Trailing The Bolsheviki Twelve Thousand Miles With The Allies In Siberia - Carl W. Ackerman

В течение нескольких недель после их высадки планы союзников настолько существенно изменились, а ситуация в Сибири настолько изменилась, что правительства союзников были поставлены перед необходимостью строить новые планы в России. Именно в это время все американские представители объединились в рекомендации Вашингтону, чтобы Соединенные Штаты присоединились к союзникам в отправке небольшого отряда войск в Омск из-за его морального воздействия на чехо-словаков, которые были обескуражены и четыре месяца ждали помощи союзников, и потому, что укрепление Всероссийского правительства в самой России могло бы развиться из таких действий. (За подробностями этого я снова отсылаю читателя к следующей главе: "Решающие дни в Сибири").

Хотя американские представители рекомендовали правительству Соединенных Штатов направить небольшие силы на Уральские горы, их предыдущая рекомендация о передаче Транссибирской магистрали под полный контроль и юрисдикцию американского Корпуса железнодорожной службы была одобрена и получено согласие почти всех союзников. Англия, Франция и Италия выдали Соединенным Штатам доверенность на реорганизацию железной дороги и управление поездами. Для тех, кто следил за развитием событий в России, было очевидно, что основой страны является железная дорога, и что без ее реорганизации нет никакой возможности ни для военного вмешательства, ни для восстановления экономики. Все зависело от железной дороги, поэтому, когда Англия, Франция, Италия и Соединенные Штаты пришли к соглашению, этот вопрос был поставлен перед японским и китайским правительствами, поскольку одна из главных линий дороги пересекала китайскую территорию, а другая линия, находясь в самой Сибири, рассматривалась Японией как находящаяся в ее сфере влияния. Единство союзников было необходимо в любом случае, и разрешение Китая и Японии было столь же необходимо для эксплуатации железной дороги, как и согласие любой другой державы. Насколько трудно любой группе наций действовать сообща, показали дипломатические дискуссии, последовавшие за американским предложением о том, что железная дорога будет эксплуатироваться союзниками через американскую комиссию. Но Япония не могла заставить себя одобрить эту политику и делала различные встречные предложения, а тем временем оказывала давление на Пекин, побуждая китайское правительство отказаться от своего согласия. Длительный спор, последовавший за этими событиями, рассматривается в другой главе, посвященной деятельности Японии в Сибири. Здесь же этот инцидент упоминается только потому, что он повлиял на американские планы и политику, а также на отношение американских инженеров. Эти люди занимали важные посты в Соединенных Штатах. Все они были практическими работниками железных дорог - от генеральных менеджеров до инженеров и рабочих. Они знали все аспекты железнодорожного бизнеса. Они научились этому на опыте работы на северо-западе, и они вступили в Американский корпус железнодорожной службы, пожертвовав постоянными ответственными должностями в Соединенных Штатах и хорошими доходами, с идеей помочь своей стране во время войны. Когда они добрались до Сибири они обнаружили, что их везде ущемляют. Железные дороги не были переданы им в управление. Им не дали никаких полномочий. К их рекомендациям не прислушивались. Единственное, что им разрешалось делать, это ездить на поездах или сидеть в телеграфных или трамвайных депешах в различных депо. Они были активными людьми на ленивой работе. Они повсюду видели интриги и противодействие японцев, но жили надеждой, что в конце концов им разрешат взять на себя работу, которую им обещали.

Этих инженеров я встречал в Сибири и Маньчжурии. Они ездили на некоторых поездах, на которых я путешествовал. Я ехал со Стивенсом и Эмерсоном во время одной из их поездок из Харбина во Владивосток. Я слышал их комментарии по поводу работы железной дороги и понимал их чувства беды, потому что железная дорога, которая была для них как игрушка, потому что ее было так легко освоить, разваливалась на глазах, и они были бессильны. Вместо сотни поездов, ежедневно отправлявшихся во Владивосток и обратно, их число сократилось до шести-восьми. Вместо регулярного скоростного пассажирского сообщения через всю Сибирь за пять дней теперь было только прерывистое сообщение за девятнадцать и двадцать один день. Вместо спальных и комфортабельных вагонов для размещения публики теперь использовались ветхие крытые вагоны и грязные старые пассажирские вагоны.

На заводах Владивостока и Харбина, где собирались локомотивы американского производства, а товарные вагоны строились на грузовиках, поставляемых из США, производительность упала с тридцати локомотивов в месяц до трех и с более чем ста товарных вагонов до менее чем двадцати, в зависимости от того, сколько часов в неделю должны работать русские рабочие.

Железная дорога распадалась, потому что ни у кого не было полномочий для проведения ремонтных работ, и все зависело от отношения японцев. После роковых октябрьских дней почти все поняли, что без железной дороги в России и Сибири ничего не будет сделано, но пока этот вопрос обсуждался и рассматривался Министерством иностранных дел и деловыми кругами Японии, перед американцами стояли другие серьезные проблемы.

Как только было подписано перемирие, войска стали беспокойными и захотели вернуться домой. Моральный дух был ослаблен, но не из-за отсутствия действий, потому что людей постоянно тренировали и дисциплинировали, а из-за отсутствия определенной политики, которая заставляла не только американцев, но и всех союзников в Сибири чувствовать, что они находятся там с бесполезной миссией; что они тратят свое собственное время и время России. Посол Моррис, генерал Грейвс и адмирал Найт смирились с окончательным решением президента и уведомили как союзников, так и чехо-словаков, что от Соединенных Штатов ни при каких обстоятельствах нельзя ожидать участия в каких-либо военных действиях в Сибири. Чехо-словакам была обещана помощь через Красный Крест и Y.M.C.A., а русским было сообщено, что Бюро военной торговли будет в состоянии лицензировать импорт и экспорт, и что специальные суда были выделены Судоходным комитетом Соединенных Штатов с явной целью доставки припасов в Сибирь и вывоза сырых продуктов из России на экспорт. Эта информация оказалась настолько неожиданной для чехословаков, что когда во Владивостоке полковник О.П. Робинсон сообщил им, что Соединенные Штаты не пошлют армию на Уральские горы, а в Екатеринбурге майор Слотер, они испугались морального воздействия на свою собственную армию и утаили эту информацию. В результате, когда я добрался до внутренних районов России, я обнаружил, что все ожидают прихода американских войск и никто не говорит ни населению, ни чехам правду об отношении Америки.

Затем наступило перемирие, и вся ситуация в России изменилась. Каждому в Сибири было ясно, что союзные правительства совершают такие большие ошибки в решении русской проблемы, что ничего конструктивного ждать не приходится, и все внимание союзников и русских было сосредоточено на мирной конференции в Париже. Тем временем дела развивались от плохого к худшему. Большевистское