Конец легенды - Людмила Белякова

– О’кей, тогда я тоже на балконе погуляю.

Андрей переоделся в шорты и сел на солнышке с газетой. Мобильник положил рядом.

День прошел в ожидании звонков, хотя Андрей понимал, что реакция на обещание награды наступит не раньше, чем через день-два, – если наступит вообще. С Анной они почти не разговаривали – словно боялись пропустить звонок городского телефона, номер которого тоже был указан в объявлении.

– А что мы будем делать, если никто не позвонит? – как бы невзначай спросила Анна за обедом.

Андрей знал, что рано или поздно она задаст такой вопрос, и заготовил ответ:

– Обратимся в частное агентство, которое специализируется по таким делам.

– А если они не найдут?

Анна сидела уставившись в полупустую тарелку и кусала губы. Андрея это ужасно злило, но он сдерживался.

– Значит, обратимся к экстрасенсам, поедем к матушке в Голубинский, наконец, молебен закажем! Я не понимаю, чего ты от меня хочешь – чтоб я ходил по улицам и пугал мамаш, заглядывая в коляски – нет ли там нашего Ванюшки? Хорошо, я пойду – если тебя это утешит! Но через полчаса меня загребут как извращенца – вот это менты точно сделают с удовольствием! Они, я думаю, про мои подвиги не забыли… А, как? Сделать?

Анна уже всхлипывала, рука, державшая ложку, мелко дрожала.

– Нет, ты скажи!

Тут до Андрея дошло, что в гостиной уже не первый раз звонит городской телефон. Он вскочил и, радуясь возможности не продолжать разговор, поднял трубку.

– Да! – чуть откашлявшись, ответил он.

– Андрюша, здравствуй, – услыхал голос Ксении Петровны. – Я тут увидела ваше объявление… Что – милиция ничего не может?…

– Боюсь, она просто не слишком хочет, поскольку дело касается меня лично.

– Да, понимаю…

– А как вы сами – вам никаких сообщений из высших сфер не поступало?

Анна стояла на пороге и жадно прислушивалась к разговору, поэтому спросить у ясновидицы напрямик – как, наш Ванька-то хоть живой, искать его стоит? – Андрей не решился.

– Ну, плохих не поступало… А еще я вот что хочу тебе сказать: я знаю одно место – типа секты, братства. Они берут к себе деток брошенных или беспризорных. Милиция их не трогает, хотя дети там вроде как незаконно находятся.

– Как же это получается?

– А иначе, – Ксения Петровна усмехнулась, – им всем потом, через несколько лет, квартиры придется давать, а кому это по большому счету надо?

– Это правда – кому нужны дети в государстве с вымирающим населением!

– Ох, не говори… Так тебе это интересно?

– Ну да, в принципе… Так или иначе, я туда съезжу.

– Кто это был? – нервно спросила Анна, когда он положил трубку.

– Ксения Петровна. Тебе привет.

– Ну что, что она говорила?

– Дала адрес, где полулегально концентрируются брошенные и бесхозные дети. Я подумал – может, тот, кто крал наших деток, потом решил избавиться и от Ванюшки, и он попал туда? Съезжу посмотрю. Ксения Петровна зря не посоветует.

– Я поеду с тобой! – Анна метнулась вон, на ходу снимая передник.

– Маню с собой возьмем? – не скрывая иронии, поинтересовался Андрей.

– Ну да, – остановилась Анна. – Я с ней в машине посижу.

– Тогда зачем ездить?

– А если ты Ваню не сможешь узнать? Если ты не узнаешь, приду я и…

– А кто на городском телефоне будет? Вдруг у того, кто захочет нам позвонить, мобильника нет?

– Сейчас у всех есть.

– Ладно, тогда собирайся. Только потом не упрекай меня, что я упускаю время или возможности. Ты ведь именно так все это время думала?

Анна стояла, глядя в сторону и безмолвно шевеля губами.

– Хорошо, – наконец глухо проговорила она. – Поезжай один. Только позвони мне сразу.

Выпуская Андрея из квартиры, Анна поцеловала его в щеку – как родственника, не более, и напомнила – сразу позвони.

Деревенская улица, то есть дорога с глубокими, заполненными мутной водой рытвинами, была пуста. Кто ж в такой зной на солнцепек выползет, кроме отчаянных добровольцев?

По обеим сторонам улицы стояли домики в три окошечка, за которыми, как помнил Андрей, находилось «зало» – парадное помещение. Андрей вылез из машины и оглянулся. Никого…

«Вот незадача – даже бабульки псивенькой, чтоб ей развернутое интервью дать, и то нет… А уж дорогу до объекта спросить!»

– А вы, товарищ, по какому такому делу здесь стоите? – услыхал Андрей голосок, стариковский, с непередаваемой ехидцей.

Он оглянулся. Рядом обретался и с интересом рассматривал его дедок, крепенький, с загорелым до черноты лицом, в пестрой кепке и пиджаке.

– Я слыхал, здесь типа какой-то общины имеется? Вот мне ее надо бы.

– Да-а? – нарочито удивился дед. – А вы по такому делу туда?

– Я журналист. Хочу посмотреть, нет ли там чего-то интересного.

– Да-а? – с точно такой же интонацией и выражением лица «удивился» дедок и стал, продолжая разглядывать Андрея, суетливо шарить по карманам пиджака.

«Еще пять минут, и дедуля в этом прикиде сварится в мешочек».

– Папироской не угостите? – спросил дед, закончив шарить и бить себя по карманам.

«Так он с меня пошлину взять хотел!»

– Простите, не курю. Так вы не знаете, где здесь община?

– А вы, товарищ, с какой такой газеты будете?

– Из «Крестьянки».

– Да-а? – опять округлил глаза дедок. – А с какой…

– Слушай, парень! – Андрей вовремя заметил приближавшегося к нему мальчишку с выгоревшими до гламурной блондинистости вихрами.

– А? – Тот с готовностью затормозил.

– Где тут у вас что-то типа общины или братства имеется?

– А прокатите меня туда? – прищурился белобрысый.

– Да запросто! Прыгай!

– Уррра!

– Тако же я!.. Я же… того! Ты куда, а? – ус лыхал Андрей горестные стенания старика, едва пробившиеся сквозь утробное ворчание мотора.

– Что это за дед? – спросил Андрей, объезжая очередную рытвину, в которой при желании можно было устроить заезд на скутерах. – Балаболистый – жуть!

– Так это ж Какой-такой!

– Что? – не понял Андрей.

– Так он же все время повторяет: «А какой такой, а какой такой?»

– Это я заметил. Куда нам теперь?

– Да под горку и до леса. А сколько такая тачка стоит?

– Четыре миллиона.

– У-у! – разочарованно протянул пассажир. – У нас в деревне ни у кого столько денег нет.

«Я разве собирался впарить кому-то из аборигенов редакционную машину?»

Поселением оказался участок на опушке смешанного леса – выгородок, обнесенный забором из вбитых в землю и переплетенных веревками и проволокой березовых кольев. Прямо за оградой виднелись вскопанные участки – очевидно, велось натуральное хозяйство. Андрея заметили сразу, и, когда он, приподняв и отодвинув калитку из таких же березовых прутьев, вступил на территорию, к нему приближались несколько человек. Впереди шел мужчина средних лет с отросшими неровными прядями русыми волосами. В распахнутой почти до пояса рубахе виднелся нательный крест.