Кольцевой разлом - Андрей Добрынин

  На пассажирском сиденье рядом с собой он увидел синюю мигалку и подивился тому, как хорошо приспособлены бандиты ко всем превратностям этой жизни. На выезде из недавно отстроенного дачного поселка его ожидало непредвиденное препятствие в виде будочки со шлагбаумом, вдоль которого прохаживались двое парней в камуфляже. Однако никаких осложнений не возникло: охранники смотрели только на номера, видимо, хорошо им известные. Правда, рассмотреть лицо водителя за тонированными стеклами им при всем желании не удалось бы, и капитан в душе поблагодарил изобретателя столь любимых бандитами тонированных стекол. Тревожить водителей известных машин требованиями опустить стекло или открыть дверцу здесь было явно не принято: шлагбаум поднялся, капитан дал газ и помчался по узкой, хотя и асфальтированной местной дороге к ближайшему шоссе. Он уже начинал догадываться, где находится, а когда увидел деревню, выезд на шоссе и голубой дорожный указатель, то окончательно во всем разобрался. Повернул он не направо - к Москве, а в противоположном направлении: так он мог, не проезжая постов ГАИ, доехать до ближайшей железнодорожной платформы. Промчавшись по шоссе километра четыре, он свернул в поселок и у ближайшего к платформе многоквартирного дома припарковал машину так, чтобы казалось, будто водитель зашел в подъезд. Сам же он обогнул дом и скорым шагом направился к платформе. Все эти предосторожности он принимал на тот   случай, если какие-нибудь гости приедут в покинутый им особняк раньше, чем он рассчитывал, и начнут преследование, в котором им, вполне возможно, окажет помощь милиция. Ехать на электричке до самого вокзала он тоже не собирался, решив выйти в пригороде - там, где уже ходят рейсовые московские автобусы. На них он хотел доехать до ближайшей станции метро и оттуда из автомата связаться с тетушкой Корсакова. Брать такси он опасался: несмотря на темные очки, которые он нацепил, отыскав их в бардачке "волги", вид у него был весьма запоминающийся после вчерашнего перелетания по кругу от одного бандита к другому. Капитан охотно отдал бы все доллары из своей сумки за то, чтобы немедленно, сию минуту оказаться под струями душа и смыть с себя всю скверну последних суток или хотя бы как-то приблизить этот вожделенный момент. Однако рисковать свободой, а возможно, и жизнью ради столь мимолетной цели было бы глупо, тем более что Ищенко хотел бы поучаствовать в Деле. Корсаков не назвал ему времени начала акции, но капитану казалось, будто она вот-вот начнется и он окажется за бортом великого предприятия. Так, разрываясь между нетерпением и необходимостью соблюдать осторожность, Ищенко поднялся на платформу, купив по дороге в киоске газету - не столько для чтения, сколько для того, чтобы прикрывать лицо. Попади капитан в интервал между электричками, он, вероятно, не пережил бы такого удара. Но, внимательно прочитав расписание, он потянулся и облегченно вздохнул.

