин, продолжая гладить её руки.

— Всё так серьёзно?! — удивилась Мелек, вскидывая брови.

— На родине отца, если сосватанную невесту или жену увидели в такой ситуации, как у тебя, то расклад был бы другой. Там спокойно убивают и её, и его. Даже невинный разговор наедине считается изменой. Я цивилизованный человек, джаным, разумеется, не стал бы никого убивать.

— А что бы ты сделал? — жутко хотелось знать ответ на этот вопрос.

— Давай я не буду отвечать. Скажу только, что ни один волос не упадёт с твоей головы по моей вине. Но больше так не делай. Хорошо? Не нужно провоцировать мою родню на агрессию.

— Я больше не буду. А почему Тай не такой, как ваша семья? — поинтересовалась Мелек.

Она открыла коробочку и стала есть пахлаву, нарезанную на маленькие кусочки. Теперь всё встало на свои места. А ведь Латифа предупреждала, но Мелек не думала, что всё так серьезно.

— Тай был с детства бунтарём. Он последний ребëнок в семье, долгожданный мальчик. Родители слишком залюбили его. Особенно мать потакала сыну во всём. Что бы не попросил обожаемый сыночка, он это получал. Я жил с родителями, дедом и бабушкой. Меня любили, но не баловали. Если я мечтал о какой-то дорогой вещи, я сначала должен был доказать деду, что достоин её. К примеру, компьютер мне подарили за хорошую учёбу. Машину — за окончание школы с высшими баллами. Таю всё давалось просто так. Он поплакал маме в жилетку, и она бежала исполнять.

— И ты не обижаешься на родителей и деда?

Мелек была искренне удивлена этим, ведь в богатой семье мажорчики всегда имеют, что хотят и даже больше. Уж ей ли не знать. Она варилась несколько лет среди таких.

— Наоборот, благодаря им я не стал прожигателем жизни. Сейчас на мне весь семейный бизнес держится. Я надеюсь, что Тай после свадьбы тоже остепенится. Ты съела всю пахлаву, — улыбнулся Эмин.

— Прости, нужно было угостить тебя, но было так вкусно, — Мелек улыбнулась в ответ.

— Это было бы приторно, и я бы умер на твоих руках от переизбытка сладкого, потому что общения с тобой мне уже достаточно, моя медовая девочка, — ласково произнёс Эмин, проводя рукой по волосам. — Идëм к гостинице, пора ехать на обед, а потом можно прогуляться в зоопарке.

Эмин встал и протянул ей руку. Мелек ухватилась за его ладонь, поднимаясь, но и после этого её рука осталась в тёплых пальцах Эмина. «Когда это я успела стать его медовой девочкой?» — подумала Мелек, украдкой глядя на жениха, тот блаженно улыбался.

37

Утром приехала машина. Мелек уже собрала свои вещи и теперь молодые парни, из обслуживающего персонала, несли её сумки. Она вышла на улицу, проследила, чтобы ничего не забыли. Больше жить в гостинице не было нужды, поэтому её вещи перевозят в дом Эмина. Единственное, что она оставила, это чистое бельë на смену и два праздничных платья, которые повезёт в дом Латифы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Машина уехала, Мелек вздохнула и пошла завтракать. После выписалась из гостиницы и стала дожидаться подругу. Латифа приехала после обеда, радостно обняла и, подхватив оставшуюся сумку, потащила на выход.