Меч с камнем. Том 1 (СИ) - Гадышев Дмитрий

— Если внутри Земли, то откуда здесь голубое небо?

— А где же солнце? — ехидно поинтересовался Магон.

— Слой воздуха толщиной в тридцать километров и светящийся камень наверху, вот и весь секрет, — сказал я, — на самом деле, всё сложнее, но я и сам толком не разобрался.

— Книги есть всякие, — сообщил Магон, — для переселенцев с Поверхности существует специальная программа. Ваших здесь не так уж мало.

Мама замолчала и стала смотреть в окно, на уже приближающийся остров Македэн.

— Флаер «Феллерин Бастер», регистрационный номер SFX-4040, вы находитесь в воздушном коридоре четырнадцать. Вам предлагается сесть во Дворце Правителей для получения дальнейших инструкций, — внезапно заговорила рация.

— Понял вас, следуем указанным курсом, — ответил Магон, поворачивая в нужном направлении.

На крыше дворца нас уже ожидали регент и десяток преторианцев. Мы вышли, Рэм произнёс короткую команду, преторианцы встали по бокам меня и мамы, и в таком виде препроводили в отведённые комнаты. Регент не разговаривал, только глянул отстранённо. Меня поселили в той же самой комнате, где я прожил свои первые дни в Союзе, только теперь перед дверью постоянно стоял караул из двоих человек, и один из них сопровождал меня, куда бы я ни пошёл. Маме выделили соседние апартаменты, и караула там не было.

В первый же день такого «домашнего ареста» пришёл сам император, собственной персоной, в компании регента, и принялся меня допрашивать. Я рассказал всё, как на духу, а они сидели и внимательно слушали, попутно записывая речь на диктофон. После рассказа я повторил слова разведчика. Сэм этим заинтересовался, оживился и пообещал отложить слушание дела, пока не даст показания Евгений Васильевич.

— Я не могу влиять на правосудие, сам понимаешь, — сказал он, — но я максимально заинтересован в том, чтобы дело было решено объективно, ведь таких прецедентов не было в нашей истории. Бежать пытались, их ловили и возвращали. Четыре случая, если мне память не изменяет, ты вот пятый, с тем же исходом. Один вообще хотел уйти пешком, не знаю, на что надеялся.

— Трое других захватывали механических лошадей, это было очень давно, тогда флаеров в свободной продаже было мало, и стоили они дорого.

— Да, в системе предупреждения побегов у нас выявилась не дыра, а дырища, — сказал Сэм.

— Просто мы ему верили, — холодно произнёс регент, — потому и наблюдение не устанавливали.

— Больше неожиданностей не будет? — поинтересовался император, — если поверить на этот раз, повода у тебя теперь нет.

— Не будет, это правда, — сказал я, — мама оставалась одна там, а у меня… Проблемы с психикой начинались. Я обязан был что-то сделать.

— Знаешь, Рэм, а я с ним согласен. И ещё — он не врёт.

— Дождёмся суда. Пока что всё это просто разговоры. А что за проблемы, если не секрет?

— Это личное.

— Хм… — Сэмюэл как-то по-новому посмотрел на меня, — хм…

И больше ничего не сказал.

Как бы то ни было, суд вскоре состоялся. Надо сказать, что македонианская судебная система построена совершенно иначе, чем аналогичная система в любой другой стране. Нет ни защитника, ни обвинителя. Есть трое судей — матёрые волки Закона с большой буквы, они зачитывают дело, ведут заседания и возникающие вопросы решают голосованием. Ещё есть выступающие — прототип свидетелей, кто так или иначе связан с делом или имеет свои соображения насчёт него. Публика в зале — немногочисленные родственники обвиняемых и потерпевших и подавляющее большинство — юристы, практиканты и их наставники, зорко следящие за тем, чтобы не было подтасовок. После суда каждый из них заполняет протокол, где должен указать, в соответствии с какими статьями был вынесен приговор и нет ли чего неучтённого. Все они обязаны сидеть и слушать дело, можно конспектировать, и не дай бог уснёшь, наложат такой штраф, что потом год спать не захочется. Произвол, связи, подкуп таким образом исключены, слишком много выносящих решение, вероятность судебной ошибки — ничтожна. Судебная «каста» в Союзе на особом положении, правда, только от обычных граждан. Потому что с них самих спрос перед Законом чуть ли не втрое, и рассматривается особым порядком на специальных заседаниях Сената.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Итак, заслушали множество показаний выступающих, затем главный судья произвёл объединение всех показаний, выстроив точную картину случившегося, спросил, нет ли возражений у выступающих и обвиняемых. Возражений не было. Главный судья зачитал каждый пункт, к которому можно было приложить статью, а также саму статью: пять лет за потенциально опасную вылазку на Поверхность, год заключения за похищение человека с Поверхности согласно статье 1 Конституции «Угроза раскрытия Империального Союза», год заключения за провал форпоста со снятием с должности и лишением всех наград и чинов (это относилось к начальнику лагеря), убийство — множество подпунктов, смотря по обстоятельствам. Плюс финансовые санкции по издержкам задействованных спецслужб.