   Стоял тихий безветренный вечер. Солнце уже скрылось за домами. На прозрачном фоне тронутого желтизной неба четко вырисовывались замершие листья огромных тополей, росших во дворе столь же огромного жилого дома на Садовом кольце. На синем куполе неба поблескивавший самолетик беззвучно вел белую облачную борозду. Во дворе дома звонко раздавались, отражаясь от стен, возгласы игравших детей, и непрерывный шум Садового кольца уже не заглушал их - теперь он как бы соседствовал с тишиной. Но   в ремонтируемом офисе фирмы "Фортуна" деятельность не стихала. Задом к пристройке, в которой помещалась лестница в подвальное помещение, стоял грузовик военного образца, и, судя по доносившимся из кузова и из пристройки топоту и кряхтенью, вниз по лестнице переправляли что-то тяжелое. Однако рассмотреть характер груза было невозможно: у входа в пристройку было сооружено нечто вроде дощатого короба, куда машина могла заехать до половины кузова. Сооружение считалось возведенным для удобства разгрузки, но на самом деле для того, чтобы случайному зрителю не бросились в глаза ящики с армейской маркировкой,- таких ящиков попадалось слишком много среди спускаемого в подвал имущества. В офисе тоже кипела работа: там окна-витрины, из которых вынули стекла и закрыли с улицы брезентом, закладывались кирпичом до высоты человеческого роста. В новой кладке были оставлены бойницы для пулеметов и станковых гранатометов: их предстояло нацелить на большой перекресток Садового кольца и улиц, шедших с юга Москвы. Именно оттуда Корсаков ожидал подхода основной массы войск. Сам Корсаков с бойцами отряда, который должен был захватить дом, проверял карточку огня. Он рассадил бойцов перед собой на ящиках, командира отослал, чтобы тот не вздумал подсказывать, и начал дотошный опрос - кто в каком помещении и с каким оружием должен находиться, куда он должен стрелять, кто будет его соседом и куда будет стрелять сосед. Корсаков много раз осматривал само здание и его план и сам составлял вместе с командиром подразделения карточку огня с фамилиями стрелков, тщательно применяя ее к местности. То же самое он проделывал на всех объектах, намеченных к захвату, и потому проверка огневой готовности подразделений не составляла для него особого труда. Проверки он проводил по нескольку раз независимо от выявленной степени готовности - он знал, что сегодняшний идеальный ответ без повторения может обернуться заминками и беспорядком в бою. Само оружие он проверял лишь выборочно, считая, что если он начнет заниматься еще и этим, то состоящие под его командой   профессиональные военные сочтут такую дотошность за недоверие к ним. Впрочем, по своему долголетнему опыту Корсаков пришел к выводу: на войне ошибки и погрешности неизмеримо чаще допускаются в организации боевого взаимодействия, нежели в подготовке оружия и прочей материальной части. Военный человек, да, наверное, и вообще любой мужчина находит удовольствие в возне с оружием, и тут его зачастую даже не надо проверять. Однако тот, в чьем распоряжении находится смертоносное оружие, проникается порой ощущением всемогущества, излишней самоуверенностью, и склонен пренебрегать всякими нудными согласованиями и репетициями. Корсаков мог бы назвать множество случаев, когда артиллерия била по собственной пехоте, потому что пехотный командир не выдержал графика передвижения на местности; когда целые бронетанковые колонны гибли, потому что вырывались из-под прикрытия своей авиации; когда оборона рушилась, потому что всего лишь несколько солдат забывали о том, куда им надлежит стрелять. Впрочем, больше всего людей на его памяти погибло зазря потому, что люди эти поленились окопаться на открытой местности. Командиров, допустивших потерю бойцов по такой причине, Корсаков считал достойными только пули. Когда проверка кончилась, он вызвал командира объекта и приказал ему назначить людей для рытья траншей во дворе - земляные укрепления требовались на тот случай, если противник сумеет прорваться во двор через арки с Садового кольца или через въезды с переулков. Время от времени в кармане у Корсакова верещал сотовый телефон и он получал краткие сообщения о том, что очередная группа выдвинулась на исходный рубеж и готова к захвату объекта. Исходными рубежами служили по большей части купленные или арендованные офисы или квартиры, но иногда и какие-нибудь достаточно надежные бесхозные помещения, если членам организации удавалось их прибрать к рукам. При получении каждого сообщения Корсаков смотрел на часы, проверяя, насколько совпадает выдвижение группы с общим графиком. Покуда все шло по плану, без всяких непредвиденных   эксцессов. Отряд, отвечавший за подземные коммуникации, вместе с подрывниками и несколькими работниками метрополитена в качестве специалистов-проводников уже начал спуск под землю. Корсаков решил, что ему можно часок отдохнуть - затем надо будет начинать рытье траншей во дворе, а на рассвете люди должны получить оружие, очистить здание и занять оборонительные позиции. Однако неожиданно в офис вбежал человек из наружной охраны, огляделся, подбежал к Корсакову и, тяжело дыша, сообщил:

  - Там милиция приехала... Они у входа... Ребята пытаются их задержать, но они рвутся сюда. Что делать?

  - Какая милиция? Сколько их?- спросил Корсаков.

  - Четверо, обычная патрульная машина. Они ехали по Кольцу и увидели тут брезент на окнах, а из-под него свет. Решили проверить.

  - Ну пусть заходят,- разрешил Корсаков. - Спустись в подвал, предупреди ребят, пусть будут наготове, но без команды пусть не вмешиваются.

   Корсаков пошел ко входу в офис. Там из небольшой толпы, собравшейся на ступеньках, неслись возбужденные возгласы старшего милиционера:

  - А ну, с дороги! Я знаю, что это частное владение,- с дороги! Мне что, оружие применить?! Отвали, тебе говорят!

  - Спокойно, спокойно, ребята! В чем дело?- раздвинув толпу, заговорил Корсаков. - Что случилось, командир?- спросил он старшего милиционера, злобно смотревшего на толпившихся вокруг охранников и грузчиков.