— Итак, уважаемые коллеги, я выношу общее решение суда, — произнёс, наконец, судья, и его слова камнем падали в притихший зал и на скамью подсудимых, где сидел я, даже не соображая, плохо или хорошо то, что сейчас наговорили столько людей, — схватка была спровоцирована людьми с Поверхности, ответственность и соответствующая расплата лежат на них. Разведчики при ликвидации форпоста действовали согласно Устава Внешней Разведки, главный обвиняемый также, насколько это возможно, придерживался законов Империального Союза, храбро принял участие в схватке и вынес раненого с поля боя. Изначальной причиной же всего произошедшего является деятельность дружинников Роб-Роя, которые начали серию похищений. Решение: начальник форпоста ввиду ранения и прочих смягчающих обстоятельств освобождается от ответственности и сохраняет звание и должность, главный обвиняемый, с учётом всех смягчающих обстоятельств и проявленного мужества и лояльности интересам государства, оштрафован на сумму пять тысяч реалов за издержки Внешней Разведки, но сохраняет свободу перемещения и воли. Прошу заполнить протоколы заседания.

Зал загудел. Охрана отомкнула решётчатую дверь и выпустила меня. Первым встретил император, рука об руку с принцессой Селеной Бугенвиль, — сверкающая звёздная пара, — поздравил с выигранным делом и слегка пожурил за авантюрность. Подбежала мама, обняла меня, тоже поздравила. Она уже начала осваиваться на новом месте, исчезла недавняя скованность, очень заметная поначалу.

— Ну-с, Анри, как собираешься жить дальше? — спросил Сэмюэл, — с работы тебя уволили, из квартиры выселили за неуплату.

— Да жить-то есть где, — ответил я, — а работу найду ещё, вакансий много.

— Мы тут посовещались и решили направить тебя на учебу в Преторианскую Академию, армии нестандартно мыслящие люди нужны. Как, согласен? Зарплата — от восьмисот реалов, множество льгот, возможность получить полное гражданство и так далее.

Ничего себе. У меня перехватило дыхание. Мелькнула сумасшедшая мысль: «А почему бы и нет? Одно из правил этикета — слушать, что говорит император, а императору — не говорить глупостей» — вспомнились давние слова Сэма. Сразу я не ответил, конечно, но, объяснив ситуацию матери и, подумав пару дней, согласился. Мама переехала в съёмную квартиру в Капуа, чуть дороже, чем старая, зато в более тихом районе.

Мне же досталась тяжёлая доля курсанта в Академии. Изнурительные тренировки, постановка боевых рефлексов и их закрепление, процедуры в различных условиях для работы над мозгом. Собственно, всё несекретное я уже рассказал, остальное — табу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Через три месяца в дополнительную нагрузку меня назначили наблюдателем за восстановленным форпостом — сорок восемь. Разведчиков теперь стало двое, оба офицеры из Внешней Разведки, конечно, без Евгения Васильевича, который слишком «засветился». Ещё через три месяца обучение завершилось свирепыми экзаменами, которые, тем не менее, я со своим переподготовленным телом и мозгом успешно сдал. И первым же назначением стала поддержка того же самого форпоста уже непосредственно на месте, в составе боевой двойки. Вторым преторианцем в этой роли оказался старый знакомец Магон, выводивший после провала мою маму. Фамилия его, как мне теперь стало известно, Марк, но он был не тем Магоном Марком, о котором в своей книге писал Гредж эт Дрейвер, просто однофамилец и тёзка.